Переводы с языка дельфинов - читать онлайн книгу. Автор: Юлия Миронова cтр.№ 38

В кабинете поднялся гул. Алина отчетливо слышала недовольные реплики, но кое-кто, в том числе и мама девочки-совы, вроде бы призадумались. Алина именно для них, для заинтересовавшихся, вкратце объяснила смысл диеты, повторила страшные слова про то, что родители сами делают детей казеиново-глютеновыми наркоманами, продолжая кормить их булками и молоком.

— Вы можете не верить. Но можете проверить, хуже от этого точно не станет.

— Послушайте, девушка, — вмешался мужчина лет за пятьдесят, — у меня вот внук почти такой же, как ваш мальчик. Постарше немного. Сам не ест, ходит только в памперсы, очень много стереотипий, постоянно должен носить перед глазами тонкий прямой предмет. Ест много, действительно налегает в основном на хлебобулочные и молочные изделия. Вы хотите сказать, что если эти продукты изъять из рациона, то он выздоровеет?

Алина знала, что это его мальчик разорвал листок и жевал карандаш под столом.

— Ну, не будем забегать вперед. Что значит в вашем понимании «выздоровеет»? Конечно, если ввести диету, а на ее фоне протокол, усиленно заниматься, применять все известные и доступные методики, можно добиться ошеломительных результатов. Но я не могу утверждать, что ребенок выздоровеет. Вот когда я пройду весь путь до конца, тогда я, может быть, смогу давать конкретные советы.

В дальнем углу поднялась худая, болезненного вида девушка. Она была сильно похожа на Настю, которая уже пропустила два или три занятия, но мальчик ее совсем не напоминал Настиного общительного Тошу: он без остановки мотал головой из стороны в сторону и пронзительно кричал при любой попытке приблизиться к нему. Хрупкая девушка неожиданно зычным голосом сказала:

— Вот когда пройдете, тогда и будете людям голову морочить! Точнее, не будете, потому что поймете, что все это чушь собачья. Эта диета ваша, а уж особенно протокол! Люди! Вы спросите у этой мамочки, каким образом она вливает в своего мальчишечку лошадиные дозы витаминов этих. А, мамочка? Расскажете о домашнем Дахау? — Она с торжествующим ехидством смотрела на растерявшуюся Алину.

Родители оживились. Намек на возможные пыточные действия этой мамаши, с которыми связано лечение маленького мальчика, вызвало необыкновенный интерес. Все смотрели на Алину, видимо, ждали оправданий. Алина подавила в себе желание броситься вон, громко хлопнув дверью. Это означало бы проиграть! Она в упор посмотрела на ухмыляющуюся худышку, и перед глазами возник мотающий головой сын этой критиканки. Мысленно сравнив Вову и этого мальчика, Алина строго сказала:

— Зачем такие сопоставления? Конечно, ввод лекарств требует определенных навыков. Все мы знаем, что даже обычного ребенка трудно заставить проглотить горькую пилюлю, что уж говорить о наших детях? Ничего особо страшного я с ним не делаю, ввожу лекарство за тридцать секунд, Вова даже опомниться не успевает. Самое тяжелое для него то, что я на эти тридцать секунд лишаю его возможности двигаться. А что, вам никогда не приходится удерживать своего ребенка? Ваш сын самостоятельно одевается? Вам не приходится держать его за руки, за ноги, чтобы натянуть куртку, застегнуть ее, надеть и завязать шапку?

Алина поймала себя на том, что почти кричит. Лицо ее раскраснелось, в груди бушевала обида: ну что за люди, видят же прекрасно, что ее ребенок гораздо лучше адаптирован, чем их дети!

Нервный всплеск девицы, похоже, успел настроить кое-кого против Алины. Большинство отмалчивались, наблюдая за происходящим. Молоденькая девушка, из новеньких, пришедшая с мужем, таким же юным, делано закатила глаза и вопрошала, не обращаясь ни к кому конкретно:

— Диета против психиатрии? Вы в своем уме? Разве это можно считать серьезным подходом? Что вы тут нам голову морочите? Какая ерунда! Да что же вообще такое?!

Муж смущенно пытался прервать бредовый монолог жены. Алина взглянула на девушку и подумала, что если ребенок этой пары имеет психические проблемы, то вот понятно, в кого.

Мнения разделились, в кабинете стало шумно.

Психолог решила, что пора вмешаться:

— Алина Ивановна, вы поймите, никто вам зла не желает, никто вас не критикует. Ребенок ваш, делайте что хотите. Желаете кормить сына витаминами и не давать ему обычной еды — дело ваше. Но предлагать вашу методику другим, не имея результата исследования, — этого делать нельзя!

Оппозиция дружно закивала головами. Алина разозлилась не на шутку:

— А я и не предлагала! Меня спросили — я ответила! Да, это мой путь, буду им следовать до конца! Прежде всего потому, что вижу: ребенок мой изменился. Я никому ничего не навязываю. Если интересно, пожалуйста, отвечу на вопросы, подскажу, что знаю сама. А кто против, дело хозяйское!

— Дело не в том, кто против или не против. — Приятный голос сидящей рядом женщины в красном платье охладил Алинин пыл. — Главное, чтобы вам потом не было больно. Когда поймете, что все усилия пошли прахом…

Алина ошарашенно смотрела на нее. Женщина говорила со знанием дела. Она смотрела на Алину снизу вверх внимательным взглядом, и Алина встретила ее взгляд и села. Все притихли, а женщина спокойно продолжала говорить:

— Да, некоторые здесь тоже прошли этот путь. Диета, протокол, другой протокол, даже хелирование… Все зря. Результаты? Отличные были результаты. Но сегодня результаты, а завтра откаты. А ребенок все равно оставался аутистом. Здоровым и без глистов, это да. Но перепутать его с обычным ребенком все равно было бы трудно.

Алина уже слышала это страшное слово «откат». Так называлась та неведомая волна, которая смывала достижения ребенка, как будто их не было. Иногда из-за погоды, из-за смены обстановки, а иногда и вовсе безо всяких причин.

— Вот видите! — не удержалась худышка в углу, выкрикивая это в сторону Алины. — Вот вам и обратный пример!

Но Алина не слышала. Она смотрела на женщину в красном и ждала подробностей. Та заметила вопросительный взгляд Алины, но лишь повторила:

— Абсолютно все — зря.

Психолог воспользовалась паузой: пора заканчивать. Родители вышли гурьбой, но каждый думал о своем. Забирая Вову из кабинета терапии, Алина увидела женщину в красном платье с ее ребенком. Это была девочка лет шестнадцати. Только взглянув на нее, сразу становилось понятно: подросток глубоко в себе, окружающий мир ее не интересовал ни в каком виде.

Приехали домой. Тягостное настроение после дискуссии в кабинете психолога не оставляло Алину. И все же она была твердо уверена в правильности своего решения. Пересмотрела расписание, рассчитала и записала новые дозировки витаминов и составила список продуктов, которые следовало закупить на неделю.

Когда настало время приема витаминов и Алина скрутила Вову, чтобы влить очередную дозу препаратов, сын вдруг показался ей слабеньким, беспомощным мальчиком, которого злая мать скручивает в бараний рог и заставляет страдать, пусть даже и всего полминутки. Ради чего?

Сомнения вползли в ее голову прежде, чем она успела выделить рациональное зерно и вновь убедить себя, что она все делает правильно. Дискуссия у психолога, слова женщины в красном породили сомнение. Однако сомнение было вялым и слабоватым — Алина не собиралась сходить с намеченного пути.