Илья Муромец и Сила небесная - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Лигун cтр.№ 49

– Спасибо за Молоську! – тоже неожиданно громко проговорил Соловей и, не зная, что сказать дальше, развернулся и зашагал к своему недостроенному терему.

* * *

С того дня не стало Запаве покоя. Днём она смеялась над ужимками Вышаты и Елисея, а ночью плакала в подушку. И было от чего плакать, потому что поглощённый плотницкой работой Соловей даже не смотрел в её сторону. Однажды она не выдержала и в один из жарких дней послала к строителям свою кормилицу Фёклу с двумя жбанами холодного квасу.

– Соловей Будимирович ничего не велели передать? – спросила она Фёклу, когда та вернулась.

– Спасибо сказали.

– И всё?

– Ещё велели передать, чтоб больше не утруждались. У них, говорят, своего квасу хватает.

В этот раз Запава не стала ждать ночи, а разрыдалась прямо в Фёклин фартук…

* * *

Спустя месяц строительство закончилось. Князю работа так понравилась, что он даже в шутку предложил поменяться теремами. Все шутке смеялись, хотя некоторым это давалось с трудом: уж больно завидки брали.

Ещё через неделю Соловей собрался за товаром в чужие земли. Прослышав про это, Запава всю ночь терзала мокрую от слёз подушку, а утром побежала к новому соседу.

Тот приветил её ласково, а Молоська и вообще от радости волчком крутилась да всё подпрыгивала, чтобы лизнуть в щёку. Но ласков был купец только до тех пор, пока Запава не выпалила:

– Соловей Будимирович, возьмите меня в замужество!.. Я хорошей женой буду… Потому как я… вас люблю!

– Не гоже красной девице себя в жёны предлагать, – помрачнев, проговорил Соловей. – Ты, видать, забыла обычаи дедовские, что сама себя сватаешь. Твоё дело скромно в горнице сидеть, вышивать узоры искусные, дожидаться сватов. А ты по чужим теремам бегаешь…

Услыхав это, закусила Запава губу, убежала к себе, от стыда ног не чуя, упала в своей горенке на кровать, вся от слёз дрожит.

Только Соловей это не со зла сказал, а из уважения к преданию. Нелегко ему было суровый ответ красной девице давать, но он себя пересилил для её же пользы.

А вечером надел купец нарядный кафтан да сапожки сафьяновые и пошёл к князю. Упал пред ним на колени и говорит:

– Мир тебе, князь-Солнышко, позволь просьбу сказать.

– Изволь, Соловушка, – ответил князь, а сам улыбку в бороду прячет, потому что догадался уже, о чём разговор пойдёт.

– Есть у тебя, князь, любимая племянница Запава Путятична, так нельзя ли её за меня замуж отдать?

Князь обнял своего друга за плечи и поднял с колен.

– Давно я этого ждал. Всё боялся, что Запаве наши щёголи голову закрутят. Но такой зять мне по всем статьям гож. Бери, Соловей Будимирович, моё благословение и засылай сватов.

– Спасибо, князь, только мне надо сперва в Новгород вернуться: у матушки Ульяны Васильевны родительское согласие испросить.

– Никуда тебе возвращаться не надо. Твою матушку по моему приказу уже в Киев везут. Завтра Ульяна Васильевна прибудет, тогда и дело сделаем. А пока иди невесту успокой. Мне сказывали, что рыдает она в своей горенке, глаза выплакивает. А зачем добру молодцу жена безглазая?…

* * *

С того дня жизнь Соловья Будимировича и Запавы Путятичны словно светом озарилась. А как иначе, если в народе говорят: где любовь, там и свет!

Всё у них теперь хорошо. А у Вышаты и Елисея ещё лучше: они нынче Любаву обхаживают – сестру младшую Запавы Путятичны. Скоро Вышата все деньги папашины на безделицы пустит, а Елисей все оглобли переломает… Хотя, может, и у них чего путного выйдет?

Не нам судить!

…Но вернёмся к помолвке. В самый разгар пира, Вышата и Елисей подрались. Бравый сотенный с каждой чаркой всё более мрачнел, а потом вдруг колупнул пальцем побелённую стену и мазнул Вышату по щеке.

– Ты чего? – удивился купеческий сын.

– А ты чего?

– Что чего?

– Чего девок пудришь?

– Так мода теперь такая, щёки мелом посыпать, – как можно благодушнее ответил Вышата, чтобы не дразнить своего задиристого соперника.

– Ах, мода? А в морду! – страшным голосом закричал Елисей и бросился на врага.

Через мгновение гостям князя представилась странная картина: задира Елисей валялся на полу, а трусливый Вышата сидел на нём и, дубася пухлыми кулаками, испуганно причитал:

– Мамочки! Мамочки! Мамочки!

Из этого следовало, что у страха не только глаза велики, но и кулаки тоже. Еле друзей-соперников растащили по разным углам. Причём Вышата трясся и всхлипывал, а побитый Елисей, наоборот, гордо выпячивал грудь и объяснял Ваське-пьянице, что нарочно не дрался, чтоб не пришибить Вышату ненароком.

– Молодец! – икнул Васька и одобрительно хлопнул Елисея по плечу, после чего тот лёг на пол и уже не вставал до конца пирушки.

* * *

Только не подумайте, что пир у князя Владимира был похож на современный банкет. Отнюдь! Ведь там собрались богатыри, а настоящая сила не только в бою проявляется. Настоящая сила помогает оставаться человеком и не падать в салат лицом, даже когда к этому располагают обстоятельства. Несмотря на то, что пир шёл уже не первый час, богатыри держались степенно и здравицы произносили сообразные. Даже когда очередь дошла до Васьки-пьяницы, он исхитрился сказать очень трезвую мысль:

– Помолвка – это что? Помолвка – это замысел! А удался он или нет, дитё покажет. Стало быть, вы его сперва родите, да на ноги поставьте, да воспитайте, как подобает, да научите святыни чтить, вот тогда и речь сказать не грех!

От этих слов Запава зарделась, но не от сорома, а от радости, потому как ребёнка от любимого мужа родить – лучшего счастья не бывает.

– Краснеешь? Красней! – одобрительно прогудел Василий. – На то ты и есть красна девица!

Богатырь хотел ещё дать какое-то напутствие Соловью Будимировичу, но ему помешал шум в дверях. Гости повернули головы, а князь с неудовольствием прикрикнул:

– Это кто там честному пиру препятствует?

– Это я, князь-Солнышко!

– Кто «я»?

– Бова, голова приворотной стражи.

– И чего тебе, Бова? Да не стой ты у дверей! Поди ближе и отвечай!

– Не могу, князь: ноги отымаются.

– А как же ты до терема дошёл.

– Так он меня донёс.

– Кто «он»?

– Дак, кабы я знал!

От такого ответа по лавам прокатился смешок, но князь насупил бровь:

– Ты, видать, насмехаться над нами надумал?

– Видит Бог, и в мыслях не было, – пролепетал Бова. – Только он пришёл и тебя, князь, требует. Я говорю: занят Красное Солнышко, в другой раз приходи. А он говорит: в другой раз поздно будет, а потом хвать меня – и понёс. Так притиснул, что ноги отняло!