Хождение по катынским мифам - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Терещенко cтр.№ 28

Но вся эта храбрость…не могла компенсировать недостаток современного оружия и отсутствие серьёзной тактической подготовки».

* * *

В середине сентября германские войска подошли к Варшаве. 19 сентября командующий 8-й армии вермахта отдал приказ о подготовке штурма города.

20 сентября Геринг выделил на помощь немецкому наземному воинству, готовящемуся штурмовать польскую столицу, 620 самолётов, а на следующий день приказал сосредоточить против города основные силы 1-го и 4-го воздушных флотов.

В ночь на 22 сентября начались мощная артиллерийская подготовка и массированная бомбёжка кварталов города, продолжавшиеся подряд без передыха несколько дней. Город погрузился во мрак из-за отсутствия электричества и наличия кирпичного и известкового крошева, превращающегося в едкую пыль при очередных взрывах мин, снарядов и бомб.

24 сентября германское командование решило не выпускать беженцев из города, чтобы не дать польскому гарнизону возможности вести бои в самом городе, используя все средства.

25 сентября 1150 самолётов люфтваффе бомбили город с использованием в основном зажигательных бомб. Волна за волной немецкие бомбардировщики накатывались на жилые кварталы, не встречая почти никакого противодействия со стороны местной ПВО.

Они методически разрушали город…

Госпитали, больницы были переполнены ранеными. Убитых хоронили в городских скверах, на огородах, во дворах и на клумбах. Отсутствие воды делало невозможной борьбу с пожарами.

Варшава представляла собой море пламени. На польскую столицу было сброшено 5818 тонн бомб, а всего на Польшу люфтваффе обрушили 19 589 тонн бомб, примерно столько же было сброшено на Англию за весь 1941 год.

26 сентября начался штурм города с яростным, непрекращающимся его артиллерийским обстрелом. Авиация продолжала наносить бомбовые удары. Несмотря на достойное сопротивление защитников Варшавы, город был взят немцами на условиях в переговорах о капитуляции, которая была подписана 28 сентября в полдень.

В ходе обороны Варшавы погибло около 5 тыс. солдат и офицеров Войска Польского, около 16 тыс. были ранены. Среди гражданского населения полегло более 25 тыс. человек и около 50 тыс. получили ранения. В плен попали 5031 офицер, 97 425 унтер-офицеров и рядовых.

Утром 1 октября в город вступили части 10-й пехотной дивизии. На следующий день в Варшаву из Берлина прибыл Гитлер, который принял парад победы вермахта. Он весь сиял. Артистически потирал руки и быстро перемещался по городу, словно любуясь развалинами — результатами отданного им приказа…

* * *

Так завершилась Польская кампания.

Поляки оказались совершенно не готовыми к войне. Правительство «независимой Польши» думало не столько о своем народе, об организации достойного сопротивления ворвавшимся оккупантам, сколько о собственном благополучии и своевременной эвакуации.

Многие граждане так и говорили, что правители спасали не народ, а свои шкуры. Практически полмесяца потребовалось, чтобы Польша в очередной раз исчезла с карты Европы.

Нужно сказать, что это очень болезненный момент для официальных польских летописцев. Если в пору «народной Польши» можно было как-то списать этот национальный позор на «буржуазное правительство» и дать волю фантазиям о «коммунистическом подполье», то сегодня очевидна вся бездарность политики националистического, трусливого правительства, предавшего в тяжелую годину свой народ и улепетнувшего за границу.

На польскую военную клику ложится в первую очередь тяжелая ответственность за положение, в которой оказалась польская армия в 1939 году. Конечно, на её техническом оснащении сказались экономические факторы, но не может быть никакого оправдания тому, что польские военачальники не сумели оценить влияние огневой мощи на современную тактику.

Такими же слепыми они оказались и в области стратегии, надеясь, что Франция и Англия им помогут и свяжут значительные германские силы на Западе. Просчитались они и с отказом от помощи СССР. Планам польских генштабистов, но в первую очередь политикам, не доставало чувства реальности.

Что же касается руководителей Третьего рейха, то они после «польского блицкрига» получили возможность перебросить освободившиеся войска с востока на Западный фронт против Франции.

В результате неожиданно быстрого разгрома Польши «огнем и мечом» у Гитлера, казалось, некоторое время не было объекта для территориальных споров и в какой-то степени отсутствовали цели завоевания. Многие политологи и политики считали, что война утратила свою побудительную причину и появился слабый шанс на появление мира.

Вряд ли кто мог догадаться, что «буферной зоны» между Берлином и Москвой в виде усеченной Польши больше не будет. Ещё в сентябре 1939 года Сталин уведомил германского диктатора, что в создавшейся ситуации он не питает особых симпатий к идее самостоятельного польского государства. Гитлер принял предложение провести консультации о новых границах.

С этого периода начался сложный переговорный процесс между Германией и Советским Союзом.

Предложение Сталина давало Гитлеру заманчивую идею — общую границу с Советским Союзом, ради которой он, по сути дела, и начинал войну с Польшей. Ведь уже в «Майнкампф» будущий фюрер писал, что программа, которую он представляет, — это объявление войны существующему порядку и имеющемуся мировосприятию вообще. Остриё этой программы четко нацеливалось на Восток. Эту войну по его разумению нельзя сравнивать ни с одной из войн прошлого, так как она будет войной расовых и идеологических противоположностей.

У Сталина свои были логичные доводы, построенные на основе многих данных, в которые он не всегда верил, потому что не мог уразуметь противоречий быстро меняющейся жизни. Ему хотелось ускорить работу по реформированию армии, торопя события обеспечения государственной безопасности, и в то же время для удобства души хотелось спокойного течения всё тех же событий.

После Мюхенского сговора стало ясно, что руководство Англии и Франции преднамеренно пытается ориентировать и поощрять немецкую, агрессивную политику в восточном направлении, а именно всячески науськивать Берлин на Москву.

Мюнхенская сделка была, особенно в планах английского правительства, частью более обширного замысла заключить общий союз с Германией.

Чемберлен заставил Гитлера подписать краткое заявление в этом смысле. Оно было абсолютно беспочвенное, но кто тогда мог в точности знать это?

Франция поспешила поступить так же.

Они исходили из посыла — всё, что несправедливо, оскорбляет нас. Если не приносит нам прямой выгоды. А выгоду они чувствовали!

Более чем обоснованно выглядело в этих условиях предположение, что в Париже и Лондоне одобрительно ожидали если не уничтожения СССР немцами, то по крайней мере такого столкновения между двумя странами, в котором обе они были бы обескровлены. Такая сшибка двух великих стран дали бы возможность Великобритании и Франции вмешаться в качестве послевоенных арбитров.