От Нефертити до Бенджамина Франклина. Эксклюзивные биографии самых интересных исторических персонажей - читать онлайн книгу. Автор: Наталия Басовская cтр.№ 30

Когда мне однажды посчастливилось оказаться на родине Улугбека, я поняла, почему он должен был появиться именно здесь. Звезды в этой части земли сияют, как алмазы на черном бархате. Они настолько яркие и такие близкие, что невозможно не обратить на них внимание. Воздух там другой, более сухой, может быть, поэтому звезды завораживают и притягивают к себе. Их стремишься разглядеть, сосчитать, запомнить расположение. Это поразительный феномен! Они слишком блистательны и прекрасны, чтобы такой человек, как Улугбек, мог пройти мимо них. И он не прошел. Он стал самым крупным астрономом до телескопической эры, а телескоп, как известно, впервые собственными руками сотворил лишь в XVI веке великий Галилей. Но дотелескопическая наука — здесь, и Улугбек — ее абсолютный лидер.

Первая книга после введения называется «Опознание эр». Он описывает различные мировые календарные системы: мусульманский лунный календарь, который назван «Эрой Мухаммеда», греко-сирийский солнечный — «Греческая эра», персидский солнечный календарь, маликшахский, то есть персидский, который реформировал великий Омар Хайям и наконец, китайско-уйгурский. Улугбек формулирует правила перехода из одной системы в другую, отмечает знаменательные дни в разных календарных системах. Вот чем он был озабочен.

В Европе эти материалы были опубликованы лишь в середине XVII века оксфордским ученым Грифсом. И сразу произвели сенсацию. Европейцы довольно долго не знали, что творится в глубинах Азии. И представить себе, конечно, не могли, как далеко на Востоке ушла вперед астрономия. Построенная Улугбеком обсерватория была грандиозным сооружением. Самый знаменитый прибор, «секстант», остатки которого нашли в 40-х годах ХХ века, был около 30 метров высоты. И это грандиозное сооружение позволяло ученым-астрономам вести наблюдения над звездами, писать о синусах, тангенсах — примерно о том, что мы сегодня изучаем в школе, — и это пять веков назад! Есть в этом что-то ошеломляющее.

Он оставил после себя не только открытия в астрономии и научные сочинения. Он был рачительный хозяин и много строил. Мосты, медресе, караван-сараи. Это было в традиции Возрождения. В Средние века в Центральной Азии было, по выражению Льва Гумилева, несколько, ярких вспышек пассионарности. В такие периоды время ускоряет свой бег, а жизнь становится ярче и интенсивней, создаются бессмертные произведения искусства, шедевры в архитектуре, делаются научные открытия. Первое Возрождение началось сразу после изгнания арабов в VIII–X веках. Потом временный откат, отступление, упадок. И вот снова шаг к Возрождению. И строительство — знак этого явления. Улугбек строил на века — добротно, не скупясь на дорогие материалы, приглашая талантливых зодчих и художников. Медресе в Самарканде отделано нестареющей майоликой с изображением животных, причудливых растений. Эти яркие сверкающие картины, как музыка, звенят и переливаются. Понятно, что церковь не могла разрешить такие вольности, а он все больше и больше отходил от религии и жил светской жизнью. Он не трогал ислам, относился с подчеркнутым уважением к людям культа, но продолжал делать свое дело.

В 1447 году умирает отец Улугбека Шухрук, и Улугбек оказывается его единственным наследником, выжившим в бесконечных войнах. Но стать правителем ему очень сложно, поскольку сразу объявились другие претенденты. Старший сын Улугбека заявил, что он не намерен отступать, что трон будет принадлежать ему, а дело отца — заниматься наукой. Имя этого человека — Абд ал-Латиф — предано проклятью в памяти человеческой. Был и другой претендент на власть, племянник Улугбека Алла Аддаула.

Они прекрасно знали, что войско настроено не в пользу Улугбека. Ученый на троне солдат мало вдохновляет. Духовенство давно против него затаило раздражение и злобу, и подай только знак, с ним тут же расправятся. Кроме того, общая атмосфера эпохи средневекового общества была такова, что его гуманистические деяния и, в частности, занятия наукой и просветительством, мало кого воодушевляли, слишком узкий круг образованных людей мог поддержать его в то время. И уж никак его деятельность не вызывала поддержку и сочувствие в народе.

В Европе, благодаря античному наследию, образованных людей было больше, их круг шире. Хотя и здесь, на Востоке, античность после походов Александра Македонского обрела благодатную почву. Имена Птолемея, Эвклида, их труды становились известны. Хочу напомнить, что именно Самарканд, центр той области, которая когда-то называлась Согдиана, сыграл в судьбе похода и жизни Александра заметную роль. На пути в Индию он в Самарканде убил в горячности своего молочного брата, побратима Клита — это оказалось знаковым событием. На обратном пути из Индии снова в районе Самарканда Александр устроил знаменитые десять тысяч браков своих воинов и полководцев с местными восточными женщинами и девушками. Тогда его преследовала глобальная идея вырастить новую расу людей. Между прочим, внешний облик Улугбека, который удалось восстановить советскому скульптору и антропологу Михаилу Герасимову, являет собой пример смешения кровей. Ведь Азия была настоящим котлом, в котором переплавлялись народы. Его лицо не отнесешь ни к европейскому типу, ни к азиатскому.

Однако если вернуться к вопросу о социальной поддержке Улугбека и посмотреть на расстановку сил, то окажется, что против него были все — армия, духовенство, ремесленники, торговые люди, крупные землевладельцы. Этот налог, тамга, который он ввел в начале своего правления, давал хороший доход казне, и позволял Улугбеку строить медресе, улучшать дороги. Но людям трудно заглядывать в будущее, им нужно сытное настоящее, а введение нового налога — лучший способ возбудить недовольство. Улугбек в этом был неосмотрителен, он больше думал о будущем и больше смотрел на звезды, чем в лицо действительности.

Он только два года был великим султаном — с 1447-го по 1449 год. Его преследуют распри и заговоры, ему не на кого опереться. И в конце концов, его правление омрачила прямая, открытая война со старшим сыном Абд ал-Латифом. Два войска сошлись, и войско Улугбека наголову было разбито.

Улугбек сдался сыну и смиренно попросил отпустить его в паломничество, в Мекку. В том, что старый человек покинет страну, уйдет далеко и наверняка уже не вернется, не было никакой угрозы для узурпатора власти. И Абд ал-Латиф дает согласие, но, оказалось, он ведет двойную игру. Над отцом устраивается церковный суд, на котором обвиняемый не присутствовал. Улугбека обвинили в ереси и отступничестве от Корана, который он, кстати, знал наизусть. Он совершенно свободно цитировал Коран и не подвергал сомнению значимость этой великой книги. Он находил там свое, и в этом-то, очевидно, и была его вина с позиции церковников.

Итак, его обвинили в ереси и вынесли смертный приговор. Но лишить его жизни было поручено не палачам, а некоему Аббасу, который по законам шариата имел право на кровную месть. Отец Аббаса некогда был казнен по приказу Улугбека. Молва говорит о том, что казненный был главой заговорщиков. Всех заговорщиков Улугбек пощадил, а его одного, как непримиримого главаря, по закону того времени предали смерти. И, таким образом, Аббасу было поручено привести приговор в исполнение.

Он догнал свою жертву совсем недалеко от Самарканда. Улугбека схватили, связали и отрубили голову, без всяких слов и церемоний. Но Абд ал-Латиф, старший сын Улугбека, по приказу которого было совершено злодеяние, на этом не успокоился. Он приказал казнить и своего младшего брата, Абд ал-Азиза, который проявлял интерес к наукам и потому был особенно любим отцом.