СМЕРШ в Тегеране - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Терещенко cтр.№ 7

— И все же это не патриотично, — не унимался автор.

— Такие шаги гарантировали право на нормальную жизнь в новом обществе…

Судя по количеству наград, Константин дрался за советскую власть смело и умело. Вообще был порядочным человеком — помогал, чем мог своим сослуживцам — больным, немощным и бедным. Деду Косте, каким автору — молодому лейтенанту тогда он казался, — было в тот момент далеко за шестьдесят. Он подолгу рассказывал о лихих кавалерийских атаках под Полтавой и Киевом. Не гнушался «стравить» подчас и анекдот против своих соплеменников.

— Не побьют свои? — помню, спросил я, услышав из его уст порой скабрезные и явно антисемитские байки.

— А мы такие, что не боимся анекдотов. Юмор в любой форме придает сил. Только его надо понимать и принимать без обид. В анекдоте сама жизнь, а от нее никуда не денешься, пока живешь на белом свете. Как говорил Карел Чапек, анекдоты размножаются почкованием. А вообще, анекдот — это комедия, спрессованная в секунды.

— Боевой путь у вас в казачьем войске большой. Оставили мемуары — очерки, воспоминания, книги?

— Нет, некогда было, да и писать не очень любил и не люблю, — откровенно признался кавалерийский рубака. — Я по этому поводу отвечаю на такой вопрос старым сталинским анекдотом.

— Каким?

— Вот послушай:

«Встретились Богдан Хмельницкий и Иосиф Сталин.

Знаменитый гетман и говорит советскому лидеру:

— Мои казаки, Иосиф, все были чубатые, а твои, — носатые!»

В частях Червонного казачества были и родовые «чубатые» казаки, пропитанные социалистическими идеями и мировой революцией, и другие — заблудшие. Однако руководящие должности занимали активные интернационалисты. Вот почему не на пустом месте рождались подобные анекдоты.

Основой формирования Червонного казачества стали Богун-ский и Таращанский красные полки, до этого служившие Украинской директории. Начальником штаба у «казаков» был Туровский. Политотдел возглавлял Минц, будущий академик-историк. Оперативной частью руководил Шильман, комиссаром 2-й дивизии являлся Гринберг. Редактором дивизионной газеты был Дэвидсон и т. д.

Как писал А. Азаренков:

«Сильно сомневаюсь, что все эти людишки по происхождению или по духу имели хоть что-то общее с казаками…».

К концу гражданской войны две дивизии Червонного казачества

— Запорожская и Черниговская — составили корпус под командованием все того же В.М.Примакова.

Знаешь, мил человек, — опять с пояснением окраса того времени обратился герой гражданской войны, — мы не обижались, когда подсмеивались друг над другом в анекдотах, кацап над хохлом, хохол над жидом, а жид над кацапом…

Все были едины и заняты борьбой с врагами социалистического Отечества.

И, наверное, правильно, ксенофобия порождается там и тогда, где и когда нет мощной национально-державной идеи, а оттого и появляется в обществе национальная разбалансировка.

Юмор — это лечебная правда в безопасных для жизни дозах. Он, как плющ, вьется вокруг дерева. Без ствола никуда не годен. Ствол — это коллектив, общество, страна.

Как говорил Генрих Честертон, человек, который хотя бы отчасти не юморист, — лишь отчасти человек.

Именно после раскрытия заговора Сталин дал зеленый свет Ежову, ежовщина породила кровавый тридцать седьмой, затащивший в водоворот событий многочисленные жертвы, а в дальнейшем и самих палачей, ставших жертвами. Этот год со временем аукнется для многих чекистов, в том числе и не виновных в репрессиях, как их понимает современник.

Пепел крематориев и кровь расстрелянных «врагов народа» и оных без кавычек до сих пор будоражат души и тревожат сердца наших сограждан. В раструб кровавой мясорубки, правда, уже без ножей, почти через двадцать лет, попал и молодой тогда сотрудник госбезопасности Николай Кравченко.

После окончания службы как на достаточно образованного по тем временам, дисциплинированного, политически подготовленного и физически здорового гражданина обратил внимание сотрудник контрразведки и предложил стать чекистом.

Как мог молодой человек, покинувший пределы армейской казармы, отказаться от романтической профессии чекиста, о которой в тридцатые (и разве только в тридцатые?) писались саги и песни.

После летчика специальность чекиста стояла второй в списке престижных и модных в те дни профессий. Таково было время, а его люди не выбирают для своего появления на свет.

Он дал согласие и после краткосрочных курсов был принят помощником оперуполномоченного спецотдела — секретно-политического отдела (СПО) Краснокутского райотдела ОГПУ Харьковской области. Здесь же обрел и первую самостоятельную должность, — оперуполномоченного все того же отдела, но теперь уже НКВД.

Первая же чекистская несамостоятельная должность помощника оперуполномоченного спецотдела или просто стажера оставит глубокую зарубку на судьбе оперативника и станет основанием для придирки, а скорее отмщения Никитой Хрущевым за его спасение «Большой тройки» в 1943 году в Тегеране.

Это были материалы о реальной деятельности разветвленной шпионской и диверсионной сети 2-го Отдела генштаба польской армии «Польской организации войсковой» (П.О.В.), работавшей на территориях Московской, Ленинградской, Харьковской и других областей СССР. Главными структурными звеньями этой организации были резидентуры.

На этой организации автор остановится ниже.

За период довоенной службы его высшими руководителями на чекистской ниве были Менжинский, Ягода, Ежов и Берия, каждый из них оставил свой заметный след, в том числе и кровавый, в истории страны. Если к первому особых вопросов у населения и Кремля не было, и он ушел из жизни естественно, после тяжелой болезни, то к последним трем партийно-чекистским вождям были применены крутые меры, как тогда говорилось, акции социальной защиты — их расстреляли. Каждый из троицы измазал свои руки кровью невинных жертв в ходе политических репрессий. Но больше всех постарался угодить Кремлю суетливый карлик, «железный нарком» НКВД СССР Николай Иванович Ежов.

Наверное, Николай читал хвалебную оду Джамбулы, народного поэта Казахстана, посвященную «железному наркому» и своему тезке. Она так и называлась «Нарком Ежов».

Вот ее начало:

«В сверкании молний ты стал нам знаком,

Ежов, зоркоглазый и умный нарком.

Великого Ленина мудрое слово

Растило для битвы героя Ежова.

Великого Сталина пламенный зов

Услышал всем сердцем, всей кровью Ежов…».

Услышал, но не своей, а чужой кровью. Она разлакомила вампира. Он уже кровью одного дня и одного человека не мог насытиться.

Он постепенно становился упырем.