Фантом - читать онлайн книгу. Автор: Николай Лузан cтр.№ 18

— Не надо сбрасывать со счетов и ГРУ, — напомнил Писаренко.

— Вот там в первую очередь и надо копать! — категорично заявил Кузьмин и отметил: — В последнее время в «Аквариуме» что-то многовато «кротов» расплодилось.

— Николай Александрович, выбирай выражения! По нескольким мерзавцам не суди обо всех! — осек его Градов.

— Извините, Георгий Александрович, с языка сорвалось, — смутился тот.

— А чтобы не срывалось, иногда прикусывай, — строго заметил Градов и обратил взгляд на Писаренко.

— Василий Григорьевич, у тебя предложение?

— Да! Работу в ГРУ надо начать с тех, кто пришел из ракетных войск.

— Разумно! — присоединился к нему Сердюк и продолжил: — Но одного этого будет мало, если не найдем ответы на вопросы: почему на резидентуру ЦРУ выход был на Украине и какие из секретов самые важные?

— С Украиной понятно — там нас нет, зато церэушники чувствуют себя как дома! А вот какие секреты, вам, Анатолий Алексеевич, лучше знать, — резонно заметил Кузьмин.

Сердюк и Писаренко обменялись быстрыми взглядами. Это был справедливый упрек. За их спинами были пять лет учебы в высших ракетных училищах Ростова и Перми, а потом армейская служба в боевых дивизиях РВСН на Урале. Не обижаясь на колкий выпад, Сердюк признал:

— Николай Александрович, тут ты прав, поэтому, если плясать от печки — секретов, то надо ориентироваться на тот круг лиц, кому известна мощность боевых блоков.

— Он станет еще уже, если отталкиваться от математического алгоритма их траектории. О нем знает не больше десяти, максимум пятнадцати человек! — еще дальше пошел Писаренко.

— Молодец, Василий Григорьевич! — похвалил Градов.

— В таком случае придется расширить перечень объектов и включить в него 4-й НИИ и Академию Петра Великого, — напомнил Сердюк.

— А Киев? Почему все-таки Инициативник выбрал Киев? — снова задался этим вопросом Кузьмин.

— Ну, не в Минск же ему ехать, где церэушников Батька по стойке «Смирно!» строит! — с улыбкой заметил Писаренко.

— Я, кажется, знаю?! — оживился Сердюк и, обращаясь к Градову, спросил: — Георгий Александрович, не напоминает ли вам эта ситуация дело над оренбургским Инициативником?

— Дудником?! — произнес тот, и через мгновение его лицо просветлело.

Семь лет назад друзья из Службы национальной безопасности Украины, с которыми еще в советской контрразведке был «съеден не один пуд соли», помогли в изобличении предателя. Они сообщили о попытке Инициативника продать резидентуре ЦРУ в Киеве важные секретные сведения по ракетным комплексам, стоявшим на вооружении Оренбургской ракетной армии. Вскоре оперативная группа Сердюка установила его, им оказался старший инструктор штаба армии майор Дудник.

«Дудник?! Дудник», — повторил про себя Градов. В его глазах блеснул задорный огонек, и он спросил:

— Анатолий Алексеевич, ты хочешь сказать, что у «нашего» изменника родня в Киеве?!

— Утверждать не берусь, но то, что на Украине, так это точно! — подтвердил Сердюк.

— В таком случае в нашем уравнении одним неизвестным становится меньше! — оживился Градов.

— Георгий Александрович, а не получится, как в известной украинской истории: в огороде — бузина, а в Киеве — дядька! — усомнился Писаренко.

— Василий Григорьевич, нам такая история не подходит! Этого Гастролера, кровь из носа, мы должны взять пока он не сдал секреты!

— Гастролер? А что, хорошая кличка для дела! С такой он долго не попляшет, — бодро заявил Кузьмин.

— Хорошей, Николай Александрович, она станет, когда предателя в тюрьму посадим! — не поддержал его тона Градов и, заканчивая совещание, распорядился: — В дальнейшей проверке подозреваемых основное внимание сосредоточить на тех, кто связан с Украиной!

— Все ясно, Георгий Александрович, будем искать! — ответил за всех Сердюк, и офицеры дружно потянулись на выход.

На выходе из приемной Кузьмина перехватили ветераны его отдела. Когда-то еще «зеленым» лейтенантом под их началом он начинал службу в управлении особых отделов в Группе советских войск в Германии. С тех пор они почти не изменились, их энергия и задор по-прежнему били через край, и Кузьмину не удалось выскользнуть из дружеских объятий. Его блестящий глянцем, бритый затылок затерялся за широкими спинами ветеранов.

Писаренко с грустью посмотрел вслед — предпраздничный дух уже витал по коридорам, и побрел к Сердюку составлять план розыска. Его кабинет располагался на седьмом этаже и отличался от остальных не столько своими размерами, сколько необычной обстановкой. Одна из его стен напоминала музей ракетно-космической техники. Макеты ракет, пусковых установок, начиная от первых королевских и заканчивая последними образцами, выстроились грозными батареями на полках. Противоположную стену занимала фотогалерея из известных в стране лиц.

Бесстрастное время, друзья и сослуживцы запечатлели на черно-белых и цветных снимках тридцать пять лет службы и жизни Анатолия Сердюка.

Русоволосый рослый лейтенант с серьезным лицом и строгим взглядом светло-карих глаз, в глубине которых таилась лукавинка, в выгоревшем «пэша» и запыленных «хромочах» с подножки «Урала» кому-то энергично махал рукой. За его спиной сплошной стеной стоял дремучий лес, а вдалеке, над верхушками елей и берез, угадывалась густая паутина антенн боевой стартовой позиции.

На другой фотографии широкоплечий, уже заматеревший здоровяк, широко улыбаясь, изо всех сил упирался в песчаный степной берег и тащил из воды отчаянно трепыхавшегося, чуть больше пальца окунька. Рядом с ним, с подсаком в руках, суетился жилистый с колючим ежиком смоляных волос рыбак. В нем без труда можно было узнать нынешнего слегка раздобревшего полковника Писаренко. Прошедшие годы обильно усыпали сединой голову Василия, согнали со щек юношеский румянец и заставили слегка потускнеть когда-то темные, как переспелые ягоды оренбургской смородины, глаза.

Замыкал этот фоторяд большой цветной снимок: на нем внушительный генерал-майор в окружении инженеров и военных наблюдал со смотровой площадки за стартом ракеты. Власть и ответственность за долгие годы службы наложили на Сердюка свой отпечаток. В строгом прищуре глаз и затвердевшем подбородке читались воля и решительность. В крепко стоявших на бетонке ногах и широком размахе плеч чувствовались уверенность в себе и основательность в решениях.

Писаренко пробежался взглядом по фотографиям, остановился на той, где объектив запечатлел их с Сердюком на рыбалке, и с грустью произнес:

— Было же время, Анатолий Алексеевич, хорошую рыбу ловили, а сейчас приходится разных гадов!

— Поймаем, куда денется! — с ожесточением ответил тот, открыл сейф и достал из него папки с оперативными наработками, полученными за последнее время на ряд офицеров штаба РВСН, 2-го НИИ и Академии Петра Великого.

Приступить к их изучению им не удалось. Зазвонил городской телефон. Сердюк поднял трубку, в ней раздался надтреснутый, с придыханием, но еще бодрый голос. Его лицо смягчилось, и в интонациях зазвучали непривычно теплые нотки: