Перстень царя Соломона - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Елманов cтр.№ 72

Так прошла неделя. Я изнывал от безделья и сам не понимал – чего я здесь торчу? Мальца воспитываю? Так ему не до меня. У него папку в кутузку забрали – какая уж тут учеба. Помочь? А как? Да и кто я такой? Тоже мне нашелся помогальщик.

Очередной визит к Ицхаку только добавил уныния. До приезда к купцу мне довелось услыхать лишь об аресте казначея Никиты Фуникова-Карцева, да и то лишь потому, что подворье Ивана Михайловича было расположено рядышком с его – соседи. Оказалось, зато время, пока мы с ним не виделись, всех моих заимодавцев забрали. Подчистую.

Последним на Пыточный двор угодил первый помощник и старательный исполнитель всех задумок Висковатого дьяк Посольского приказа Андрей Васильев. До него такая же участь постигла дьяка Поместного приказа Василия Степенова, дьяка приказа Большого прихода Ивана Булгакова-Коренева и еще нескольких шишек, а перечень подьячих и вовсе занял бы целую страницу.

Нет, мне их не было жалко. Многие и впрямь заслуживали наказания. Об Иване Булгакове-Кореневе, к примеру, я слышал от Висковатого. Недовольно морщась, тот говорил, что не дело, когда казна пуста, а в приказе Большого прихода, куда стекались деньги из городов и уездов, серебро взвешивают так хитро, что из каждого весового рубля дюжина московок оказывается в утечке еще до записи в счетные листы. Да и потом, при их раздаче, неизвестно куда девается еще полдюжины. Если подсчитать все вместе, то парь лишался каждой десятой деньги.

Сосед Ивана Михайловича, казначей Никита Фуников, тоже был хорош. Правда, царских денег умный дьяк не касался, но воровал почем зря. Один раз он сумел отвести от себя грозовые тучи, подставив своего помощника дьяка Хозяина Тютина, но теперь оправдаться уже не сумел – слишком много отыскалось доказательств его вины.

Про Разбойную избу – прадедушку МВД – и вовсе ходили по Москве такие слухи, что брал ужас. Подьячие могли за взятку освободить от наказания кого угодно, даже убийцу, а их начальник, дьяк Григорий Шапкин организовывал оговор богатых купцов, как мнимых соучастников преступлений, после чего обдирал их как липку. Если же торговец упирался, то судил и карал. То есть мне еще жутко повезло, что подьячий Митрошка оказался относительно честным человеком и «свое» предпочитал брать из добычи татей. Был бы он из мафии Шапкина – дорого бы я заплатил за демонстрацию столь ценного перстня, да еще при наличии весомых улик, пускай и косвенных, но далеко не в мою пользу.

Немало рассказал Висковатый и про порядки, творящиеся у дьяка Василия Степанова в Поместном приказе, ведающем раздачей поместий. Доходило до того, что с человека требовали четверть, треть, а то и половину стоимости выдаваемого. Если тот не давал, то ничего не получал. Нет, его не лишали этого поместья – положено, так что никуда не денешься. Зато заполнение и подписание соответствующих грамот затягивали неимоверно. Человек мог ждать недели, месяцы, а бумаги все оформлялись и оформлялись, теряясь, находясь и вновь теряясь. Словом, обычная практика чиновников. А вы думаете, ее изобрели в демократической России? Хо-хо. Ничего подобного. Безвестные создатели системы «откатов» проживали в шестнадцатом веке.

Конечно, Иоанн Васильевич был и сам в некоторой степени виноват в том, что происходит – если бы он платил своим чинушам приличные деньги, количество взяточников поубавилось бы, но царь жадничал, и приказной народ недолго думая сам добывал на пропитание.

С одной стороны, такие решительные меры против взяточников можно только приветствовать, иначе вообще обнаглеют, и будет форменный беспредел. Как в начале двадцать первого века. Я даже прикинул, сколько денег осталось бы в карманах граждан и предпринимателей, если бы наш президент действовал столь же круто, как Иоанн Васильевич. Получилось, что сотни миллиардов. Это по скромным прикидкам. Самым скромным.

И, главное, не надо рубить головы всем взяточникам – уж очень тяжело. Да и где столько набрать палачей. Это ведь не шутка – миллион голов с плеч долой. Для устрашения достаточно было бы пропустить через дыбу десяток тысчонок, засняв процесс на видео и пустив диски в свободную продажу. Брали бы, конечно, и потом, но гораздо умереннее и аккуратнее, чтоб никто не жаловался. Получается, что Иоанн Васильевич прав? Получается, так. Но только отчасти и только с одной стороны.

А с другой вырисовывается несколько иная картина. Что-то вроде этюда в багровых тонах, поскольку хотя невиновных среди арестованных дьяков и подьячих почти не было, но ведь и суда над ними тоже не было – обычная расправа, и не только над «крапивным семенем».

В эти дни трясло от страха всю Москву. Никто не мог знать, где он будет ночевать завтра – то ли у себя дома, то ли в подвале Пыточного двора. Даже торговый люд на знаменитом Пожаре и тот присмирел – и зазывалы горланили не так бойко, и торговались не так азартно. В те дни никто не мог считать себя в безопасности, даже всесильные опричники, у которых Иоанн Грозный, ничтоже сумняшеся, одним махом ссек всю верхушку – Алексея Даниловича Басманова вместе с двумя сыновьями, главу опричной думы боярина Захария Очин-Плещеева, а заодно его сына Иону, который командовал в столице всеми опричными отрядами.

Находиться дальше в такой обстановке я не мог. В равной степени раздражало и бессилие окружающих, погруженных в апатию и тоску, и собственное бессилие. А что я мог сделать? Да ровным счетом ничего. Тут даже взвод «Альфы» и то вряд ли выручил бы. Нет, Висковатого они, может, и сумели бы вытащить. Боевые навыки, неожиданность и быстрота – это такие факторы, что даже при отсутствии автоматов и спецтехники непременно сказались бы. Вот только прорваться обратно им вряд ли бы позволили. Пусть у местных нет умения, зато одолели бы числом. И покрошили бы. Всех. В капусту.

Так то «Альфа», а я один.

И не спецназовец.

Вот и получалось, что остается только одно – сидеть и ждать неизвестно чего. Хотя нет, вру – очень даже известно. Дня казни, то есть двадцать пятого июля. Только мне подобные зрелища не по душе, поэтому лучше уехать из города загодя.

Я аккуратно упаковал вещички, поместившиеся в одном узле (мой парадный костюм, в котором я так и не покрасовался перед Машенькой, да две пары белья), и собрался на выход. Оставалось лишь узнать у Андрюхи, который последние две недели вновь неотлучно пребывал при мне, оседлал ли он наших лошадей, но я чуть-чуть не успел – за мной пришли…

Не было там этой Серой дыры. Даже хода туда не было.

Совсем.

Нет, это были не мрачные опричники и не люди из ведомства Малюты Скуратова. Все гораздо скромнее и обыденнее – ко мне пришла мамка Вани. В те времена женщин, в отличие от мужчин – Удача, Дружина, Хозяин, Первак, Третьяк и прочее – почти всегда звали по крестильным именам. Представшая передо мной Беляна была исключением из правил. Вообще-то няня меня недолюбливала, считая, что я лишь мытарю ее ненаглядное дите – Ивашку она любила как родного. И вообще ни к чему забивать его детскую головку всякими бреднями да страшилами, как она называла мои рассказы. Стоило мне пройти мимо, как я тут же слышал вдогон ворчание: