Военная контрразведка. Эпизоды борьбы - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Терещенко cтр.№ 29

Когда оперативные работники стали изучать содержимое картотеки и других сейфовых документов, вырисовалась четкая картина агентурного круга, изучаемых и преподавателей рижского разведоргана «абверштелле-Остланд».

— Тогда мы вышли и арестовали десятки немецких агентов, проходивших по этой картотеке и работавших в тылу наших войск, — заметил Железников. — Командующий войсками фронта и руководство Управления контрразведки Смерш в Москве остались довольны нашей работой. Это была хорошо просчитанная и дерзкая операция. Всех её участников представили к правительственным наградам…

Помнится, ещё генерал рассказывал и о печальных днях отступления, когда в районе Брянска приходилось нашим войскам очень туго — противник яростно рвался к Москве, осуществляя план Гитлера по «Блицкригу».

Из уст Николая Ивановича мы, молодые его слушатели, впервые узнали о вооруженном антисоветском отряде на Брянщине, возглавляемым неким Каминским. Перед войной он — Каминский Бронислав Владимирович, по отцу — поляк, по матери — немец — был арестован за антисоветскую деятельность, но после отсидки в тюрьме его направили в поселок Локоть инженером спиртзавода.

После прихода немцев Каминского назначили обер-бургомистром Локотского округа в составе так называемой Брянск-Локотской Республики. В знак благодарности немцам за оценку своего труда, осенью 1942 г. он сформировал бригаду Русской Освободительной Народной Армии (РОНА). В ней на январь 1943 г. числилось уже около десяти тысяч человек. Она постоянно вела бои с партизанами. В течение нескольких месяцев Каминский очистил свой округ от партизан, получив прозвище «хозяин Брянских лесов». Однако после налета на Локоть чекистского спецотряда капитана Фролова и под напором советских войск бригада Каминского в 1943 г. отошла в Белоруссию, где он стал полновластным хозяином созданного по образцу Локотского — теперь Лепельского округа.

Весной 1944 г. бригада Каминского была передана в непосредственное подчинение обергруппенфюрера СС К. Готтебер-га, руководившего проведением крупномасштабных антипартизанских операций на территории Белоруссии. За участие в этих боях предатель получил награду — Железный крест 1-го класса. Летом 1944 г. бригада по распоряжению Генриха Гиммлера бригада РОНА была включена в состав войск СС, а вскоре — преобразована в 29-ю гренадерскую дивизию войск СС или 1 — ю русскую дивизию. Это было первое русское соединение в составе немецкой армии. Его первым командиром стал жестокий и властный по характеру Каминский. Когда в Варшаве вспыхнуло национальное восстание, немцы бросили эту дивизию на его подавление. Основные боевые и карательные действия подразделения Каминского проводили в районе Охта, польской столицы.

Жестокость активного пособника фашистов не знала пределов. Чтобы угодить им, он вешал и расстреливал всех, кто попадал живым в его руки. Дошло до того, что в ходе кровавой

Вандеи его солдаты стали угрожать оружием даже немецким офицерам, пытавшимся прекратить грабежи, изнасилование и убийства головорезами Каминского, от рук которых погибло более 15 000 варшавян. Мародерство своего войска Каминский не только не пресекал, а поощрял и оправдывал перед гитлеровским командованием. Ходили слухи, что роновцы ограбили и изнасиловали двух немецких женщин.

Подобные действия Каминского вызвали бурю возмущения даже у такого палача, каким был Э. Бах-Зелевский, который пожаловался своему шефу Гиммлеру. Каминского отозвали в Лодзь, где он был арестован гестапо и 28 августа 1944 г. по приговору трибунала СС расстрелян именно за неподчинение, своеволие и мародерство. Однако личному составу дивизии объявили, что командир погиб в стычке с польскими партизанами — такой авторитет он имел среди подчиненных ему отморозков. Новым командиром 29-й гренадерской дивизии СС стал немец — бригаденфюрер СС генерал-майор войск СС Кристоф Дим.

Вскоре 29-я дивизия СС была расформирована ввиду «ненадежности личного состава». Около 3 000 роновцев затем влились в ряды РОА генерала Власова.

Обычно люди раскрываются тогда, когда их внимательно слушают. Недаром говорится, что искренность состоит не в том, чтобы говорить всё, что думаешь, а в том, чтобы думать именно то, что говоришь. Так, чисто профессионально, отвечала старший лейтенант в отставке, ветеран военно-морской контрразведки Смерш НКО СССР и 6-го отдела 3-го Главного управления КГБ СССР Анна Николаевна Сафронова на вопрос о своей жизни в репортерский диктофон.

Говорила она искренне, совсем не рисуясь.

Послушаем же её — ставшую со временем сотрудницей Смерша:

— Родилась я на Дону, в селе Стригунки 24 сентября 1919 г., в крестьянской семье. Затем мы переехали в город Белев Тульской области. Там я закончила десять классов местной школы и, решив стать летчицей, подала документы в Ленинградскую военно-воздушную инженерную академию им. К.Е. Ворошилова.

Однако по состоянию здоровья к вступительным экзаменам в неё я допущена не была и решила поступить в железнодорожный институт. Туда не прошла по конкурсу и, по рекомендации своего дяди, в 1939 г. поступила на работу в Гатчинский отдел НКВД. Через некоторое время я была избрана секретарем Гатчинского, а ещё спустя непродолжительное время — членом бюро Ленинградского обкома комсомола. Приходилось много ездить по области, общаться с самыми разными людьми. И эта работа, скажу вам, мне была по душе.

В одной из поездок мой близкий знакомый — начальник Особого отдела базирующейся под Ленинградом авиационной дивизии предложил мне перейти к нему на работу и переехать в Таллин.

Весну 1941 г. я встретила уже в должности секретаря-шифровальщика особого отдела Таллинского военного гарнизона. Подчинялись мы Особому отделу Балтийского флота, значительная часть которого (и в том числе лидер этого флота крейсер «Киров») базировалась в Таллине.

22 июня началась Великая Отечественная война.

С первых же дней Таллин стала бомбить немецкая авиация, которой активно противодействовали стоящие на рейде корабли. Особенно мощно отражал эти атаки крейсер «Киров», от залпов которого сотрясался весь рейд. По ночам это была страшная картина — город горел. От огромных языков пламени по ночам в городе было светло, как днем, а днем — темно от дымов, заволакивающих небо и солнце. На улицах — шум, гам, крики, плач и люди с перепуганными лицами, все куда-то спешащие.

28 августа 1941 г. мы получили приказ об эвакуации. Упаковали в металлические шкатулки секретные документы и шифр-коды, после чего в порту все сотрудники Особого отдела флота погрузились на плавмастерскую «Серп и Молот». Это было огромное судно, загруженное людьми и военным снаряжением, как говорится, под завязку.

Отходили под непрерывными бомбежками. Через некоторое время судно получило несколько пробоин, стало крениться, и нам пришлось подняться на верхнюю палубу без вещей. С собой в противогазной сумке я смогла унести только мое любимое крепдешиновое синее платьице с кружевным воротничком.

Весь залив был усеян движущимися под взрывами кораблями. Многометровые молочного цвета фонтаны воды, вспышки разорвавшихся снарядом и мин, разлетающиеся обломки пораженных суденышек. Рядом с нами проходил эсминец с курсантами Фрунзенского военно-морского училища, откуда раздался крик: «Нюра, Нюра Казакова, это я, Женя!»