Нью-Йорк - читать онлайн книгу. Автор: Эдвард Резерфорд cтр.№ 39

Кейт взглянула на отца. Она знала, что ему не могло прийтись по душе циничное употребление библейского выражения, хотя втайне порадовалась грубой откровенности купеческого ума.

– Сэр, вы упомянули вторую меру, – напомнила она.

– Да. Акт о мелассе. В нем сказано, что мы имеем право приобретать мелассу только у английских торговцев и с английских кораблей. Это оставляет ее в высокой цене и защищает английских плантаторов. Мне это не очень нравится, потому что я тоже произвожу ром здесь, в Нью-Йорке. Если бы разрешили, – пожал он плечами, – то у французов я покупал бы мелассу дешевле.

Теперь решил подать голос Джон Мастер.

– Правда, так мы и делаем, – ухмыльнулся он, повернувшись к Кейт. – Берем мелассу у французов подальше от порта и ввозим контрабандой. Конечно, это незаконно, но отец все равно так делает. Я тоже хожу на такие вылазки, – заверил он ее не без некоторой гордости.

Хозяин раздосадованно взглянул на сына.

– Хватит, Джон! – сказал он громко. – Сейчас нам всем не терпится узнать мнение моего кузена о завтрашнем суде. – Он отвесил Элиоту поклон.

Элиот Мастер уставился в стол. Правду сказать, он испытал облегчение. До прихода в сей дом его тайный ужас сводился к тому, что дочери полюбится красавец-кузен. Однако, увидев, что юноша прихорошился, и осознав, что тот унаследует куда большее состояние, чем его собственное в Бостоне, он встал перед непростым выбором: какие бы чувства ни питал он к этим ньюйоркцам с их бизнесом, имеет ли он право отказать Кейт, если та и правда захочет выйти за такого богатого родственника? И до сих пор боролся с собой. Но этот мальчик глупой выходкой взял и выставил свое семейство в истинном свете. Они не только работорговцы, но и контрабандисты. Таким образом, значительное превосходство их состояния разъяснилось. Конечно, он будет держаться с ними вежливо. Но с точки зрения Элиота Мастера, они ничем не отличались от преступников. Его отцовский долг, следовательно, понуждал лишь увериться, что дочь увидела истинное лицо этого юного негодяя.

А потому, вполне удовлетворенный, он обратился мыслями к суду над Джоном Питером Зенгером.

Завтрашний суд был чреват важнейшими последствиями для американских колоний, однако корни его тянулись в Англию. Политические события в Лондоне никогда не опаздывали отразиться на Бостоне и Нью-Йорке. Как любил говорить Дирк Мастер, «Лондон поставляет нам законы, войны и шлюх». Правда, под «шлюхами» он разумел королевских наместников.

Несмотря на почтенные исключения вроде губернатора Хантера, большинство этих людей прибывали в Америку с единственной целью набить карманы, и колонист это знал. А нынешний губернатор был из худших. Губернатор Косби был фигурой продажной. Никто и глазом не успел моргнуть, как он устроил незаконные поборы, купил суды и выборные инстанции да выгнал судей, которые не пожелали плясать под его дудку. Единственная городская газета находилась под контролем губернатора, и ряд купцов начал издавать другую – с нападками на Косби и разоблачением его махинаций. Для этого они наняли печатника Джона Питера Зенгера. Губернатор был полон решимости прикрыть эту лавочку. И вот дело закончилось тем, что в прошлом году он посадил Зенгера в тюрьму, а теперь изготовился засудить за подрывную клевету.

Элиот Мастер сложил пальцы домиком. Как адвокат, он усматривал несколько проблем.

– Мое первое замечание, – начал он, – касается обстоятельств ареста Зенгера. Насколько я понимаю, он не богатый человек.

– Он бедный иммигрант из Верхнего Пфальца, что в Германии, – ответил Дирк Мастер. – Обучился там печатному мастерству. Правда, выяснилось, что он и пишет очень недурно.

– А после ареста губернатор назначил возмутительно высокий залог, который Зенгер никоим образом не смог внести. И в результате протомился в тюрьме восемь месяцев.

– Именно так.

– Тогда мы имеем принципиальный вопрос о чрезмерном залоге, – сказал бостонский адвокат. – Это недопустимо. Но главным является оскорбление королевского губернатора.

– Мы все только рады оскорбить этого королевского губернатора, – заметил хозяин, – но бедняга Зенгер печатал газету, и из него сделали козла отпущения. Наши люди рвутся обеспечить ему хорошую защиту. А в новом жюри собрались отличные ребята. По-моему, семеро из них даже голландцы, поэтому там нет губернаторских дружков. Есть ли у малого надежда?

– Полагаю, что нет, – ответил Элиот. – Если удастся доказать, что Зенгер действительно напечатал оскорбительные статьи, то по закону жюри обязано признать его виновным.

– В том, что напечатал, сомнений мало, – сказал Дирк. – И продолжил даже в тюрьме – просовывал новые статьи под дверь камеры, а жена забирала. Но как быть с тем, что каждое слово, которое он напечатал о губернаторе Косби, – это чистая правда? Разве это не в счет?

– Наш британский закон о клевете не считает это оправданием, – ответил адвокат. – И если эти слова оскорбляют представителя короля, то они являются подрывной клеветой. Правда они или ложь, разницы никакой.

– Это чудовищно, – изрек купец.

– Пожалуй, – кивнул Элиот. – Сейчас меня беспокоит злоупотребление законом, и вот поэтому мне не терпится взглянуть на этот суд.

– Надо думать, – сказал кузен, – раз вы приехали из самого Бостона.

– Я скажу вам просто, – продолжил Элиот Мастер, – по-моему, это дело ничуть не пустячное. Я считаю, что суд над Зенгером восходит к самым основам наших английских свобод. – Он выдержал короткую паузу. – Сто лет назад наши предки покинули Англию из-за тирании, которую насаждал король Карл Первый. Когда члены парламента оспорили его право, он вздумал арестовать их, когда честные пуритане подавали иски под гнетом его грехов, он клеймил их, отрезал уши и бросал в тюрьму, прибегая, отметим, к этому самому обвинению в подрывной клевете. Тирания короля Карла закончилась восемьдесят пять лет назад, когда парламент отрубил ему голову. Но это не исключило проблем в будущем. И вот извольте, на примере мелкого тиранства этого губернатора мы видим тот же процесс. Я полагаю, этот суд ниспослан нам в качестве испытания – ценим ли мы свободу. – По ходу речи он изрядно возвысил голос.

– Да, кузен, – уважительно сказал Дирк Мастер, словно посмотрел на него свежим взглядом. – Я вижу, вы настоящий оратор!

Кейт редко слышала, чтобы отец говорил с таким пылом. Она преисполнилась гордости за него и вступила в беседу, рассчитывая на его одобрение.

– Значит, когда Локк говорит о природном законе и природном праве на жизнь и свободу, то речь идет о свободе слова? – спросила она.

– Думаю, да, – ответил ее отец.

– Локк? – недоуменно переспросила миссис Мастер.

– А, Локк! – сказал хозяин. – Философ, – пояснил он жене, стараясь припомнить что-нибудь об этом мыслителе, чьи доктрины, насколько он знал, вдохновляли свободолюбцев по обе стороны Атлантики.

– Вы читаете философские книги? – спросила миссис Мастер у Кейт, придя в некоторое замешательство.