Темный дом - читать онлайн книгу. Автор: Максим Хорсун cтр.№ 20

«„Трубка“ – есть сосуд истины, наполненный золотом света благодати». – Сталкеру иногда даже снилось, как Старый повторяет эти слова снова и снова. Надо сказать, что в последние годы своей жизни Старый бредоносил очень убедительно, и кое-кто ему поверил. Но только полностью одержимые, выжженные радиацией головы могли принять трость Садовникова за пресловутую «трубку».

– Поклав «трубку»! Швыдко «трубку» поклав!

Пора было прекращать этот бесперспективный диалог. Он по-джентльменски предупредил коллег из Южной Зоны об опасности… хотя какие они ему коллеги? Не сталкеры, а боевики какие-то.

– Гаечка! За мной! – Садовников припустил вниз по склону, затем оттолкнулся здоровой ногой, схватился за перила балкона, подтянулся и забросил себя на груду банок с древними закатками.

Звон стекла смешался с лязгом автоматов, стреляющих одиночными. Гаечка охнула, повисла на перилах. Садовников подхватил ее за попу и втащил на балкон. И сейчас же пуля выбила из потолка над их головами бетонную крошку.

Сталкер одним ударом вышиб гнилые двери, выпустив из квартиры затхлый воздух. В полумрак отправилась первая гайка. Шестигранник беззвучно прокатился по толстому ковру. Уперся в тумбу, на которую была водружена покрытая пылью радиола.

Выхватив из-за спины трость, Садовников вошел в мрачную пещеру, бывшую некогда чьим-то жилищем. Хозяин отыскался почти сразу. На разложенном диване, на серой простыне лежал чистый, будто чем-то обработанный, скелет. Его кости серебрились, возможно, они были покрыты какими-то солями. В душе горел свет, шумела вода, и некто за неплотно притянутой дверью напевал популярный шлягер семидесятых. Мотив песни ловился легко, но невозможно было разобрать ни слова: похоже, их произносили задом наперед.

Гаечка затравленно поглядела на блистающий скелет, затем бросила взгляд в сторону душа. Как будто чья-то рука стискивала горло ей и сталкеру, не позволяя произнести ни слова и даже вдохнуть полной грудью. Садовников поспешил открыть приржавевший замок и замер на пороге, осматривая лестницу. Гаечка прижалась к нему сзади, приобняв одной рукой. В комнате ожила радиола, разразившись треском помех, и они одновременно вздрогнули.

– Теперь тебе не скучно? – язвительно поинтересовался Садовников.

– Не-а. Мне нормально, – ответила Гаечка, и сталкер с удивлением понял, что она не бравирует, и ей действительно по кайфу сломя голову мчать от преследователей через лабиринт ловушек Зоны.

На лестнице повсюду отблескивала «паутина», точно кто-то расставил множество растяжек. Со стороны подъезда раздались голоса. Садовников понял, что «чернобыльские» твердо решили отобрать у него «трубку». Если бы эта ерунда у него еще имелась…

– Наверх! – бросил он, прикидывая, как бы протиснуться между «паутинками»-убийцами. Но тут что-то тяжело и одновременно мягко застучало по ступеням. Через миг мимо ошарашенных Садовникова и Гаечки прокатился пестрый детский мяч полутораметрового диаметра. Под его натиском «паутинки» рвались с льдистым пением.

И сейчас же внизу загремели выстрелы, взвыли над лестницей рикошеты, всклубила пыль. Мяч лопнул, осыпав ступени резиновыми ошметками.

– Виддай «трубку»! – прокричали у подъезда.

– И бабу! – добавили сразу же.

Потом забухтели неразборчивые голоса спорящих.

– Гаразд! Бабу залышай соби, нам тилькы «трубка» потрибна! – сообщили, придя к консенсусу, «чернобыльские».

Но Садовников и Гаечка уже поднимались: шаг за шагом, ступень за ступенью. Снова затрещала радиола, и в квартире, которую оставили за спиной сталкер и его стажерка, разухабисто выматерились. Стало понятно, что гастролеры разделились. Так, не очень проворно, но методично и упрямо, «чернобыльские» шли по пятам, загоняя Садовникова в неминуемый тупик.

Ну, по крайней мере, так думали они.

– Нет у меня никакой «трубки», пацаны! – прокричал, сложив ладони рупором, Садовников.

В ответ залязгали автоматы. Взорвались, сея разящие осколки, стеклоблоки, сквозь которые виднелось жаркое солнце вечного лета. От пыли и пороховой гари стало почти невозможно дышать.

– Пригнись! – рявкнул сталкер.

– Ты побьешь их палкой? – не с сарказмом, а, скорее, с надеждой поинтересовалась Гаечка, принимая упор лежа на усеянной стеклом лестничной клетке.

Садовников не ответил. Запустил руку в рюкзак, вынул блестящий от смазки ТТ.

Из квартиры высунулся гастролер. На голове – низко надвинутый капюшон, на нижней части лица – бандана с черепами. Руки в толстых просвинцованных перчатках – у Садовникова были такие же, валялись в схроне за ненадобностью – сжимали тюнингованный «калашников».

Садовников успел выстрелить первым. Пальнул, опустившись на колено больной ноги. С такого положения он легко мог снести «чернобыльскому» голову, но предпочел для начала продырявить гастролеру бедро.

Пуля в ляжке – адская боль и море крови. Гастролер выронил автомат и, вопя благим матом, отполз в квартиру. Садовников не стал его добивать: раненым этот «хлопец» был полезнее мертвого. Он свяжет остальным руки, отвлечет часть преследователей и поможет беглецам выиграть время.

Но, с другой стороны, гастролеры теперь будут осторожнее, и уж тем более не станут церемониться, настигнув беглецов.

Сталкер пальнул пару раз вниз, сделал это больше для острастки, не рассчитывая подстрелить кого-нибудь еще.

– Вперед! – Он хлопнул Гаечку пониже спины и еле-еле успел остановить ее практически на кромке «комариной плеши». На следующий пролет пришлось забираться по перилам.

– Козел! – донеслось снизу. – Догоним – из шкуры вытряхнем!

– Осторожнее, пацаны! В «паутину» не вляпайтесь! – прокричал в ответ Садовников.

Осмотрев ступени, сталкер сразу же заметил цепочку следов, ведущих с верхних этажей в одну из квартир на площадке. Скромная, оббитая потрескавшимся дерматином дверь легко и беззвучно распахнулась, выпустив на лестницу облако табачного дыма. В проеме возник человек в заношенном спортивном костюме, майке-сеточке и темных очках, сдвинутых на затылок. В руках у него был укороченный автомат.

Глядя в плохо выбритое, блестящее от испарины, с воспаленными порами лицо, Садовников не знал – то ли радоваться, то ли брать руки в ноги и мчать подальше с удвоенной скоростью.

– Штырь!

– О-о, Костыль! – Штырь улыбнулся, блеснув золотыми коронками. – Вот так, типа, встреча!

– «Чернобыльские»! – Садовников ткнул пальцем в сторону приближающейся опасности. И тут же несколько пуль высекли искры из ступеней и пошли гулять рикошетами. Гаечка взвизгнула, Штырь с интересом поглядел на москвичку, затем смачно сплюнул и передернул затвор автомата.

– Щас, разрулим… Заныкайтесь пока! – Он махнул в сторону прихожей, мол, проходите.

Садовников с сомнением поглядел в сумрак, царящий за дверями. Из темноты вышел, поправляя штаны, Бельмондо. Подручный Штыря был вооружен дробовиком. За оттопыренными ушами белело по сигарете. Он тоже узнал Садовникова и подмигнул ему больным, затянутым бельмом глазом.