Сталин и контрразведка - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Терещенко cтр.№ 13

Сталин не мог спокойно смотреть на укрепление дружеских отношений его заклятого врага с уважаемым им вождем. В нем проснулось злобное чувство ревности. Это не осталось незамеченным Лениным. В беседе с Зиновьевым, предлагающим Сталина для выборов в Секретариат, Ленин неожиданно заметил:

«Сей повар будет готовить только острые блюда».

И действительно, при обсуждениях национального вопроса Ленин уловил, что Сталин прекрасно готовит острые блюда. В вопросах самоопределения наций Ленин исходил из либеральных позиций. Так, к Ленинскому вопросу о самостоятельности Финляндии некоторые коммунисты подходили с чисто практических позиций: «Там, дескать, хорошие рыбные промыслы, а вы их отдали».

На этих позициях стоял и Сталин.

Ленин увидел в комиссаре по делам национальностей коммуниста, зараженного «русским красным патриотизмом», который высказывался в духе «единой и неделимой России». Сталин отожествлял себя с Россией, в этом крылось его надменное отношение к культуре малых народов и прежде всего, как ни странно, к кавказцам. Это его отношение к разным нациям еще покажет себя в будущем уже на практике.

Во время обсуждения вопроса о мирном соглашении с немцами он пророчески и смело заявил:

«…Принимая лозунг революционной войны, мы играем на руку империализму… Революционного движения на Западе нет, нет фактов, а есть только потенция, а с потенцией мы не можем считаться».

Ленин и Троцкий и в 1919 и в 1923 годах надеялись, что пламя пролетарской революции полыхнет по всей Германии, стоит только поддержать Баварскую республику. Но этого не случилось. Сталин в этих проколах увидел не столько временную слабость германской революции, сколько стратегическую закономерность мирового масштаба, мировая пролетарская революция – это глупость.

Скептически он отнесся и к походу на Польшу в 1920 году, когда приходилось молодой, еще неокрепшей Советской Республике бороться на два фронта – Крымский против Врангеля и Польский против Пилсудского.

Он единственный из членов Политбюро заявил об опасности эксперимента на территории Германии.

Так, в письме к Зиновьеву он пишет:

«Если сейчас в Германии власть, так сказать, упадет, а коммунисты ее подхватят, они провалятся с треском. Это «в лучшем» случае. А в худшем случае – их разобьют вдребезги и отбросят назад… По-моему, немцев надо удерживать, а не поощрять».

И ведь вся канва баварских событий протекала по-сталински. Баварская революция потерпела поражение и ускорила приход нацистов.

* * *

Начало вражды между Лениным и Сталиным было вовсе не политического окраса. Личные отношения, не без «стараний» Крупской, провели черту обиды и недопонимания.

Именно Надежда Константиновна приложила максимум усилий для зарождения вражды между вождями и фактически дала материал двум «злодеям-болтунам» – Каменеву и Зиновьеву, чтобы слух превратился в сплетню и дошел до больного Ленина, дабы подкосить и без того слабый организм вождя мирового пролетариата.

Ленин ответил критикой Сталина, потом потребовал извинения перед супругой и, наконец, принял на себя такой психологический удар, что ослабленный организм не мог справиться с переживаниями. Реагировал он по-рыцарски. Именно в это время он, принимая удары судьбы, был повержен страшной для интеллектуала болезнью – беспамятством, просил у Сталина и ЦК яда.

Он не просто намекал, а открыто шел на суицид. В течение последних десяти месяцев он перенес столько нервных переживаний, что заизвесткованный мозг гения не справился, и 21 января 1924 года он скончался.

Причин много, но вот интересный рассказ Сталина.

«Однажды встречаю Крупскую. Вся в слезах. Протягивает заявление и плачет: «Не могу больше терпеть это…»

Спрашиваю: «Что – это?

Она: «Владимир Ильич уже со всеми девицами из своего секретариата переспал. Мало мне этого позора, так теперь он и в других отделах Совнаркома стал отношения с девушками заводить…

Прошу Вас собрать ЦК и срочно принять меры…»

Я был в замешательстве. Дело в том, что я был в курсе, что Ленин очень нравится молоденьким девушкам и особенно женщинам и славится у них не только как политик. В нем чувствовалось давление крови. И его тогда, наверное, совсем не беспокоили любопытные глаза охраны.

Но делать было нечего, надо было реагировать на заявление жены Ленина. И я сказал: «Что ж… Надежда Константиновна, мы соберем товарищей и разберем этот вопрос».

И вот на заседании, когда была зачитана повестка дня, зал взорвался смехом. И, как ни горько об этом говорить, в конце концов, подавляющее большинство оказалось на стороне Ленина. Дело в том, что Надежда Константиновна никогда не была красавицей и чем дальше, тем больше теряла то, что в глазах мужчины делает женщину женщиной. Однако надо было выходить из положения. И мы попытались рассмотреть заявление обиженной таким образом женщины…

Я видел, что Ленин еле сдерживает улыбку, наблюдая, как все мы поставлены перед необходимостью вынести решение и возложить на кого-то контроль за его исполнением.

И тогда я предложил компромисс.

Во-первых, признать Ленина безусловно виновным.

А, во-вторых, безусловно признать Крупскую Надежду Константиновну еще более виновной, поскольку она так много загружает себя партийной работой, что забывает свои супружеские обязанности.

И поэтому мы вынуждены резко сократить ей второстепенные партийные задания и сделать главным ее партийным заданием – быть женой, достойной Владимира Ильича во всех отношениях.

Ленин, которому мы еще раз с товарищами сказали, что семья – все-таки ответственное дело, не выдержал и развеселился так, что даже мы не могли удержаться от смеха.

Надежде Константиновне ничего не оставалось, как хлопнуть дверью».

Скажите, после того, что случилось, могла ли Крупская выстраивать нормальные отношения со Сталиным и при жизни Ленина, и после его смерти? Конечно же нет, нет и нет! Она ему мстила в разных формах и проявлениях до конца своих дней. Но Сталин оказался на высоте, он дал ей возможность находиться и работать на относительно ответственных постах в элитарной обойме до последнего вздоха.

Время, а скорее, среда кремлевских сидельцев начала двадцатых годов прошлого столетия породила ложный посыл, который своими метастазами врос через слухи и сплетни в СМИ, а потом прочно завоевал умы и души обывателей разного калибра. Речь идет о претензии на власть Сталина при живом Ленине.

Энергичное влияние Владимира Ильича на серьезные идеологические, военно-политические и социальные стороны жизни вызывали тектонические сдвиги в политике не только в России, они явились событиями планетарного масштаба в обществах разных стран. Создание партии, руководство подготовкой к Социалистической революции, огромная работа в публицистике, переживания в ходе гражданской войны с ожиданием быть повешенным, как брат Александр, в случае провала революционных завоеваний или расстрелянным в случае теракта. Блуждания в поисках выхода из политических тупиков, особенно в период НЭПа. Ленин хорошо осознавал, что в случае неудач все шишки обрушатся на него. Отсюда сильнейшее психологическое перенапряжение, которое не могло положительным образом повлиять на состояние его здоровья.