Перстень царя Соломона - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Елманов cтр.№ 50

Неприятных запахов тоже не ощущалось. Даже забор у него и тот отличался от соседских – не тын, то есть вкопанные в землю и заостренные наверху колья из стволов молодых деревьев, а замет. Если кратко, то это точно такой же тын, но… «лежачий», как его тут называют, то есть бревнышки вставлены в прясла – пазы столбов – горизонтально земле.

Да и внутри терема комнаты тоже были обставлены совершенно иначе. Обычно, когда заходишь, то возникает ощущение, что попал в простую, только очень богатую, а потому многоэтажную крестьянскую избу, которая топится по-белому и имеет не одну-две, а массу горенок, светелок и прочих закутков, да еще обилие холопов. Даже у солидных людей, вроде казначея Никиты Фуникова, все отличие от прочих заключалось лишь в более богатом угощении, выставленном на стол, а тут…

Такое я наблюдал лишь один раз, когда мы прибыли к думному дьяку Посольского приказа Андрею Васильеву. Но если у Васильева видно, что он лишь копирует стиль своего начальника Висковатого, который и предложил его на свое место лет восемь назад, когда уезжал с посольством в Данию, то Иван Михайлович обустроил собственные хоромы действительно со вкусом.

Во-первых, они были каменные, причем полностью, если не считать парочки мелких пристроек. Во-вторых, стены внутри были не только оштукатурены, но в доброй половине помещений еще и обиты достаточно дорогой материей приятной расцветки. А было еще в-третьих, в-четвертых, в-пятых и так далее.

Например, здоровенная печь, бок которой я увидел в светлице, куда нас проводили, была не только побелена, но и обложена красной плиткой с рельефным узором. Стол покрыт скатертью, а помимо блюд с едой перед каждым из гостей поставили по отдельной тарели, как их здесь называют. Помимо лавок имелись еще и стулья с высокими резными спинками. Даже полы представляли собой не обыкновенные доски, а были выстелены дубовыми пластинами, по виду приближающимися к паркету. И выстелены не абы как, а в шахматном порядке. Правда, такое я заметил не во всех комнатах, но даже там, где эти пластины заменяли обычные доски, они тоже были выкрашены именно в шахматном порядке зеленой и черной краской. Двери обиты басменной, то есть тисненой, кожей.

Словом, ничего не скажешь – чувствуется, что царский печатник не просто побывал и изрядно повидал в иных землях, но и многое намотал себе на ус, а приехав – внедрил.

Хозяин терема выглядел хоть и патриархально, то есть в обычной одежде и с усами и бородой, но чуточку и европе- изированно. Например, борода была не просто ровной и аккуратной, но и подстриженной. Усы не топорщились во все стороны, а волосы на голове – слово «прическа» не употребляю в связи с неуместностью – были подлиннее обычных миллиметров, что тут приняты. Внимательные, с легким прищуром, серые глаза смотрели на собеседника пристально, но в то же время доброжелательно, как бы поощряя и даже подталкивая к откровенным высказываниям и суждениям. Наш разговор с ним тоже начался необычно.

– Я не собираюсь давать тебе в рост, да и нет у меня столь большого количества рублевиков, однако ежели я останусь доволен нашей говорей, то займу несколько сотен просто так, без резы,- сразу расставил он все точки над «i».

Ицхак, как выяснилось уже по ходу общения, был ему не очень интересен. Купец говорил мало и весьма осторожно, тщательно дозируя информацию и взвешивая каждое слово. К тому же сведения его касались исключи – тельно торговых дел, а если речь заходила о политике, то тут он еще больше скукоживался. Да и знал он кое-что только о делах в некоторых германских городах, которые Висковатого мало интересовали.

Зато я – дело иное. Не зря перелопатил столько справочников. Вдобавок наши с Ицхаком цели на данном этапе разошлись. Если царский печатник и сам в свою очередь стал неинтересен Ицхаку – раз не светят хорошие деньги, не о чем и говорить, то я расстроился лишь поначалу, но потом пришел к выводу, что ничего страшного. Отчего не побеседовать с хорошим человеком, который вдобавок ко всему неплохо знает всех бояр. Ну пускай не всех, а только тех, кто проживает в Москве, но мне и этого за глаза. А если уж как-нибудь раскрутить его, чтобы он сам отвез меня в гости к Долгоруким,- лучшего и пожелать нельзя.

Получалось, надо заинтересовать человека с первой же встречи, да таким образом, чтобы он к моему уходу понял – не все я еще сказал, далеко не все, а потому надо бы встретиться еще разок. Ну а дальше – больше, после чего, глядишь, у меня и получится задуманное. Ктомуже, когда придется осесть на Руси официальным образом, мне не обойтись без аудиенции у царя, и рекомендация Висковатого окажется как нельзя кстати. То, что он будущий опальный, я помнил. Но до его казни еще почти два месяца, и если бог удачи Авось придет на помощь, то могу и успеть.

Честно говоря, о международной политике того времени знал я не так уж и много. Ну что можно одолеть за те несколько дней, что я сидел у друга. О соседях Руси из числа тех, с кем она в союзе или, наоборот, воюет, то есть о Речи Посполитой, Швеции, Дании и Англии – тут поподробнее. Зато все остальное – лишь общие сведения, своего рода выжимку, за исключением фигур, сидящих на троне. О них я тоже успел прочитать, так что и тут мог изречь кое-что мудрое.

О своей парсуне, то есть о медальончике с чудесной светловолосой женщиной приятной полноты, я не заикался – тем для разговора хватало и без этого, тем более что царь в эту пору вроде бы подбивал клинья к самой королеве. Тогда может получиться еще хуже. Возьмет государь и решит, будто Елизавета, подсовывая ему эту даму, таким ловким образом отделывается от нежелательного сватовства. То, что он опечалится,- пес с ним, а вот если осерчает – быть худу. О гонцах, которым на Руси за худую весть отрубали головы, я не слыхал, но и первым быть не хотелось. Пусть этот сезон открывает кто-нибудь другой. Нет уж, лучше помалкивать, пока не разберусь. К тому же мое знание английского…

Затем Ицхак заторопился уходить. Висковатый уговаривал его остаться, но исключительно как гостеприимный хозяин, и продлились эти уговоры недолго. Я – из солидарности – тоже было поднялся со своего места, но тут дьяк оказался куда настойчивее и отпустил меня лишь после полученного обещания завтра непременно вновь навестить его после полудня, ибо «мы не договорили».

Ицхак всю обратную дорогу сокрушенно вздыхал и вечер посвятил исключительно уговорам, чтобы я каким-то образом увильнул от завтрашней поездки в гости. Доводов в защиту своего мнения, что чрезвычайно опасно иметь дело с будущим опальным, он привел массу, в том числе – как одно из доказательств моей игры с огнем – рассказал о трагической судьбе отца.

– И вся вина его заключалась лишь в том, что он оказался в городе в недобрый для себя час. Теперь ты и сам видишь, что царская власть шутить не любит. Ты же добровольно суешь голову в пасть чудовищу и надеешься остаться в живых – я таки не понимаю этого любопытства,- подытожил он.

Пришлось заявить, будто мне «увиделось» то, что еще целый месяц его никто не тронет и все это время он будет по-прежнему находиться на самой вершине своего могущества, а потому мне удастся успеть вовремя «вынуть голову из пасти». Кроме того, в моем видении было и еще нечто, о чем я не могу поведать, поскольку мне это запретили, и я многозначительно задрал глаза к низенькому потолку, обильно затянутому паутиной. Ицхак беспомощно развел руками и замолчал – такой весомый аргумент крыть ему было нечем.