Старая добрая война - читать онлайн книгу. Автор: Александр Тамоников cтр.№ 43

— Понятно.

— Побудь здесь, я поговорю с Щербиной, попытаюсь вправить ему мозги.

— Бесполезно.

— Почему?

— Потому что вправлять нечего.

— Ты, наверное, прав, — рассмеялся Кучеренко, — но я все же попытаюсь. До связи и встречи, капитан.

— До свидания, господин майор.

Когда эсбэушник ушел, Дмитрий осмотрел коридор, выходы, территорию, прилегающую к бывшему кафе. Никого. Вернулся в здание, прошел в спальную комнату, оставив дверь открытой, чтобы услышать чьи-либо шаги, и набрал по памяти номер однокурсника и однополчанина.

— Да? — тут же ответил Середин.

— Я!

— Понял!

— Сегодня в то же время в том же месте.

— Буду!

Шрамко отключил телефон, прошел в командный отсек, присел на табуретку, стал рассматривать карту, думая о том, правильно ли он поступает. То, что пытается спасти мирных жителей, однозначно правильно, но, предупреждая врага, он, получается, подставляет солдат той армии, в которой служит. Ополченцы обязательно предпримут меры. И если по прямым разведывательным каналам узнают дату и время начала операции, нанесут опережающий артиллерийский удар и по шестому посту, и по деревне Гурной, где тоже остались жители. Правда, он узнал, что они давно хотели уехать подальше от войны, но их удерживают каратели из нацистской роты «Буг». Ополченцы наверняка нанесут артудар и по Лакино, возможно, по райцентру Кряж. А там людей уже никто не удерживает, и предупреждать их не будут. Вот это следует отдельно и особо обсудить с Серединым. Кому, как не ему, понять желание Шрамко. Роман никогда не был карателем, не стал им и сейчас. Хотя… кто знает. Но все решится на месте, сейчас предполагать, как пройдет разговор, бессмысленно.

А Кучеренко, выйдя из КНП, подошел к ожидающему его Щербине:

— О чем голову ломаешь, Михайло?

— Виноват, пан майор!

— В чем? В том, что думаешь? Думать надо. Вопрос, о чем?

— Я не понимаю, почему вы убираете меня с поста. Сами уезжаете, меня убираете, и получается, что Шрамко окажется на посту один без контроля.

— Ты так и не понял, что я специально предоставляю возможность Шрамко встретиться с начальником блокпоста сепаратистов?

— Нет, — растерялся Щербина.

— А, между тем, это так. Я уеду, ты уедешь, но мы вернемся.

— В смысле?

— Эх, Михайло, Михайло, долго объяснять, что я задумал. Тебе, главное, после совещания у комбата прибыть к мосту, но не со стороны деревни и поста, а с запада, через западный брод. Это где-то километра три вниз по течению.

— Западный брод я знаю.

— К 20.00 ты должен быть в кустах у начала моста со стороны Лакино. Туда же подойду и я. Если у тебя нет надежных людей, я возьму своих.

— Так вы решили взять и Шрамко, и его корешка?

— Наконец-то что-то включилось в твоей голове. Друзья не упустят момент, когда Шрамко останется без прикрытия.

— А если… если, пан майор, случится так, что им удастся уйти?

— Это вряд ли!

— И все же? Ведь тогда о замыслах командования станет известно руководству «сепаров»?!

— Не страшно, потому как никакого наступления в ближайшие, по крайней мере, недели две, в Киеве не планируют.

— Так значит… — Щербина закрыл рот маленькой, совсем не мужской ладонью. — Значит, вы дезинформировали Шрамко?

— Слова какие умные знаешь, — усмехнулся Кучеренко. — Конечно. Неужели я, офицер СБУ, стал бы раскрывать планы командования какому-то капитану, даже если и полностью ему доверял? Да и не мое это дело.

— Но Шрамко вы провели мастерски.

— Учись.

— Учусь.

— Главное, не успешно начать акцию, а успешно ее завершить, впрочем, в исходе дела я не сомневаюсь. Но все, ступай к Шрамко и готовься убыть на совещание.

— Но тогда о чем оно будет?

— Обычное подведение итогов и очередной инструктаж по организации несения службы.

— Понятно.

— В 20.00 быть на месте.

— А оружие?

— Я возьму для тебя. Свободен.

— Есть. Ну и голова! — уходя, пробормотал Щербина и направился к КНП.

Кучеренко довольно усмехнулся. Он любил, когда ему льстили, когда восторгались его способностями руководителя, честолюбие часто брало у него верх над разумом. Потому и не услышал он сигнала тревоги, посланного мозгом, находясь в плену собственного великолепия. А это губило и не таких профи, как посредственный, в общем-то, майор СБУ.

В 14.03 Середина вызвал на связь командир батальона:

— На блокпостах противника наблюдается движение, причем на всех, выставленных механизированной бригадой. Что в зоне ответственности твоего поста?

— Тоже движение, похоже, с шестого блокпоста силовиков кто-то пытается выехать. Из-под навеса выведен командирский «УАЗ».

— Что бы это могло значить?

— То, что «укры» готовят нам очередную пакость. Кстати, друг запросил встречу.

— Интересно. Не объяснил, почему?

— Нет! Только передал, что на том же месте, в то же время.

— По данным разведки, украинское командование продолжает подтягивать к линии соприкосновения тяжелое артиллерийское вооружение. Это и «Акации», и «Грады», и «Ураганы». Подводятся и танковые подразделения.

— Танки — это ударная сила для прорыва обороны, артиллерия — для артподготовки. Не планируют ли «укры» в нарушение всех договоренностей провести очередное наступление?

— Возможно, друг и вызывает на встречу для того, чтобы скинуть информацию по замыслу силовиков?

— Не знаю. Выход для контакта разрешаете?

— Разрешаю, но с соблюдением мер предосторожности.

— Само собой.

— И не поддаваться на провокации.

— А что, Остов, считать за провокацию? Если «укры» ввалят по блокпосту из минометов, это провокация? Или САУ ударят по Горцевску?

— В случае прямого обстрела поста разрешаю открыть ответный огонь, но только в этом случае.

— У меня нет сил подавить минометный взвод.

— О нем не думай, его заставят замолчать.

— Какая-то шаткая обстановка, не находите?

— А когда, Заслон, она была иной?

— Тоже верно. Я все понял, до связи!

— До связи.

Спустя двадцать минут наблюдатель из основного здания доложил, что с украинского поста в сторону Гурной пошел «УАЗ». В нем водитель и лейтенант.

— Лейтенант? — переспросил Середин.