Наследники СМЕРШа. Охота на американских "кротов" в ГРУ - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Терещенко cтр.№ 9

«Вот она, „десятка“ деевской „мишенной системы“. Не было бы счастья, да несчастье помогло, что судьба меня определила на такой объект», — искренне говорил сам себе Николай.

Пугало только одно: если до этого он соприкасался с обветренными лицами пушкарей, танкистов, мотострелков, то здесь ему пришлось общаться с военно-технической интеллигенцией, обладавшей высоким культурным уровнем. «Белые воротнички» Советской Армии — так их называл начальник института генерал-майор авиации Олег Рукосуев. На объекте проходили службу бывшие «засвеченные» военные разведчики, специалисты главных штабов, полиглоты, доктора наук, генералы и адмиралы.

Первоначальную робость Николай заглушил своим кратким обетом: «Справлюсь! Я обязан справиться!»

Среди сотрудников института были лица, попавшие в разное время в поле зрения западных спецслужб. Одних противник тщательно изучал, к другим же осуществлял вербовочные подходы, но они отвергли западных радетелей благополучия, третьи скрывали подобные случаи и по возможности «прятались от света», а четвертые могли и попасться на крючок.

В середине 70-х годов в очередной раз была запущена «утка» о том, что американские спецслужбы якобы 80 % конфиденциальной информации «вытягивают» из открытых источников — газет, журналов, брошюр и книг. Мода есть мода. Увлеклись этой идеей и в СССР. Росли объемы наработок в информации, шедшей на самый «верх». У специалистов возникал вопрос: если в ведущих странах Запада существует жесткая цензура на публикацию режимной информации, а оно так и было, то все, что поглощает институт, может оказаться для советского руководства дезинформацией, отредактированной западными спецслужбами.

Стороженко и его коллеги на совещаниях били тревогу. Их поддерживал начальник подразделения подполковник Николай Петрович Петриченко — высокообразованный офицер с энциклопедическими знаниями. До работы в органах КГБ служил в морской пехоте на Черноморском флоте. Он мог постоять за подчиненного, в борьбе за правду шел тараном на ложь. Терпеть не мог лодырей и блюдолизов, зато к трудягам относился предельно внимательно, активно продвигал их по службе. Стороженко считал за счастье, когда тот вызывал его к себе. Минуты общения с человеком большой души и интеллекта вдохновляли его. Для Николая это был второй Деев.

На всю жизнь запомнился случай, ставший и укором, и уроком. Дело в том, что вышестоящее начальство в угоду партийным директивам перед очередным партсъездом потребовало от оперсостава усиления профилактической работы с лицами, высказывавшими так называемые «нездоровые политические суждения». Петриченко критически относился к таким нововведениям, усматривая в них элементы перерождения военной контрразведки в охранку.

Как-то Стороженко попутал бес. Получив материал о том, что одна из машинисток в кругу сослуживцев в резкой форме критиковала социальную политику Брежнева и его «серого кардинала» Суслова, он доложил об этом начальнику.

Петриченко внимательно, как это делал обычно, выслушал (слушать он умел и научил Николая), а потом тихо сказал:

— Товарищ капитан, представьте на мгновение, что этой женщиной была бы ваша мать или жена. Как бы вы поступили? Разве не правда, что зарплаты в семьдесят рэ хватает только на худой прокорм. А как быть со всем остальным? Я думаю, машинистка имела право, моральное право, высказать свое мнение по поводу условий жизни. Давайте договоримся: больше подобных материалов не докладывайте. Не мелочитесь, не надо, вы же рождены для честной и чистой работы, — у вас это получается. Занимайтесь своим де-е-лом, — последнее слово он умышленно растянул для акцента и, улыбнувшись, крепко пожал руку: — И, пожалуйста, не обижайся.

Офицеры С. Безрученков, А. Вдовин, А. Золотухин, В. Кондратов, Н. Кожуханцев, В. Перец, В. Филиппов, С. Цветков и другие, окружавшие Стороженко в период становления его на новом месте, были исключительно порядочными людьми. Эти мужики отличались высоким порогом долга, профессионализма и искренне верили в победу добра над злом. Они свято любили Родину.

Но были и такие, кто рос по службе с помощью «телефонного права» и «отцовских лифтов». Росли неприятные блюдолизы и активные тихони. Во втором отделении 1-го отдела Главка, возглавляемом Петриченко, таких не было. Там трудились «шахтеры» военной контрразведки.

У мусорных урн, превращенных в своеобразные «курилки», офицеры часто спорили по такому вопросу: органы госбезопасности — это вооруженный отряд партии или нет?

— Какой мы боевой отряд, — в сердцах брякнул один из сослуживцев. — Мы должны быть ответственными не перед партийным чиновничеством, а перед народными депутатами, перед Верховным Советом, перед советской, а не партийной властью.

О роли засилья партаппаратчиков в органах безопасности, порой мешающих объективности и росту профессионализма, честно сказал в своей небольшой, но яркой книге «Записки контрразведчика» фронтовик, генерал-майор Вадим Удилов, бывший заместитель начальника управления КГБ СССР по линии контрразведки, с которым Стороженко пришлось общаться по службе. Вот его слова:

«Обстановка в госбезопасности не изменилась даже во времена „хрущевской оттепели“. Наоборот! Партийная элита решила покрепче привязать к себе этот грозный орган. На руководящие посты, теперь уже КГБ, назначались партийные и комсомольские деятели… за ними тянулись десятки партийных и комсомольских работников рангом пониже на должности заместителей или начальников управлений. Они создавали угодный верхушке режим и, в конце концов, добились того, что в Положении об органах госбезопасности говорилось: „КГБ — это инструмент КПСС“.

Во времена Брежнева вместо поиска кадров по деловым качествам возобладал принцип подбора по родственным связям и личной преданности. Видимо, так было надежней!»

И дальше он утверждал в книге, что в органах КГБ, особенно во внешней разведке, собралось сынков именитых отцов видимо-невидимо!.. Что же делали в это время руководители и сотрудники КГБ — чистые профессионалы? Тех, кто критически оценивал обстановку и имел собственное мнение, под различными предлогами, подчас надуманными, увольняли с работы. Другая часть сотрудников, видя все эти перекосы, как только могла, потихоньку противилась им, потому что для многих таких «и шапка не по Сеньке» была. Это отражалось на качестве работы…

Выходя как-то от секретаря-машинистки, Стороженко в коридоре случайно столкнулся с начальником отделения. Петриченко пригласил в кабинет.

— Садись. В ногах правды нет. Ну как, институт не надоел?

— Нет, что вы! Коллектив нравится, отношение с командованием — норма. Работается легко. Аппарат свой сколотил. Идет отдача — может, и шпиона найду, — короткими фразами «отстреливался» подчиненный.

— Тебе надо расти. Принимай у майора Молякова информационные подразделения ГРУ. Ты уже пообтерся среди информатики. Эта же работа связана с большими секретами, а значит, велика вероятность выхода на шпиона.

— Я даже не знаю, как быть. Так неожиданно…

— Все перемещения в нашей службе неожиданные.