Древние. Возвышение - читать онлайн книгу. Автор: Джулия Плек cтр.№ 9

Эта обитель магии вдруг властно напомнила Элайдже о другой ведьме, которая тоже окружала себя красивыми ритуалами подобного сорта. Его мать Эстер. Тысячу лет назад он считал ее самой могущественной, самой совершенной и элегантной женщиной на свете. А потом она прокляла его в отчаянной попытке защитить свою семью от неистовства оборотней, так и не признавшись, что у нее куда больше общего с нападающими, чем можно предположить.

Своими чарами она сделала мужа Микаэля и детей бессмертными, неуязвимыми и грозными убийцами, которые тысячекратно опаснее любых врагов. Она сделала то, что считала наилучшим, но потом горько об этом пожалела и умерла, пребывая в убеждении, что все ее дети от Микаэля (Ребекка, Финн, Кол и сам Элайджа), а также прижитый от оборотня Никлаус – мерзкие выродки. Умерла, веря, что лучше было бы, если бы оборотни убили их всех.

Отец, первый охотник на вампиров, посвятил себя истреблению этого зла – детей Эстер. Элайджа и его брат с сестрой бегали от него веками и пересекли океан, чтобы скрыться от отцовского гнева. Всякий раз, когда к Элайдже подкрадывались мысли о матери, его до глубины души пронзала боль от знания, что родители никогда не любили его и желали ему смерти.

А сейчас ничего не оставалось, кроме как сделать ставку на ведьму, что оказалась под рукой. Конечно, Изабель Далленкур не была и вполовину так сильна в ведовстве, как Эстер, но в нынешних обстоятельствах сгодится и она. Изабель была известна своими амбициями: жажда власти, присущая этой женщине, сильно превосходила ее природные способности к магии и лидерству. Возможно, в обмен на поддержку и благодарность она согласится оказать любезность другому могущественному созданию, а у Элайджи как раз возникла нужда в сравнительно простой услуге.

Договоренность с ведьмами не только лишила Микаэльсонов возможности обращать новых вампиров: вскоре Древние обнаружили, что их попытки купить или выменять землю в черте города заканчиваются ничем. Не действовали ни посулы, ни угрозы. Посыл был ясен: оставаться оставайтесь, но не слишком расслабляйтесь.

В результате Элайджа и его брат с сестрой провели эти девять лет на постоялых дворах и в пансионах, а в конечном итоге осели в гостинице. Нельзя не признать, что условия, в которых они жили, становились все лучше, ведь город рос и процветал, но даже самый роскошный гостиничный номер не сравнится со своим домом. Его не приобрести в собственность и не обезопасить. И в нем, конечно, не было места для спящих в гробах братьев Кола и Финна, которых Клаус некогда заколол в припадке ярости. Элайджа понимал, что нынче в городе задули ветра перемен, и не собирался упускать возможности, которые они несли с собой. Для Микаэльсонов настало время обзавестись собственным кусочком Нового Орлеана, и, чтобы застолбить его, нужна была всего лишь одна-единственная сговорчивая ведьма.

Запах ладана улетучился, стоило Элайдже выбраться с погоста. Теперь перед ним поднимался лес. Конь слегка заупрямился и прянул в сторону, не желая идти во мрак. Элайджа успокаивающе потрепал его по шее и дал шенкеля, посылая вперед. Острые глаза вампира высматривали за стеной деревьев очертания человеческого жилья. Стоило только ему заметить маленький домик, в окне тут же возник мерцающий свет, и конь опять шарахнулся. Элайджа вздохнул и спешился: пожалуй, он мыслил чересчур оптимистично, когда решил поехать на этом звере. Животные никогда не относились к нему с той же подозрительностью, какую питали к его братьям и сестре, но все равно было ясно, что вампир – вовсе не то существо, с которым они хотели бы иметь дело.

И Элайджа не мог винить их за это.

Привязав поводья к крепкому молодому деревцу, он проделал оставшийся путь пешком. Вокруг не было никого, способного заметить, что он – нечто большее, чем человек, но в силу привычки он просто шел ногами, стараясь выглядеть непримечательно. К тому времени, когда Элайджа добрался до домика, там зажглось еще несколько свечей, и он разглядел в окне силуэт ведьмы. Однако, когда он решительно постучал в дверь, изнутри не донеслось ни единого шороха.

Он снова постучал и подождал. Ничего.

– Мадам Изабель, – позвал он, стараясь, чтобы это прозвучало настолько вежливо, насколько это вообще возможно, когда ты пытаешься докричаться до кого-то через закрытую дверь, – я пришел по делу, которое, наверно, могло бы вас заинтересовать.

– Все незнакомцы приходят сюда по делу, – раздался вдруг за его спиной женский голос, – но эти дела редко меня касаются.

Голос звучал напевно, в нем был какой-то потусторонний ритм, поэтому, обернувшись, Элайджа был очень удивлен. Женщина, стоявшая за ним на беленой террасе, была высока и стройна, на ней было нарядное платье, розовое в полоску, которое вполне могло быть доставлено прямо из Парижа. Ее аккуратно уложенные рыжеватые волосы мягко поблескивали в лунном свете.

Вздрогнув, Элайджа осознал, что уже видел ее прежде: она была на злополучном званом вечере в честь помолвки. Разговоры о нелюдимой, странной отшельнице Изабель Далленкур совершенно не вязались с образом представшей перед ним стильной и даже роскошной женщины. Молодой вдобавок: Вивианн Леше приходилась ей племянницей, но матушка Вивианн, должно быть, значительно старше.

– Мадам, – официально начал Элайджа, когда пришел в себя настолько, что смог вежливо поклониться, – спасибо, что заговорили с незнакомцем.

Полные губы Изабель изогнулись.

– Вампир, – сказала она, – уверена, вы способны понять, почему я не собираюсь приглашать вас в дом.

– Конечно, – сказал Элайджа. – И вы справедливо озаботились целью моего визита – хотя я не имею в виду ничего дурного.

Она улыбнулась.

– А вы и не сделаете мне ничего дурного, – заверила она, потянулась, чтобы взять его за руку, и повлекла прочь от двери. Они прогулочным шагом двинулись от крохотного домика в сторону леса. Ноги Изабель ступали уверенно и вывели их на незамеченную Элайджей тропку, которая привела под развесистые дубы, поросшие испанским мхом.

– Мадам, моя семья живет здесь уже давно, – начал он, когда поляна исчезла у них за спиной, – девять лет. Но мы все еще не стали истинной частью этого города, какой являетесь вы и вся ваша родня.

– И чья же в том вина? – ехидно спросила Изабель, подбирая юбки, чтобы перешагнуть через выступающий из земли корень. – По прибытии ваша семья занялась охотой на оборотней и даже после заключения перемирия все еще остается угрозой для таких, как я. Я не могу вам доверять, хоть в этом и нет вашей вины, – задумчиво продолжала она. – Вы живете убийством и ничего не можете с этим поделать, ведь такова ваша природа.

Элайджа сжал зубы, но появившаяся с опытом сдержанность позволила ему по-прежнему мягко ответить:

– Моя семья живет очень замкнуто, и мы научились держать себя в руках, – он сделал паузу, – что, я полагаю, вполне устраивает остальных горожан. Но, мадам, по воле вашей семьи нам негде и головы преклонить, и мы остаемся бездомными в городе, который уже около девяти лет является местом нашего обитания.

Он ощутил, как Изабель, державшая его под руку, сильнее сжала пальцы.