От Нефертити до Бенджамина Франклина. Эксклюзивные биографии самых интересных исторических персонажей - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Басовская cтр.№ 98

В 1713 году, когда юноше было 19 лет, крестный все-таки попытался определить его на службу — в свиту своего брата, маркиза де Шатонеф, который сделался послом французского короля в Гааге. Завершилось все совсем недипломатично. Юный Вольтер соблазнил девушку — дочь эмигрантки мадам Дюнуайе — и готов был увезти ее без разрешения матери во Францию, чтобы там на ней жениться. Возник скандал, который пресек дипломатическую деятельность Вольтера.

Начало известности Вольтера тоже связано с его характером и острым нежеланием признавать несправедливость мира. Он подал некое свое произведение на литературный конкурс. Французская Академия присудила приз вовсе не ему, и Вольтер счел это несправедливым. В ответ он написал поэму «Трясина», в которой жестоко осмеял Академию. Поэму напечатали в Гааге, его друзья стали распространять ее, текст попал во Францию. Своего рода «самиздат» XVIII века.

Вольтер сделался знаменит. Он стал членом неформального кружка «La Société du Temple» («Общество Храма»), куда, по словам одного из биографов, входили старые вельможи с донжуанским прошлым. Там обменивались интересными рассказами о жизни. Вольтер сочинял острые эпиграммы, и все хохотали. Он, острослов и вольнодумец, оказался в центре внимания.

Конечно, тень карающей десницы абсолютизма должна была над ним нависнуть. В 1715 году, после смерти Людовика XIV, на смену ему пришел его малолетний правнук Людовик XV. Регентом при нем стал родственник — Филипп Орлеанский, ничтожнейшая, судя по всему, личность. Вольтер написал на него сатиру и был выслан из Парижа.

Проведя восемь месяцев вне столицы, молодой писатель не унялся. В 1717 году появилась другая его сатира — «Царствование мальчика», очень смешная и очень острая. С игривостью недопустимой, с точки зрения XVIII века, Вольтер бичевал придворные нравы. Мальчик — это, разумеется, Людовик XV. А регент и его дочь — развратные и ничтожные люди, правящие Францией.

Абсолютизм верен себе — 11 месяцев автор вольнодумного сочинения проводит в Бастилии. Судя по тому, что он там много пишет и передает свои сочинения на свободу, условия заточения были не слишком жестоки. С годами сам Вольтер скажет: «Я поборник истины, но не великомученик. И к великомученичеству совершенно не стремлюсь».

Он вышел из Бастилии и оказался, можно сказать, на гребне славы. 18 ноября 1718 года состоялась триумфальная премьера его трагедии «Эдип». Автора, только что освободившегося из заключения, сравнивали с Корнелем и Расином.

Он продолжал распространять свои неопубликованные труды. Огромным успехом пользовалась поэма «Лига». Со временем она перерастет в большое произведение о Генрихе IV Наваррском. Вольтер очень любил его за то, что он шесть раз менял веру.

Филипп Орлеанский захотел приручить прославившегося писателя и дал ему награду за «Эдипа», выделил пенсию, а также принимал при дворе Но Вольтер есть Вольтер. В ответ он попросил регента не беспокоить себя подысканием для него квартиры. И все понимали что Вольтер имеет в виду Бастилию.

Вольтер умел разговаривать с сильными мира сего. Он не понес никакого наказания: удар смягчили восторги общественности вокруг его произведений.

С несправедливостью сословного устройства общества Вольтер вновь столкнулся в 1726 году. Некто Шевалье де Роган — человек аристократического происхождения — решил осадить зазнавшегося писателя. Он указал Вольтеру на его низкое происхождение. Вольтер как всегда отвечал публично — и всегда искрометно, наповал сражая противника словом. Тогда аристократ приказал своим слугам избить писателя. Сам он никогда не стал бы «марать об него рук».

Вольтер был избит. Для такой натуры, как он, это было особенно тяжкое оскорбление. Он начал искать заступничества. Обращался к своим влиятельным друзьям, но в ответ они только смеялись. Это же обычное дело — приказать слугам избить обидчика.

Он решил отомстить сам. И очень серьезно занялся фехтованием. Каким-то образом заставил Рогана принять вызов на дуэль. Причем аристократ испугался. Вольтер наверняка получил колоссальное удовлетворение. Боясь дуэли, Роган добился ареста Вольтера. И тот снова оказался в Бастилии.

На этот раз он оставался в тюрьме очень недолго, всего две недели: слава его была велика, его знали при дворе, да и история позорная, все понимали, что аристократ уронил достоинство своего сословия.

Сразу после Бастилии Вольтеру посоветовали уехать, и он отправился в Англию, где пробыл три года, с 1726 по 1729-й. Он восхитился результатами английской революции и стал об этом писать: в этой стране он увидел больше терпимости, демократичности. Вольтер обнаружил, что в Англии люди состоятельные, но не знатные чувствуют себя гораздо увереннее, чем в его отечестве, да и крестьяне живут лучше.

Произведения, в которых он об этом писал, рассматривались, конечно, как враждебные и опасные для абсолютистского режима Франции. И все-таки в 1744 году он был приглашен на придворную службу — на должность камергера. Вот его первый опыт «наставничества». В течение трех лет он советник Людовика XV.

Видя, однако, что его мудрые советы не дают результатов, он вернулся к своей подруге маркизе Дюшатле, в чьем замке Сере между Шампанью и Лотарингией провел немало времени после возвращения из Англии. Маркиза не советовала Вольтеру иметь дело с сильными мира сего.

А его одолевал приглашениями сначала наследник, затем прусский король Фридрих II, который претендовал на то, чтобы именоваться Великим. В его пламенных письмах говорилось, что он преклоняется перед Вольтером и будет слушать его советов во всем. И опять у Вольтера появилась мечта — воспитать государя, обеспечить идеальное правление.

Мечта эта не нова. Еще в V–IV веках до н. э. философ Платон пытался воспитывать правителя, пока его не продали за это в рабство (надоел своими советами!). Аристотель лепил идеального правителя из будущего царя Александра Македонского. И опять безупречный образ не сложился.

Когда маркиза Дюшатле скончалась, Вольтер принял приглашение Фридриха II Прусского.

Он провел в Пруссии три года и в 1753-м вырвался оттуда с великим трудом. Ничего не складывалось. Вольтер и Фридрих были слишком различны и не могли понять друг друга. Вольтер видел славу и величие государства в философии, в образовании, верил в человеческое благородство. Фридрих ценил прежде всего воинскую славу, а сословное переустройство общества его вовсе не интересовало.

Они расстались враждебно. После отъезда писателя Фридрих, проявив всю мелочность своей натуры, приказал отделать покои дворца Сен-Суси, где жил его гость, изображениями всевозможных неприятных обезьян, удивительно похожих на Вольтера. А на выезде из города Вольтера обыскивали, подозревая, что он вывозит вирши Фридриха II, чтобы потом предать их осмеянию, тем более что они осмеяния заслуживали. И этого человека Вольтер собирался превратить в просвещенного правителя!

Тем не менее, отношения Вольтера с монархами на этом не прекратились. Просто он стал осторожнее. Он общался с Густавом Шведским и Екатериной II. Кстати, он ей довольно грубо льстил, видя в этом способ воспитать просвещенную монархиню. А она была способна оценить его таланты, писала ему, что до его произведений читала только всякие романы, которые теперь воспринимает как совершенно пустые, поскольку благодаря творчеству Вольтера она узнала, что такое истинная литература, и разделяет его философские взгляды. Екатерину тянуло к деятелям Просвещения; она и Дидро приглашала в Россию. Ей многое нравилось в Вольтере, но в отличие от энциклопедистов он был очень резок, невоздержан на язык. Екатерина не могла не понимать, что при малейшем расхождении его высказывания могут быть опасны для ее репутации. Она не стремилась, чтобы Вольтер приехал в Россию. Нет, она послала к нему своего представителя, Шувалова, проявляя разумную осторожность. Дальше интеллектуального общения с доверенным лицом императрицы дело не пошло. А через 11 лет после смерти Вольтера случилась Великая Французская революция, мода на вольтерианство у правителей России прошла полностью.