Господи! Торн не верил себе, что такое возможно. Она здесь, рядом с ним, и принадлежит ему. Он боялся дотронуться до нее – вдруг исчезнет, – поэтому продолжал держать руки за головой и позволял целовать себя так, как ей хотелось.
– Сэмюэл, – заговорила наконец Кейт, – ты получаешь разрешение видеть меня во сне когда угодно и в каком угодно виде. – Она села на него верхом и направила указательный палец ему в грудь. – Но только при одном условии. Как проснешься, будешь рассказывать, какой меня видел, чтобы я могла воплотить твой сон в реальность.
– Не говори так. Ты не представляешь, каким извращенным может быть воображение у мужчин.
– Просвети меня.
Она наклонилась над ним, опираясь на руки, расставленные у него по бокам. Перед глазами Торна маячили ее груди, вызывая танталовы муки, мягкая поросль между ее бедер щекотала живот, и член у него ожил, вытянулся, налился силой в поисках тепла и нежности. Торн мог бы схватить ее за бедра и, резким движением насадив на себя, протиснуться в это лоно, узкое, как кинжальные ножны, но не дал свободы рукам, огромным усилием воли удерживая их за головой.
– Расскажи мне, – выдохнула Кейт. – Поведай обо всех своих извращенных, порочных, чувственных желаниях.
– Тогда мы не выйдем отсюда неделю.
Невинная улыбка тронула ее губы.
– А я не тороплюсь.
Торн покачал головой. Несмотря на ее самодовольный вид, он понимал, что всего пару часов назад она лишилась невинности.
Кейт выпрямилась и, откинув волосы за спину, в упор посмотрела на него.
– Послушай, Сэмюэл: я не хочу, чтобы ты обращался со мной как с утонченной леди-недотрогой, а все сокровенные желания осуществлял во сне с другой. Я ревнива и хочу не просто появляться в твоих снах, а быть единственной женщиной твоих сновидений на всю оставшуюся жизнь.
Он смотрел на нее во все глаза, удерживая руки с переплетенными пальцами все так же за головой. Хоть Торн и не предполагал, что дела могут принять такой оборот, но если она столь решительно настроена узнать о его затаенных желаниях… почему бы не поделиться? Нужно только проявить осторожность.
Главное, чтобы она сохраняла над собой контроль.
Приняв решение, Торн вытащил руки из-за головы и легонько провел пальцами по плечам Кейт, затем взял за руки и положил ее ладошки под нежные молочно-белые округлости.
– Подержи их вот так.
Кейт в недоумении наблюдала, как он снова откинулся на подушку и соединил руки за головой. С таким же недоумением посмотрев на свои груди, лежавшие у нее в ладонях, она спросила:
– И что мне теперь делать?
– Все что хочешь.
– А ты будешь просто лежать и смотреть?
Торн кивнул.
– И что, это и есть мужские фантазии?
– Самые невинные.
Она рассмеялась, слегка покраснев от смущения.
Торн лежал, смотрел и явно не собирался ей помогать.
Кейт пожала плечами.
– Ну что ж…
Вспомнив, какое удовольствие ей доставляли прикосновения Торна, она приподняла груди, кончиками пальцев очертила окружности вокруг сосков, а потом поочередно чуть сжала каждую грудь, словно взвешивая, будто сравнивая, и прижала большие пальцы к затвердевшим соскам.
– Так? Я все правильно делаю?
Он молча кивнул, не в силах произнести ни слова: язык словно присох к нёбу.
После того как Кейт помяла соски большими пальцами, грудь у нее немного порозовела, а потом и шея. Губы, припухшие и потемневшие, приоткрылись, и она облизнула их кончиком языка.
– Сожми соски, – проскрежетал Торн.
Кейт едва не задохнулась от острого наслаждения, когда зажала нежные бутоны между большими и указательными пальцами. Одновременно с этим, прогнувшись в спине и выставив свою роскошную грудь на его обозрение, она прижалась промежностью к его напряженному животу, уже вся влажная. А он – возбужденным до боли.
– Я уже делала так, – шепотом призналась Кейт из-под полуопущенных ресниц и смущенно улыбнулась. – В ту ночь, когда мы вернулись из Уилмингтона. Я вот так трогала себя и пыталась представить, как ты берешь сосок в рот.
О боже! Ничего более возбуждающего Торн никогда не слышал. Скрюченные пальцы у него за головой, словно когти, вцепились ему в волосы, но он не шелохнулся, даже не осмелился потянуться к ней, иначе накинулся бы на нее словно дикий зверь.
Однако одно свое желание Торн не мог не попросить ее исполнить.
– Придвинься ближе, дай их мне: хочу попробовать на вкус.
Она улыбнулась.
– Слушаюсь, капрал.
Такой задиристый ответ подстегнул его. Обычно он терпеть не мог ролевые игры в спальне, это мешало наслаждаться по-настоящему, – но Кейт не собиралась подчиняться и явно над ним подшучивала, хотя и понимала, что он на пределе. И понимала, что сама довела его до этого, потому что уже научилась пользоваться своими женскими чарами.
О черт, как быстро она учится! Умная девочка!
А он – самый счастливый из смертных.
Ухватившись одной рукой за спинку кровати для равновесия, она взяла грудь в другую руку и согнулась над ним так, чтобы напряженный сосок оказался в дюйме от его губ. Запах и тепло ее кожи опьяняли. Кейт снова дразнила его, дожидаясь, когда он потянется к ней и преодолеет это расстояние между ними.
Чертовка! Ну ничего, он тоже поиздевается над ней.
Сложив губы трубочкой, Торн подул на сосок, и он сразу сморщился, а Кейт легонько вздрогнула всем телом, передав эту дрожь и ему.
Он высунул язык и самым кончиком лизнул вершинку ее соска. Потом снова сложил губы трубочкой и подул.
– Сэмюэл…
Ему до боли хотелось добиться физической разрядки, но этот голос с призывной интонацией принес ему совершенно другое удовлетворение, более полное, более глубокое.
Кейт склонилась еще ниже, и ее атласная грудь коснулась его небритой щеки. Торн изо всех сил зажмурился, когда нежный, как ягодка, сосок прошелся вдоль его нижней губы. Он даже улыбнулся – что с ним редко случалось! – чтобы специально растянуть губы, удлинив тем самым для него дорожку.
За такой игрой они провели несколько минут, поддразнивая по очереди друг друга. Впереди целая жизнь, поэтому можно и не спешить.
Так же неторопливо Торн взял ее сосок в рот, потом другой. Опираясь руками на спинку кровати, Кейт опустилась еще ниже, предоставляя ему право выбора. Дыхание у него сбилось, опьяняющий мускусный запах повис в воздухе, сводя с ума. Он принялся лизать ей соски, а Кейт медленно и ритмично приподнималась над ним, потом опускалась, каждый раз надавливая промежностью ему на живот. Когда Торн втягивал сосок, у нее из груди вырывался низкий хриплый стон.