Старая добрая война - читать онлайн книгу. Автор: Александр Тамоников cтр.№ 38

— Уточним, в ВСУ?

— Нигде. Ни в Вооруженных силах Украины, ни России, ни Польши, ни США. Я навоевался по горло, пусть другие, молодые, такие, как лейтенант Щербина, пороха понюхают.

— Пока нет приказа, вы офицер ВСУ.

— Поэтому я здесь, а не в Обухове.

Кучеренко поднялся, прошелся по командному отсеку, у амбразуры повернулся к Шрамко:

— Тебе известно, почему с поста убрали старшего лейтенанта Вахно, твоего предшественника?

— Меня это не интересует.

— А напрасно. Его убрали потому, что неправильно понимает политику правительства. Ему, видите ли, непонятно, почему проводится антитеррористическая операция. Старший лейтенант позволил себе обсуждать действия, предпринимаемые президентом. И все это — в присутствии личного состава. Более того, как-то он проговорился, что Крым не был оккупирован русскими, а жители полуострова сами захотели в Россию. Естественно, после такого он не мог оставаться в Вооруженных силах.

— Его уволили?

— Нет, капитан, его будут судить за антиправительственную пропаганду и посягательство на суверенитет страны. И то, что он пользовался служебным положением, только отягощает вину.

— Короче, отправят парня в тюрьму, так?

— Это решит военный трибунал.

— А если, господин майор, и другие офицеры начнут вести себя так же, как Вахно? Их вы тоже будете судить?

— Несомненно.

— И куда это может завести?

— Что ты имеешь в виду?

— То, что воевать, руководить подразделениями будет некому, недовольство проявил не только Вахно, телеканалы показывают, сколько офицеров и солдат выражают протест.

— Интересная позиция. Ты тоже считаешь, что должны были дать Донбассу свободу выбора, оставаться в составе Украины, на неприемлемых для государства условиях, или объявить независимость, с дальнейшим отходом к России?

— Нет, господин майор, я так не считаю. Я считаю, что можно было обойтись без войны, в целях сохранения Донбасса. Но… раз война началась, то я, как офицер, пока еще офицер, присягавший на верность Украине, буду выполнять приказы вышестоящего командования, не обсуждая их.

— Вот это правильно, капитан. То, что ты готов защищать интересы государства. Но вот проявлять своеволие, считая это своим правом, не советую, учти на будущее.

— Я понял вас.

— Добре. Кроме снайперов, о чем еще говорили с сепаратистом?

— Да, в принципе, ни о чем, так…

— Что так?

Шрамко прекрасно понимал, что Кучеренко легко может узнать о том, что он учился вместе с Серединым, а фамилию начальника поста уже наверняка знал, на то он и офицер службы безопасности, поэтому решил играть в открытую, дабы потом не усложнять себе жизнь.

— Вспомнили, как учились с ним в Переславском училище.

На лице Кучеренко отразилось удивление, и сложно было определить, наигранное или настоящее:

— Ты учился вместе с начальником блокпоста сепаратистов?

— Так точно. В одной роте. А затем в одной роте мы командовали взводами на Кавказе. Однажды капитан Середин, я говорю о начальнике вражеского блокпоста, тогда еще старший лейтенант, по сути, спас мне жизнь.

— Ну-ка, ну-ка, подробней, пожалуйста.

Нет, Кучеренко не играл. Для него слова Шрамко действительно явились неожиданностью.

Дмитрий рассказал о бое на плато.

— Как прошел лечение в госпитале, я уволился из Российской армии и вступил в украинскую.

— О том, что ты собирался вернуться на Украину, твое бывшее начальство знало?

— Так точно.

— И не пыталось отговорить?

— Тогда еще не было ни Крыма, ни Донбасса, ни майдана в Киеве. Ко мне отнеслись с пониманием.

— Так вот почему ты сказал, что навоевался?

— Ну не потому же, что просидел в бригаде три месяца, командуя взводом?

— Хм!

Кучеренко был явно озадачен. С одной стороны, Шрамко воевал вместе с Серединым, последний спас ему жизнь, а теперь они по разные стороны баррикад, и кто знает, как поведет себя капитан, если получит приказ на уничтожение блокпоста сепаратистов. С другой стороны, он не стал ничего скрывать, все честно рассказал. И тут в голове майора СБУ родилась мысль, как можно воспользоваться данной ситуацией. Он похлопал Шрамко по плечу:

— Конечно, после того, что было в России, воевать у себя дома не захочет никто. Да и ранение всегда будет давать знать о себе. До чего же сложная штука жизнь. У меня, кстати, тоже в России живет человек, которого я считал другом. Он приезжал ко мне, я ездил к нему в Воронеж. Отдыхали на природе, ловили рыбу, жарили шашлыки. А потом? По весне наши войска вошли в Боринск, взяли поселок с трудом, сломили тысячное сопротивление сепаратистов. Так вот после боя, когда враг отступил, бойцы спецподразделения начали зачищать поселок и обнаружили долговременную огневую точку, внутри три трупа. Я оказался рядом, решил взглянуть. И каково же было мое удивление, когда в одном из трупов я узнал своего друга. Он был в форме рядового, хотя должен был быть в звании не меньше майора. У меня сохранился телефон его квартиры в Воронеже, и я позвонил по нему. Ответила супруга друга, Наташа. Она была рада меня услышать. Я спросил: а где Николай? Она ответила — в командировке, где-то на Дальнем Востоке. И тогда я сказал ей правду. После чего отключил телефон. Вот так. Вопрос, что делал Николай в Боринске? Нет, что он делал, понятно, воевал против законных вооруженных сил Украины. Как и почему оказался в среде сепаратистов? Что привело его на Донбасс? Но… ответа получить было не от кого. Вот и Середин, какого черта он делает на Донбассе?

— Середин родом из Луганска. У него здесь жил дед. По его словам, дед погиб в результате обстрела Сертака нашей тяжелой артиллерией, хотя там не было ни позиций, ни казарм ополченцев.

— Сепаратистов, — поправил капитана майор.

— Сепаратистов, — согласно кивнул Шрамко.

— Твой бывший друг солгал тебе. Стационарных позиций сепаратистов там действительно не было, но в поселок часто заходили танковые подразделения, САУ и даже «Грады» мятежников. Они, прикрываясь мирными жителями, вели оттуда огонь по нашим частям, дислоцирующимся в поле. Естественно, наша артиллерия вынуждена была вести ответный огонь. Не тебе мне рассказывать, что в данной ситуации невозможно не задеть жилые дома, школы, детские сады. Но в гибели мирных жителей виноваты сепаратисты. Не прятались бы за спины стариков, женщин, детей, и никто не стал бы наносить удары по селениям. Особо замечу, ответные удары. Ты можешь спросить меня, ведь Вахно наверняка передал тебе, почему САУ, которые стоят за высотой 167,4, периодически бьют по Горцевску. И ведут не ответный огонь. Объясню. У нас в поселке группа корректировщиков. И если «Акация» начинает обстрел, то бьет по конкретным целям, а именно по технике, местам размещения частей бригады сепаратистов, захвативших поселок. Ты можешь спросить меня, почему на околице деревни Гурная размещен минометный взвод. Тоже отвечу. Его задача — огневая поддержка при штурме блокпоста, которым командует Середин, в том случае, если Верховное командование решит возобновить боевые действия против террористов и русских, захвативших два региона нашей с тобой страны. Будет ли принято такое решение, нет ли, не знаю, это известно только в Киеве, но мы, учитывая прежние уроки, должны быть готовы провести наступательную операцию так, чтобы не только избежать «котлов», но раз и навсегда покончить с российскими марионетками в Донецке и Луганске и в конце концов закончить измотавшую всех, что уж тут скрывать, антитеррористическую операцию. Но закончить победоносно, капитан.