Мидлмарч: Картины провинциальной жизни - читать онлайн книгу. Автор: Джордж Элиот cтр.№ 175

– Вы совершили огромную ошибку, Фред, попросив ходатайствовать за вас мистера Фербратера.

– Вот как? – сказал Фред и тотчас покраснел. Он встревожился, хотя не имел представления, на что намекает его собеседница, и виновато добавил: – Мистер Фербратер ведь наш самый добрый друг; к тому же я знал, что Мэри внимательно его выслушает; кроме того, он так охотно согласился.

– Да, молодые люди часто не видят ничего, кроме своих желаний, и не могут даже представить себе, чего стоит другим исполнение этих желаний, – сказала миссис Гарт. Решив ограничиться отвлеченной сентенцией, но все еще продолжая негодовать, она грозно нахмурилась и без малейшей к тому нужды стала распускать вязанье.

– Не могу себе представить, каким образом моя просьба причинила мистеру Фербратеру боль, – сказал Фред, в сознании которого, впрочем, уже замаячила удивительная догадка.

– Вот именно, не можете себе представить, – сказала миссис Гарт, отчетливо произнося каждое слово.

Встревоженный Фред устремил взгляд на горизонт, затем быстро обернулся и спросил чуть ли не резко:

– Вы хотите сказать, миссис Гарт, что мистер Фербратер влюблен в Мэри?

– И если так, вы менее других должны этому удивляться, – отрезала миссис Гарт, положив рядом с собой вязанье и скрестив руки. Только в минуты сильного волнения она решалась выпустить из рук работу. Обуревавшие ее эмоции были двоякого рода: она радовалась, что хорошенько отделала Фреда, но опасалась, не зашла ли слишком далеко. Фред взял трость и шляпу и быстро встал.

– Стало быть, вы считаете меня препятствием между мистером Фербратером и Мэри? – спросил он запальчиво.

Миссис Гарт замешкалась с ответом. Она попала в затруднительное положение человека, готового высказать то, что накипело на душе, и в то же время убежденного в необходимости скрыть это. А ведь ей, как никому другому, было унизительно признаться в несдержанности. К тому же Фред после своей неожиданной вспышки счел нужным добавить:

– Мне показалось, мистер Гарт доволен, что Мэри мне симпатизирует. О том, о чем вы говорили, он, наверное, не знает.

Его слова больно задели миссис Гарт, для которой была невыносима мысль, что Кэлеб может усомниться в правильности ее выводов. Стремясь предотвратить последствия своей ошибки, она ответила:

– Это просто мое предположение. Возможно, Мэри ни о чем подобном не подозревает.

Но, не привыкшая принимать одолжения, она не решалась обратиться к Фреду с просьбой не упоминать о разговоре, который сама же затеяла без всякой к тому нужды; а пока она раздумывала, под яблоней у чайного стола завершились непредусмотренными последствиями события совсем иного рода: Бен, по пятам за которым мчался Черныш, выскочил из-за деревьев и, увидев котенка, тащившего за нитку распускающееся вязанье, закричал и захлопал в ладоши, Черныш залаял, котенок в ужасе вскочил на стол и опрокинул молоко, затем спрыгнул и смахнул на землю половину вишен, а Бен, отняв у котенка недовязанный носок, напялил его ему на голову, отчего тот снова обезумел, и подоспевшая в этот миг Летти воззвала к матери… словом, разыгралась история столь же волнующая, как с тем домом, который построил Джек. Миссис Гарт пришлось вмешаться, тем временем подошли другие дети, и ее беседа с Фредом прервалась. Фред постарался удалиться как можно скорей, и миссис Гарт, прощаясь с ним, сказала: «Да благословит вас бог», – единственное, чем она сумела ему намекнуть, что раскаивается в своей жестокости.

Ей не давало покоя чувство, что она вела себя «как одна из безумных» [188] – сперва проболталась, затем стала просить не выдавать ее. Правда, она не просила об этом Фреда и потому решила повиниться перед Кэлебом в тот же вечер, прежде чем он сам ее обвинит. Забавно, что добродушный Кэлеб в тех случаях, когда ему выпадала роль судьи, представлялся своей супруге судьей грозным и суровым. Впрочем, миссис Гарт намеревалась подчеркнуть, что разговор пойдет на пользу Фреду.

Он и впрямь порядком его растревожил. Жизнерадостный, склонный к оптимизму Фред, пожалуй, никогда еще не испытывал такой обиды, какую причинило ему предположение, что он помешал Мэри сделать поистине завидную партию. Уязвляло его также, что – изъясняясь его стилем – он, как олух, обратился за содействием к мистеру Фербратеру. Впрочем, влюбленному, а Фред был влюблен, несвойственно терзать себя иными сомнениями, когда он усомнился в главном – в чувствах своей избранницы. Невзирая на уверенность в благородстве мистера Фербратера, невзирая на переданные ему слова Мэри, Фред не мог не ощущать, что у него появился соперник: обстоятельство, к которому он не привык и отнюдь не желал привыкать, не испытывая ни малейшей готовности отказаться от Мэри ради ее блага, а, наоборот, готовый с кем угодно за нее сразиться. Но сражаться с мистером Фербратером можно было только в метафорическом смысле, что для Фреда было куда труднее. Новое испытание оказалось нисколько не менее тяжким, чем огорчение по поводу дядюшкиного завещания. Меч еще не коснулся его сердца, но Фред довольно явственно вообразил себе, сколь болезненным окажется прикосновение его острия. Ему ни разу не пришло в голову, что миссис Гарт могла ошибиться относительно чувств мистера Фербратера, но он подозревал, что она могла неправильно судить о чувствах Мэри. В последнее время та жила в Лоуике, и мать, возможно, очень мало знала о том, что у нее на душе.

Ему не стало легче, когда он увидел ее веселое личико в гостиной, где находились и все три дамы. Они оживленно толковали о чем-то и умолкли при появлении Фреда. Мэри четким бисерным почерком переписывала ярлычки, наклеенные на неглубокие ящики, лежавшие перед нею. Мистер Фербратер ушел в деревню, а сидевшие в гостиной дамы не подозревали об особых отношениях, связывающих Фреда с Мэри; он не мог предложить ей прогуляться с ним вместе по саду и подумал, как бы ему не пришлось вернуться восвояси, ни словечком не перекинувшись с ней наедине. Сперва он рассказал Мэри о приезде Кристи, затем о том, что поступил в помощники к ее отцу; и был утешен, обнаружив, что второе известие произвело на нее большое впечатление.

– Я так рада, – сказала она торопливо и склонилась над столом, чтобы не видели ее лица.

Но миссис Фербратер не могла оставить такую тему без внимания.

– Вы ведь не хотите сказать, милая мисс Гарт, будто рады, что юноша, готовившийся стать служителем церкви, отказался от своего намерения; вы, как я понимаю, радуетесь только тому, что, если уж так вышло, он хотя бы нашел себе такого превосходного руководителя, как ваш отец.

– Нет, право же, миссис Фербратер, боюсь, я радуюсь и тому и другому, – ответила Мэри, незаметно смахнув непослушную слезинку. – Увы, я мирянка до мозга костей. Ни разу в жизни мне не нравился ни один служитель церкви, кроме «Векфилдского священника» и мистера Фербратера.

– Но почему же, моя милая? – спросила миссис Фербратер, опустив большие деревянные спицы и удивленно взглянув на Мэри. – Ваши суждения всегда разумны и обоснованны, но сейчас вы меня удивили. Мы, разумеется, не говорим о тех, кто проповедует новые доктрины. Но как можно не любить священников вообще?