100 обещаний моему ребенку. Как стать лучшим в мире родителем - читать онлайн книгу. Автор: Маллика Чопра cтр.№ 42

В свое первое утро в Кун-мине я достала путеводитель Lonely Planet и вычислила местонахождение храма Юань-тонг, буддистского храма, которому больше 1000 лет, и направилась на автобусную остановку. Женщина, продававшая билеты, вообще не понимала по-английски, и я показала ей адрес в путеводителе, написанный китайскими иероглифами. Она указала мне нужный автобус, и мое путешествие началось.

Через примерно 45 минут водитель автобуса сказал, что мы прибыли на место, и я вышла. Пройдя через ворота, я оказалась в полном недоумении - вместо священного храма я увидела море китайских туристов и услышала громкую музыку. Оказалось, я попала в Деревню национальных меньшинств провинции Юннань, тематический парк, посвященный китайским нацменьшинствам. Храма нигде не было видно; я решила провести день в этом парке и хорошо провела время: посетила макеты деревень, прикупила кустарных вещичек и посмотрела музыкальные и танцевальные представления.

На следующее утро, вновь полная решимости и целеустремленности, я снова отправилась на остановку автобуса. Я вынула свой путеводитель, показала адрес женщине на кассе, и она снова показала мне автобус. Зайдя в него, я уточнила у водителя, что села на правильный автобус, и через 45 минут водитель показал на меня, имея в виду, что мне пора выходить, и я снова увидела Деревню Юннань. «Нет, я хочу попасть сюда», - сказала я, снова ткнув пальцем в путеводитель. Водитель раздраженно кивнул головой и показал на ворота. Начиная нервничать, я снова показала в книгу, но он меня уже не слушал. Я совершенно потерялась, не зная, что делать, когда один молодой китаец спросил меня на ломаном английском, чем он может мне помочь.

Я объяснила свое затруднительное положение, он заглянул в книгу и, крякнув, сказал, что адрес по-китайски написан неправильно. Отчаявшись добраться до храма, я попросила юношу спросить у водителя, как мне туда попасть, и он перевел мне, что, к сожалению, мне придется вернуться в город и сесть на другой автобус. И конечно, этот автобус возвращается в город не раньше, чем через три часа!

Выбора не было, я вышла из автобуса, расстроившись из-за своей книжки и неспособности общаться с местными и признавая, что вряд ли я вынесу еще одно утро в этой Деревне. Я уже чуть было не расплакалась, когда вдруг почувствовала, как кто-то похлопал меня по плечу, - это был тот самый молодой китаец, и он спросил меня: «Не хотите провести день с моей семьей?»

«Моя мать, отец, дед, бабушка, дядя и тетя», - перечислил он, представляя каждого из членов своей семьи, медленно и явно гордясь тем, что сумел правильно назвать всех по-английски. Мне все равно было нечего делать, и я подумала - почему бы мне не провести день с этой семьей.

Мы посетили несколько игрушечных деревень, и Хунань объявил мне, что пора пообедать. Мы зашли в ресторан на открытом воздухе, гудящий от оживленных разговоров, и где на столах было множество еды. Хунань быстро нашел столик, и, не успела я присесть, как перед нами появилась целая груда разных блюд.

Когда мы закончили с едой, бабушка Хунаня сделала нечто, меня удивившее, - она что-то сказала всей семье, и все сложили ладони для молитвы, закрыли глаза и замолчали. В оживленном гуле этого продуктового рынка этот жест просто поразил меня - я в первый раз была свидетелем проявления хоть какой-то духовности в Китае.

Я не могла удержаться, чтобы потом не спросить Хунаня об этой молитве. Он не достаточно хорошо говорил по-английски, но смог объяснить мне, что его бабушка всегда благодарит Бога за каждую трапезу, потому что она много лет голодала. Он рассказал, что несколько лет она провела в «рабочих лагерях» периода культурной революции и что именно Бог помог ей пережить это суровое испытание в ее жизни. Я спросила Хунаня, посещают ли они церковь или храм, и он, секунду помолчав, ответил: «Нет, в этом нет никакой необходимости».

Я осторожно подробнее рассмотрела его бабушку и поняла - то, что я все это время искала в Китае, смотрело мне прямо в лицо: молчаливая и хмурая, но подлинная духовность.

Я нашла то, что искала, в Кун-мине. На следующее утро я собрала свои вещи и отправилась путешествовать дальше.

Для размышления

Какие духовные ценности, какое представление о Боге или вечности вы надеетесь передать своему ребенку?

Глава 94

Обещаю убедить тебя в бессмертии твоего духа

Когда мы с Сумантом женились, нам посчастливилось принимать в качестве гостей на своей свадьбе восьмерых бабушек и дедушек, все еще сильных и здоровых в свои годы. Наши прародители, в свои 70 или 80 с лишним лет были полны жизни, радости и энергии; дед Суманта, Бхара Папа, танцевал так зажигательно, подпрыгивая вверх-вниз, что нам пришлось останавливать его, из страха, что он переутомится. Бабушка Суманта, Дадиджи, тоже танцевала четыре часа подряд - улыбающаяся, красивая и счастливая - образ, который мы всегда будем хранить в памяти. Помню, как вторая бабушка Суманта, Наниджи, наблюдала, сидя в углу, как я танцую с ее любимым внуком. Мои бабушки, Нани и Маа, лучшие подруги, сидели вместе, наблюдая и сплетничая о сотнях гостей, которые все до единого были здесь так или иначе благодаря этим двум матриархам. Мой дед, Нана, молча следил за тем, чтобы все шло гладко. По свадебной традиции, четверо наших дедов символически объединили наши семьи - Чопра и Мандал - с теплыми объятиями и гордыми улыбками.

Когда родилась Тара, ей тоже повезло - семеро из ее прапрародителей еще были живы; мы рано начали ездить с ней в Индию, чтобы наши дедушки и бабушки могли подержать на руках свою правнучку. Я с волнением смотрела, как они ликуют, увидев Тару, такую чистую, невинную и веселую. Глядя на то, как Нана играет с Тарой, я вспомнила, как он играл в те же игры со мной 30 лет назад. Я провела Тару через полные призраков комнаты, в одной из которых спал Дади, мой дедушка, умерший до ее рождения; я знала, что он здесь, с нами, и мы послали воздушный поцелуй его портрету на каминной полке.

С тех пор я родила Лилу, нашу вторую дочь, и мы потеряли двоих прародителей. Странно наблюдать за тем, как уходит одно поколение, а другое приходит: у этих маленьких существ такие же выражения лица и настроения, как у старшего поколения. Я всегда замечаю в Таре нежность и заботу, свойственные Дади; ее глаза выражают глубокое сострадание и любовь, которую и он распространял на всех вокруг. Ее придирчивое отношение к деталям и порядку - наследство моего Нана. Когда я вижу, как Тара танцует, подпрыгивая под музыку из болливудских фильмов, я вижу Бхара Папу и Дадиджи, радостно отплясывающих на нашей свадьбе. Забота о других в Таре - это отголоски той заботливости, которой каждая из наших бабушек окутывала своих детей и внуков.

И хотя это больно - терять близких, которых так сильно любишь, я понимаю, что их дух на самом деле никогда не покидает нас: мы слышим их в смехе наших малышей и в звуке их шагов, мы видим их в сиянии глаз наших детей и слышим их за теми словами, что произносят наши дети, - это реинкарнация образов, воспоминаний и любви, которые с течением времени переходят из поколения в поколение.

Глава 95