Как СМЕРШ спас Москву - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Терещенко cтр.№ 2

Несмотря на прямолинейные слова, брошенные выпускникам военных академий в Кремле, позиция Сталина по отношению к намерениям Гитлера носила противоречивый характер. Однако многочисленные данные, поступающие от нашей агентуры, свидетельствовали, что подготовка Германии, Италии, Финляндии, Венгрии и Румынии приобрела уже необратимый характер. Ничто не могло остановить сползающую с крутой горы броневую машину рейха, тем более с советским МИДом, с которым Германия перестала считаться. Это четко уловил в свой последний визит в Берлин Вячеслав Молотов.

15 июня Г.К.Жуков и С.К.Тимошенко обратились к Сталину с просьбой дать санкцию на приведение войск в боевую готовность. При этом Тимошенко заявляет:

– Мы не можем организованно встретить и отразить немецкие войска, ведь вам известно, что переброска войск к нашим границам при существующем положении на железных дорогах до крайности затруднена.

– Вы, что же, предлагаете провести мобилизацию, сейчас поднять наши войска и двинуть их к западным границам? Это же война! Понимаете вы оба это или нет?! – Сталин зло сверкнув маслинами очей, обвел их холодным взглядом.

– Но немецкое руководство, имея под ружьем двадцать возрастных категорий, провело дополнительную мобилизацию, а Румыния и Финляндия произвели всеобщую военную мобилизацию, – снова, набравшись смелости, констатировал Тимошенко. Жуков молчал, не желая вступать в диалог на столь острую тему.

– Сколько дивизий у нас расположено в Прибалтийском, Западном, Киевском и Одесском округах? – неожиданно спросил Сталин.

Жуков стал перечислять, что по состоянию на 1 июля 1941 года будет 149 дивизий и 1 отдельная стрелковая бригада.

– Ну вот, разве этого мало? Немцы, по нашим данным, не имеют такого количества войск, – заявил хозяин Кремля.

На эту неправду вождя, к сожалению, не среагировали два полководца, прекрасно знавшие, что немецкие дивизии укомплектованы и вооружены по штатам военного времени. В каждой их дивизии имелось от 14 до 16 тысяч человек. Наши же дивизии, даже 8-тысячного состава, практически в два раза слабее немецких.

– Но, товарищ Сталин, разведка… – не успел договорить Тимошенко, как вождь его оборвал:

– Не во всем можно верить разведке…

Тимошенко и Жуков после этого замолчали, уныло потупив головы.

– С Германией у нас договор о ненападении. Германия по уши увязла в войне на Западе, и я верю в то, что Гитлер не рискнет создать для себя второй фронт, напав на Советский Союз. Гитлер не такой дурак, чтобы не понять, что Советский Союз – это не Польша, это не Франция и что это даже не Англия, и все они, вместе взятые, – посветлел Сталин…

* * *

Многие современники задают вопрос, почему Сталин, имея многочисленные данные о злокозненных намерениях фюрера против Советской страны, не отдал приказ о приведении войск в боевую готовность. Думаю, ларчик недопонимания откроется достаточно легко, если мы ознакомимся с последним письмом Гитлера, адресованным Сталину. Вот его текст:

«Уважаемый господин Сталин, я пишу Вам это письмо в тот момент, когда я окончательно пришел к выводу, что невозможно добиться прочного мира в Европе ни для нас, ни для будущих поколений без окончательного сокрушения Англии и уничтожения ее как государства…

Примерно 15–20 июня я планирую начать массовую переброску войск на Запад с Вашей границы…

Если же провокации… не удастся избежать, прошу Вас, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действий и немедленно сообщите о случившемся мне по известному Вам каналу связи. Только таким образом сможем достичь наших общих целей, которые, как мне кажется, мы с Вами четко согласовали. Я благодарю Вас за то, что Вы пошли мне навстречу в известном нам вопросе, и прошу извинить меня за тот способ, который я выбрал для скорейшей доставки письма Вам.

Я продолжаю надеяться на нашу встречу в июле.

Искренне Ваш, Адольф Гитлер. 14 мая 1941 года».

В этом письме и лежит ответ, почему Сталин так резко изменил свою позицию, не разрешив привести войска в боевую готовность.

22 июня 1941 года диктор московского радио Юрий Левитан взволнованно прочитал «Последние известия»:

«Сегодня в 4 часа утра посол Германии в СССР граф фон Шуленбург вручил заместителю председателя Совета Народных Комиссаров товарищу Молотову гитлеровскую декларацию об объявлении войны…»

События выстраивались в роковую судьбу для Советской России.

29 июня вышла совместная директива ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О мобилизации всех сил и средств на разгром фашистских захватчиков». В ней, в частности, говорилось:

«В занятых врагом районах создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога складов и т. д. В захваченных районах создавать невыносимые условия для врага и всех его пособников, преследовать и уничтожать их на каждом шагу, срывать все их мероприятия!»

Это был призыв, нет, скорее, вопль растерявшейся поначалу власти.

На следующий день – 30 июня 1941 года создается ГКО – Государственный Комитет Обороны во главе со Сталиным, который в этот период чувствовал себя неважно, к недомоганию прибавилась тоска по утраченным иллюзиям мира с Германией. Но к его чести, он скоро собрался – растерянность пропала, улетучилась, она сжигалась холодной логикой ума.

Ему принесли текст отпечатанного обращения к советскому народу. Он пробежал глазами по листам, потом отвел взгляд от текста. У него шел поиск истины за гранью добра и зла. Немного задумался:

«Откликнется ли народ на мой призыв? Много крови пролили мои паладины. Да, пушки – последний довод королей. Но без этой крови другой бы сидел в Кремле – Лев Троцкий. Добра бы России он не принес. А я бы был уничтожен вместе с моими соратниками. Двадцать второе июня… Наполеон тоже напал в это время. В 1812 году также россияне отступали, даже отдали неприятелю Москву – но победили. Неужели на этот раз мы проиграем?! Не должны…»

Уже на четвертый день войны 140 слушателей контрразведывательного отдела ВШ НКВД были откомандированы в специальный отряд при Особой группе НКВД. 27 июня отряд пополнился 156 слушателями курсов усовершенствования руководящего состава школы, а 17 июля – 148 слушателями литовского, латвийского, польского, чехословацкого и румынского отделений курсов. А через несколько дней войска Особой группы НКВД СССР были переформированы в две Отдельные мотострелковые бригады особого назначения (ОМСБОН): 1-ю возглавил полковник Орлов М.Ф., вторую – Рохлин Н.Е. Бригады состояли из полков, батальонов, отрядов…

Начальник военной контрразведки Анатолий Николаевич Михеев знал о готовящемся обращении. Сидя в кабинете, он перечитывал донесения и шифровки. Приглушенно работало радио. И вот диктор сообщил, что сейчас будет передано важное правительственное сообщение.