Смерш. Без легенд и мифов - читать онлайн книгу. Автор: Николай Лузан cтр.№ 30

Следующий этап фильтрационной работы органов Смерш продолжался во фронтовых ПФЛ и основывался на материалах, добытых в процессе первичной проверки. Он занимал полтора — два месяца, что позволяло контрразведчикам в полном объеме использовать весь имеющийся в их распоряжении арсенал сил и средств: негласный аппарат, оперативно-технические средства, агентов-опознавателей. Основное внимание оперативного состава и следователей сосредотачивалось на получении документальных материалов, подтверждающих причастность подозреваемых лиц к тем или иным преступлениям.

За каждым из дел оперативной проверки стояла кропотливая и напряженная работа органов Смерш. По ее результатам из управлений фронтов, военных округов ежемесячно направлялись докладные в ГУКР НКО Смерш. Основной акцент в них делался на состоянии агентурно-оперативной деятельности и ее эффективности по выявлению вражеских агентов и гитлеровских пособников. В отдельном приложении к докладной записке излагалось существо добытых на них материалов.

«Совершенно секретно

НКО СССР

Управление контрразведки Смерш

Московского военного округа

Начальнику Главного управления Смерш НКО

комиссару государственной безопасности 2 ранга

товарищу Абакумову

ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА

О фильтрации бывших военнопленных, прибывших из Финляндии

На № 77241 от 6 ноября 1944 г.

На 11 декабря с. г. в лагере 36-й дивизии конвойных войск НКВД (с. Богородское, Моск[овской] обл.) профильтровано 2321 чел. из общего числа 2500 бывших военнослужащих Красной армии, вернувшихся из финского плена.

Из числа проверенных:

а) передано командованию 36-й дивизии 1186 чел.

б) направлено в спецлагеря 187 чел.

в) арестовано 21 чел.

Кроме того, из числа проверенных:

а) подлежит передаче командованию 626 чел.

б) направлено в спецлагеря 283 чел.

в) подрабатывается на арест 18 чел.

13 декабря с. г. фильтрация оставшихся 179 чел. будет закончена.

Из числа арестованных:

а) шпионов 5 чел.

б) изменников Родины 7 чел.

в) активных пособников 9 чел…»

При получении свидетельских показаний, документальных данных о преступной деятельности подозреваемого к его разработке подключались следователи Смерш. Шпион, гитлеровский пособник оказывался под таким прицелом контрразведки, что рано или поздно «прокалывался» перед умело подведенным к нему агентом-разработчиком или осведомителем, «засвечивался» в разыскном списке, «всплывал» из тайных архивов гитлеровских спецслужб, захваченных оперативно-боевыми группами Смерш.

Только за один месяц — май 1945 г. — управлениями контрразведки Смерш 1-го, 3-го Украинского и Ленинградского фронтов было выявлено и разоблачено 159 агентов гитлеровских спецслужб, 667 лиц, служивших в вермахте и частях РОА. Результаты этой интенсивной и напряженной работы контрразведчиков в докладных записках и спецсообщениях занимали всего несколько страниц, а существо материалов, полученных на фигурантов, вмещалось в один абзац, подобный этому: «Через агента-опознавателя «Учащийся» (быв[ший] военнослужащий РОА) на СПП 4-й Ударной армии был опознан агент немецкой разведки Голиков Д. И…»

Под давлением неопровержимых доказательств Д. И. Голиков дал показания. А дальше контрразведчики Управления Смерш Ленинградского фронта звено за звеном раскрыли всю шпионскую сеть абвергруппы-212 и вышли на ее руководителя — А. Зардыньша. Он и еще семь агентов, как установили контрразведчики, были оставлены гитлеровцами на «…оседание в тылу Красной армии, чтобы заниматься диверсиями, террором против офицеров Красной армии, вести разведку предприятий и других военных объектов. Для выполнения этого задания его группе было выдано оружие, гранаты и боеприпасы…» Так докладывал Абакумову о результатах проделанной работы начальник управления генерал А. Быстров.

По мере продвижения советских войск к главной цели — Берлину — объем и напряженность фильтрационной работы стремительно нарастали. Перед военными контрразведчиками проходили сотни тысяч, а в весенние месяцы 1945 г. — миллионы советских военнопленных и граждан, угнанных на принудительные работы в Германию. Для бывших командиров и бойцов Красной армии, испытавших горечь поражения первых месяцев войны, выживших в нечеловеческих условиях гитлеровского заключения и сохранивших верность Родине, допросы с пристрастием смершевцев казались оскорбительными и несправедливыми. Это «чистилище» являлось для них неменьшим испытанием, чем фашистский плен.

Они рвались в бой, чтобы поквитаться с врагом за перенесенные пытки и унижения, за разоренные домашние очаги, за смерть родных и близких, но свои отказывали им в этом праве. Еще большим оскорблением для них являлось то, что рядом на лагерном плацу или на соседних нарах находились те, кого они люто ненавидели и презирали: надсмотрщики и палачи из расстрельных лагерных команд, власовцы и полицаи. Здесь, на родной земле за колючей проволокой, они томились вместе: жертвы и палачи, герои и предатели. Бывшие летчики, танкисты, артиллеристы, отважные разведчики не скупились на крепкие слова и в порыве праведного гнева срывались, как им казалось, на бездушных контрразведчиков. Но эта невольная боль, которую сотрудники Смерш причиняли им, была оправдана.

Гитлеровские агенты, каратели, власовцы и вся та нечисть, что прибилась к фашистам, страшась расплаты за содеянное, подобно хамелеонам, спешили сменить окраску и рядились в одежды своих жертв. Они надеялись раствориться в многомиллионном потоке, хлынувшем из ворот лагерей смерти и тюрем.

17 октября 1944 г. передовой батальон советских войск вошел на территорию лагеря военнопленных № 2. Среди узников, с радостью встретивших своих освободителей, находился бывший рядовой 95-го стрелкового полка И. Стариков. Его история, которую он поведал сотруднику Смерш, на первый взгляд не отличалась от десятка других, что тот выслушал за день.

14 октября 1941 г., по словам Старикова, он в составе разведгруппы отправился в тыл противника, чтобы добыть языка, и там попал в засаду. В перестрелке был ранен и оказался в плену. Несмотря на голод, холод и унижения, он выстоял и теперь готов с оружием в руках сражаться с врагом. А счет у Старикова с ним, как позже выяснилось, был особый.

При последующей фильтрации на сборно-пересыльном пункте старший оперуполномоченный Управления Смерш Московского военного округа капитан А. Махотин обратил внимание на ряд нестыковок в объяснениях Старикова и начал его разработку. Интуиция не подвела опытного контрразведчика. Вскоре нашелся живой свидетель — командир той самой разведгруппы, что отправлялась за языком, — сержант Воронин. Он развеял героический образ Старикова и рассказал о его предательстве и добровольной сдаче в плен.