Сказки века джаза - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнсис Скотт Фицджеральд cтр.№ 76

Она кивнула, все еще задумчиво, и он продолжил:

– Мне кажется, что когда один слабый приходит на помощь другому, то это вовсе не та помощь, которой они оба ожидают. Это что-то вроде соучастия в пороке, Лоис. После твоего рождения, когда у мамы стали случаться нервные припадки, она часто уходила поплакать к некоей миссис Комсток. О господи, это всегда вызывало у меня дрожь! Она говорила, что это ее успокаивает, бедная старая мама… Нет, я не думаю, что для того, чтобы кому-либо помочь, ты должен вывернуть душу наизнанку. Настоящая помощь приходит от более сильных людей, которых ты сам уважаешь. И их участие кажется тем большим, чем меньше в нем личных чувств.

– Но людям нужно человеческое участие, – возразила Лоис. – Им нужны «разговоры по душам».

– Лоис, в глубине души каждый хочет почувствовать, что другой слабее него. Вот что скрывается за такой «человечностью»… Здесь, в этом старом монастыре, Лоис, – продолжил он с улыбкой, – с самого начала из нас стараются выдавить гордыню и жалость к самим себе. Нас заставляют скоблить полы и так далее. Что-то вроде теории о спасении своей жизни путем ее потери. Видишь ли, мы думаем, что чем меньше человек похож на человека в твоем понимании, тем более хороший из него получится слуга для всего человечества. И в это мы верим до конца. Когда один из нас умирает, его родственникам не разрешают забрать тело. Его хоронят здесь, среди тысяч других, а на могиле ставят простой деревянный крест.

Неожиданно его тон изменился, и он бросил на нее веселый взгляд.

– Но глубоко внутри, в сердце, есть вещи, от которых никто не может избавиться, я, например, ужасно люблю свою младшую сестренку!

Повинуясь неожиданному желанию, он села на траву рядом с ним и, вытянувшись, поцеловала его в лоб.

– Ты сильный, Кайс, – сказала она, – и я люблю тебя за это… И еще ты очень добрый.

III

Они вернулись к настоятелю, и Лоис была представлена еще полудюжине близких друзей Кайса; среди них был один молодой человек по имени Джарвис, выглядевший довольно бледным и хрупким, который, как она знала, приходился внуком их соседу, старому мистеру Джарвису, и она мысленно сравнила этого отшельника с его родными беспокойными дядями.

И еще там был Реган – с испуганным лицом и пронзительным, проникавшим, казалось, прямо в душу, блуждающим взглядом, чаще всего задерживавшемся на Кайсе с выражением, больше всего напоминавшим благоговение. Она поняла, что имел в виду Кайс, когда говорил, что это хороший человек, с которым можно пойти в разведку.

«Типичный миссионер, – промелькнуло у нее в голове, – Китай или что-то вроде…»

– Пусть сестренка Кайса покажет нам, что такое шимми, – широко улыбнувшись, потребовал один юноша.

Лоис рассмеялась.

– Боюсь, что тогда отец настоятель выставит меня за стены монастыря. Да и вообще я не очень хорошо танцую.

– Думаю, что из этого не выйдет ничего хорошего для души Джимми, – внушительно заявил Кайс. – Он слишком много размышляет о таких вещах, как всякие шимми. Как раз тогда, когда он стал монахом, начали танцевать… матчиш, да, Джимми? – и весь тот первый год это занимало его мысли. Если бы ты видела, как, чистя картошку, он обнимал кастрюлю и совершал какие-то нечестивые движения ногами…

Последовал общий смех, к которому присоединилась и Лоис.

– Одна старая леди, которая приходит сюда слушать мессы, как только узнала, что ты приехала, прислала Кайсу мороженого, – среди общего веселья прошептал ей на ухо Джарвис. – Здорово, правда?

В глазах Лоис показалось умиление.

IV

Полчаса спустя в церкви все пошло как-то не так. С тех пор как Лоис последний раз была на службе, прошло уже несколько лет, и поначалу ее заворожили сияющая дароносица с центральным белым пятном, сама атмосфера, насыщенная ладаном, лучи солнца, пробивавшиеся сверху сквозь цветные стекла витража с изображением Святого Франциска Ксавье и падавшие светло-красным узором на рясу стоявшего впереди монаха; но с первыми звуками «О Salutaris Hostia» на ее душу, казалось, опустилась какая-то тяжесть. Кайс находился справа от нее, а Джарвис слева, и она бросала неуверенные взгляды то на одного, то на другого.

«Да что со мной такое?» – раздраженно подумала она.

Она опять посмотрела на них. Не было ли в их лицах странной холодности, которую она не замечала раньше? Их губы теперь казались неестественно бледными, а взгляды – застывшими. Она задрожала: они напоминали мертвецов.

Она почувствовала, что связь их с Кайсом душ ослабла. Это был ее брат – да, именно он, это неестественное существо. Она непроизвольно засмеялась.

«Да что со мной такое?»

Она провела рукой перед глазами, и тяжесть усилилась. От запаха ладана ей стало плохо, а нота, которую выводил один из теноров хора, скрежетала по ее ушам, как звук грифеля по доске. Она заерзала и, подняв руку, чтобы поправить прическу, обнаружила, что на лбу выступили капли пота.

«Здесь жара, как у черта в аду».

Она снова тихо рассмеялась, и затем в одно мгновение тяжесть на ее сердце превратилась в холодный страх… Это свеча на алтаре! Все неправильно – все не так! Почему никто этого не видит? Там что-то было! Что-то появлялось из нее, облекаясь в форму и приобретая определенные черты…

Она пыталась побороть свою растущую панику, уговаривая себя, что это всего лишь фитиль. Если фитиль не очень ровный, свечи всегда как-то странно себя ведут – но не так же! С невообразимой быстротой внутри нее стала собираться какая-то сила, ужасная, всепоглощающая сила, исходившая из всех ее чувств, из каждого уголка ее разума, и когда она поднялась волной внутри нее, она почувствовала чудовищное, ужасающее отвращение. Она прижала руки к бедрам, держась подальше от Кайса и Джарвиса.

Что-то в этой свече… она наклонилась вперед и в следующее мгновение почувствовала желание броситься к ней – неужели никто не видит?.. Никто?

– Уф-ф!

Она почувствовала, что место рядом с ней освободилось, – что-то ей подсказало, что Джарвис судорожно вздохнул и очень резко присел… затем она опустилась на колени, и когда пылающая дароносица медленно покинула алтарь в руках священника, она услышала страшный звон в ушах – звук колоколов походил на звук миллионов молотов… а затем, через мгновение, которое, казалось, тянулось целую вечность, по ее сердцу прокатился стремительный поток – послышались крики и грохот, как будто волн…

Она думала, что кричит, что зовет Кайса, а ее губы беззвучно артикулировали:

«Кайс! О господи! Кайс!!!»

Неожиданно прямо перед собой она почувствовала чье-то сверхъестественное присутствие, воплотившееся в форме светло-красного узора. Она знала. Это был витраж с изображением Святого Франциска Ксавье. Ее разум зацепился за него, ухватился за него мертвой хваткой, и она снова почувствовала, что зовет, громко зовет: «Кайс! Кайс!!»

А затем из бесконечной тишины раздался голос: