Морской князь - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Таганов cтр.№ 56

Эти правила, как и предыдущая десятка, были набело написаны на трех пергаментах, два из которых княжичи тут же захоронили в собственных тайниках, а третий Дарник поместил в свой походный ларец, дабы тоже всегда иметь его под рукой.

Между тем две недели, отведенные для плавания дромона в Херсонес, миновали, а от ромеев не было ни слуху, ни духу.

– А что будем делать, если они вообще не появятся? – спрашивал Корней.

– Я думаю, будем наказывать за невыполненные обещания, – вместо князя отвечал ему Борть.

– А кого в первую очередь: ромеев или хазар? – косясь на отмалчивающегося князя, задавал следующий вопрос хорунжий.

– Я думаю, все решит простой жребий. Наш князь подбросит ромейский солид, и, где окажется лик ромейского императора, туда и двинем, – ерничал на правах старшего родственника липовский наместник.

А ватаги бойников и ополченцев продолжали потихоньку прибывать. Весть о походе всколыхнула всю Таврическую степь. После полной горя и лишений зимы тем, кто потерял свои семьи, хотелось обрести в жизни новую опору, веселых сослуживцев, влиться в общее молодечество и осмысленные мужские действия. Вместе с бортичами общее количество войска достигло пяти сотен. Железных и даже кожаных доспехов на всех не хватало, поэтому шили толстые кафтаны, набитые шерстью и конским волосом, и войлочные плащи, не пробиваемые стрелами с костяными наконечниками. Недостаток мечей, клевцов и железных палиц восполняли топорищами, насаженными на длинное древко, и боевыми цепами, когда-то хорошо проявившими себя при обороне повозочного стана. Стрелы, сулицы и пики изготовляли целыми снопами.

На шестнадцатый день по отплытии дромона в Бирему прискакал дальний дозорный с Новолиповской дороги:

– Ромеи идут!

– Какие ромеи? – изумился князь, ожидая прибытия ромеев лишь со стороны моря.

Оказалось, нет – четыре конных тагмы Леонидас послал по суше через Таврический перешеек. Возглавил конницу старший комит Макариос, статный молодец с завитыми русыми волосами, который все время переговоров мирарха с Дарником оставался на дромоне, стало быть, был вторым после мирарха архонтом в их военной мире.

– Мы с Леонидасом поспорили, кто поспеет первым, значит, я выиграл, – со смехом сказал Макариос выехавшему ему навстречу князю.

Четыре конные тагмы – это восемьсот всадников, из них двести катафрактов, а также шестьдесят более легких, чем у словен, повозок со снаряжением и припасами. Трехсотверстный путь они проделали за восемь дней, устали до полного изнеможения, но были горды своей малой победой над плывущими по морю пешими тагмами миры.

Дарнику прежде почти не приходилось встречаться с ромейской конницей, поэтому он смотрел на ее походную колонну во все глаза. Да, слухи об упорядочности ромейских пограничных войск не были преувеличением. Глядя на цвета плаща, конского чепрака и султана на шлеме, а также на знаки различия, легко было определить, к какой тагме принадлежит тот или иной стратиот и в каком он чине. По новому, недавно принятому, уставу, в ромейской коннице было не два, а три вида конников: легковооруженные курсоры-лучники, средневооруженные дефензоры с большими щитами, дротиками и чуть прикрытыми железом лошадьми, и тяжеловооруженные катафракты, почти полностью закрытые вместе с лошадьми доспехами, с малыми щитами, пикой на плечевой петле и луком. Сами катафракты ехали не на запасных лошадях, а на повозках или за спинами легких курсоров, в то время как их высоченные кони шагали на привязи за повозками, неся на себе лишь груз своих конных доспехов.

По просьбе Макариоса ромеям указали место для походного лагеря, и они принялись выставлять свои палатки в виде большого правильного квадрата.

– И скажи своим воинам, чтобы они пока что не ходили по нашему лагерю, – была вторая просьба комита. Ее тоже исполнили.

Это было то еще зрелище: стоящие по кромке нового ромейского лагеря дарникцы, с открытыми ртами взирающие на слаженные, выверенные действия своих союзников по возведению лагеря-фоссата.

Когда оборудование фоссата было завершено, запрет на гостевание был снят, и под приглядом специальных команд в фоссат были допущены те из дарникцев, кто был при мече и в более-менее чистой одежде. Из словенских воевод гостями Макариоса оказались лишь Корней и Зыряй. Дарник с Бортем предпочли сами принимать комита чуть позже в княжеском шатре.

Несмотря на всю свою улыбчивость и кажущееся простодушие, Макариос ничего существенного им не сообщил, мол, Леонидас все сделал как надо, даже в Константинополь отправил почтовое судно, но это так, для чиновничьего сообщения, все полномочия мирарх получил из столицы еще раньше.

Впрочем, ждать мирарха долго не пришлось. Уже наутро по обоим лагерям разнеслось:

– Паруса! Паруса появились!

К Биреме с попутным ветром подплывали шесть больших дромонов – почитай весь флот Херсонеса.

Полученный накануне дарникцами урок при оборудовании фоссата пошел впрок. Никто из словен не помогал высаживаться на берег ромейской пехоте. Просто стояли чуть в стороне и наблюдали за высадкой. Ромейские конники тоже не проявляли особого рвения. Больше хвастались своим опережающим присутствием в Биреме, чем участвовали в разгрузке дромонов, оно и понятно: любой конный стратиот всегда смотрел на пехотинца чуть свысока.

Дарник с воеводами тем временем встречали мирарха, сошедшего на берег одним из первых.

– Все ли удалось из задуманного? – спросил князь после обмена обычными приветствиями.

– Даже больше, чем было задумано, – с улыбкой отвечал Леонидас.

Загадочность его слов прояснилась позже, когда в княжеском шатре мирарх вручил Дарнику свиток с торговым договором. Помимо десяти тысяч саженей шерстяных тканей, в Херсонесе обязались принимать из княжеских заитильских мастерских три тысячи квадратных аршин пергамента и десять тысяч аршин войлока.

– Странно, почему не сто тысяч? Могли и на двести тысяч написать, – по-словенски тихо съязвил князю Корней.

– Я свою часть нашей договоренности выполнил, а как выполнил свою часть ты? – В голосе мирарха звучал обвинительный тон. Ничего удивительного – рядом находился Макариос, верно успевший шепнуть ему о малом количестве словенского войска.

– Я не люблю кормить войско, что стоит просто так и ничего не делает. Едва мы тронемся в путь, как соберутся все две тысячи, – заверил ромеев князь, не слишком в этом уверенный.

Самому ему не терпелось посмотреть на ткачей с их станками. И под предлогом, что ему нужно сделать нужные хозяйственные расчеты сколько и чего в этом ткачестве может потребоваться, он попросил мирарха показать ему привезенных ткачей за работой. Леонидас удивился этой просьбе, но не стал отказывать. В тот же день, пока ромейские пешцы разбивали свой отдельный от конницы фоссат, воеводы с архонтами собрались посмотреть на причуду князя Дарника.

Двадцать двухрамных ткацких станков выставили прямо на площадке посреди лагеря. Двадцать мужчин-ткачей тоже были в наличии, не удосужились только привезти на дромонах готовую пряжу. Зато в Петуне пряжа для одной закладки нашлась, и ткачи взялись за дело. У некоторых работа получалась хорошо, у некоторых не очень, но разобраться что тут к чему с непривычки было трудно. К князю между воевод протиснулась Евла со своей пятимесячной дочушкой, по хазарскому обычаю привязанной за спиной матери.