Тайна фамильных бриллиантов - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Элизабет Брэддон cтр.№ 52

Город Шорнклиф в этот день был очень спокоен, ибо только в ярмарочные дни заметно было движение и шум на его узких, старинных улицах, и майор Вернон не встретил никакого препятствия в деле, по которому пришел.

Он прямо отправился к аукционеру, мистеру Грогсону, и узнал от этого джентльмена все подробности предстоящей распродажи в Вудбин-Коттедже. Майор предложил принять на себя аренду за выгодную цену и купить всю мебель по оценке.

— Я только желаю иметь комфортабельный маленький домик, где я мог бы без дальнейших хлопот поселиться, — сказал Вернон с видом светского человека. — Я люблю спокойно наслаждаться жизнью. Если вы можете по чести рекомендовать этот коттедж как стоящий восемьсот фунтов, то я готов немедленно внести эти деньги. Я куплю все по вашей оценке, если настоящие владельцы согласятся на эти условия; я готов дать в задаток двести фунтов или около того во вторник вечером.

Мистер Грогсон обещал употребить все свои старания в пользу майора Вернона, то есть насколько это не противоречило интересам его настоящих владельцев.

Аукционер, конечно, не мог не усомниться в этом высоком, нищенски одетом незнакомце в грязно-белой шляпе и в стоячем воротнике; но предложение задатка в двести фунтов изменило его мнение. На свете есть много эксцентричных людей, и наружность часто обманчива. Майор говорил уверенно, как человек, у которого есть текущий счет в банке.

Майор возвратился в «Розу и Корону», съел хороший обед, заказанный им перед уходом в Шорнклиф, оплатил поданный ему счет и приготовился ехать в Лондон на следующее утро с первым поездом. Было уже десять часов вечера, когда он, несмотря на позднее время, надел шляпу, высоко поднял воротник и вышел на большую улицу.

Нигде уже не видно было огня, но майор все же направился по дороге к Модслей-Аббэ и шел довольно скорыми шагами, несмотря на снег, который падал хлопьями.

Он был покрыт снегом с ног до головы, когда подошел к каменному крыльцу и позвонил в колокольчик, звуки которого громко прервали ночную тишину.

Лакей, отворивший дверь, прямо зевнул в лицо старого приятеля своего хозяина.

— Скажи мистеру Дунбару, что я желал бы поговорить с ним, — сказал майор, делая вид, что хочет зайти в дом.

— Мистер Дунбар выехал из Аббэ около часа тому назад, — произнес торжественно лакей. — И он на всякий случай приказал вам сказать, что не может определить, когда именно вернется, и что если вы желаете переговорить с ним, то обождали бы его возвращения.

Майор Вернон оттолкнул лакея и вошел в дом. Все двери были распахнуты настежь, и майор в отдалении увидел темный кабинета банкира.

Без сомнения, Генри Дунбар бежал от него, по крайней мере, на время: но хотел ли банкир обмануть его? Не скрывалась ли в этом внезапном отъезде какая-нибудь задняя мысль? — вот в чем вопрос.

— Я напишу твоему хозяину, — сказал майор, немного подумав. — Где останавливается он в Лондоне?

— Мистер Дунбар не оставил адреса.

— Это ничего не значит. Я напишу ему в контору. Прощай.

Майор Вернон отправился дальше по снегу. Лакей не ответил на его любезность, но несколько минут смотрел ему вслед и потом с шумом захлопнул дверь.

«Если это образчик ваших индийских знакомых, то я не много уважаю индийское общество, — подумал он. — Да что и ожидать от такого народа?»

Генри Дунбар приехал в Лондон несколькими часами позже того, как мистер Вернон посетил Модслей-Аббэ. Он отправился прямо в Кларендонский отель; с ним не было слуги, и весь его багаж состоял из одного чемодана, дорожного мешка и шкатулки, той самой, которою он разбирал с таким вниманием в Манчестере, в ночь после страшного убийства.

Весь следующий день, воскресенье, он провел в своей комнате, читая толстую рукопись в сафьяновом переплете, которую достал из шкатулки. День был пасмурный, холодный, как всегда в ноябре; но в комнате, где сидел Генри Дунбар, все дышало уютом и комфортом. Кресло его было подвинуто к самому камину, рядом на столике стояли хрустальный графин с бургонским, высокий стакан на манер кубка и ящик сигар.

Долго сидел Генри Дунбар в этом покойном кресле, попивая вино, куря дорогую сигару и совершенно углубясь в чтение рукописи. Только иногда он делал заметки карандашом в своей записной книжке, которую всегда носил в боковом кармане сюртука.

В семь часов явился слуга и доложил, что обедать подано в соседней комнате; только тогда мистер Дунбар встал и положил рукопись на стол. Она открылась на первой странице, на которой красовалась следующая надпись, сделанная собственной рукой Генри Дунбара:

«Дневник моей жизни в Индии, от приезда в 1815 году, до отъезда в 1850 году».

Вот какого свойства и содержания была книга, которую банкир, казалось, изучал с таким вниманием.

На другой день, в двенадцать часов, он велел подать себе карету и отправился в контору на улицу Св. Гундольфа. Первый раз Генри Дунбар посещал свою контору по приезде из Индии. Те, кто знал историю главы банкирского дома «Дунбар, Дунбар и Балдерби», нимало не удивлялись этому, по-видимому, странному обстоятельству. Они знали, что Генри Дунбар еще молодым человеком приобрел все привычки аристократа и что если впоследствии из него вышел деловой человек и ловкий коммерсант, то это только благодаря необходимости, заставившей его заняться делом, к которому он всегда питал отвращение. Потому неудивительно, что наследовав огромное состояние своего отца и дяди, Генри Дунбар держался в стороне от ненавистных ему занятий. Дела шли отлично во время его отсутствия и теперь продолжали так же идти без его содействия, ибо его место в Индии занял очень умный и деловой человек, бывший в течение двадцати лет кассиром в калькуттской конторе.

Быть может, банкир сохранил неприятное воспоминание о последнем своем посещении конторы в тот роковой день, когда открыты были подложные векселя. Быть может, прошедшие тридцать пять лет не изгладили тяжелого впечатления этого дня.

Во всяком случае, Генри Дунбар не был в хорошем расположении духа. Он был очень бледен, и лицо его выражало отчаянную решимость человека, идущего навстречу роковому кризису, неминуемость которого он сознает. По дороге на улицу Св. Гундольфа карета банкира была неожиданно остановлена на Лудгетской горе. Тут переделывали мостовую, и потому проезда не было. Банкиру пришлось повернуть на Фарингдонскую улицу и подняться в гору, под самыми стенами страшного Ньюгета. Карета ехала очень тихо от огромного стечения народа и экипажей, и мистер Дунбар мог вполне насладиться зрелищем мрачных стен тюрьмы и бесчисленного количества продавцов собачьих ошейников, поместившихся под их сенью.

Быть может, лицо банкира стало еще бледнее и рот его судорожно подергивало, когда карета остановилась у роскошных дверей конторы «Дунбар, Дунбар и Балдерби»; но, гордо подняв голову и выпрямившись во весь рост, он смелой и решительной поступью вошел в контору.