Ганнибал. Бог войны - читать онлайн книгу. Автор: Бен Кейн cтр.№ 67

– Все эти люди ваши друзья, и они, должно быть, такие же.

– Полагаю, так, – сказал Квинт.

– Городские власти говорят нам, что все римляне – кровавые убийцы, не способные ни на что хорошее.

– Неправда, – ощетинился Квинт.

– Я и так никогда этому не верил. А встретив вас и ваших друзей, убедился, что это ложь. Вы такие же люди, как мы. – Терсит понизил голос. – И карфагеняне не все так хороши, как они нас убеждают.

Квинт внезапно совершенно протрезвел.

– Они так говорят о карфагенянах?

Терсит беспокойно поерзал.

– Да. Наши власти хотят, чтобы город перешел на другую сторону, как и многие другие за последние недели. Вспомните прежние дни, говорят они, пока римляне не забрали Сицилию себе. Тогда жилось намного лучше. Карфаген – не такой суровый хозяин. – Он горько усмехнулся. – Насколько я помню, те времена ничем не отличались от предвоенных лет. Ни римским, ни карфагенским властям нет дела до маленьких городков вроде Энны, лишь бы те платили налоги и поставляли зерно.

– Чего же ты хочешь, Терсит?

Долгий вздох.

– Я хочу мира. Мира, чтобы не лежать бессонными ночами, беспокоясь, как бы моих двух дочерей не изнасиловали, а мою таверну не сожгли у меня на глазах. – Он сделал умиротворяющий жест. – Я говорю не только о римлянах. Я знаю, что карфагенские солдаты более чем способны на то же самое.

Квинт подумал о своем фамильном поместье, которое пришлось бросить из-за вторжения Ганнибала в Кампанию. Наверное, Терсит не мог покинуть Энну, так же, как мать и Аврелия не могли вернуться домой. Вся Сицилия была охвачена конфликтом, и он одинаково затронул тысячи невинных людей.

– Война подобна приливной волне, которая сметает все на своем пути, – мрачно проговорил он. – И мы ничего не можем с нею поделать, лишь постараться не утонуть.

– Можно и кое-что еще, – рискнул возразить Терсит.

Он поколебался в нерешительности, и Квинт, заметив в его глазах страх, подбодрил:

– Говори.

– Оставив Энну в руках римлян, мы избежим сражения внутри ее стен, которое случится, если городские власти решат по-своему. Они хотят получить ключи от ворот, чтобы ночью впустить войско Гимилькона. Однако у Пинария хватает ума не отдавать ключи, и наши власти теперь говорят об осаде города карфагенянами, во время которой мы сможем помогать им на стенах и творить всякие прочие безумства. До меня доходили слухи из других городов, где такое случилось. Не важно, что мы собираемся перейти на сторону Карфагена. Город будет разграблен, а население перебито.

– И ты хочешь предотвратить резню? Даже если придется оставить Энну в руках римлян?

– Мне все равно, кто правит, если все останется тихо-мирно. Если можно избежать крови. Когда-нибудь, если у вас будут дети, вы меня поймете.

Мысленно Квинт увидел поле битвы при Каннах, и как они бежали там. Большинство римских семей в тот страшный день потеряли сыновей. Чувствуя себя стариком, юноша кивнул.

– Думаю, уже понимаю.

Оба помолчали.

– Почему ты говоришь это мне, а не Пинарию или какому-нибудь другому командиру?

Терсит улыбнулся.

– Каждая стена здесь имеет глаза и уши. Я не могу подойти и на сто шагов к штаб-квартире Пинария: меня сочтут предателем. Вы доверяете своему командиру?

– Я доверяю ему свою жизнь.

– А Пинарию?

– Он жестковат, но, говорят, честный человек.

– Мне тоже так показалось. – Терсит облизнул пересохшие губы. – Если я назову вам имена главных заговорщиков, вы смогли бы передать их вашему командиру?

Квинт взглянул на своих товарищей и увидел, что они, к счастью, не обращают внимания на его разговор с Терситом.

– Думаю, да.

– А он сможет обеспечить безопасность мне и моим дочерям? Думаю, что уцелевшие руководители захотят союза с Римом и смогут повлиять на жителей. Однако некоторые могут попытаться навредить мне, если заподозрят, что я доносчик.

Квинт с трудом глотнул. Он не мог солгать.

– Не знаю. Я лишь рядовой солдат, но клянусь, что приложу все усилия к этому.

Снова вздох.

– Я не могу просить большего.

Громкие шутки и смех за спиной затихли. Квинт ощущал биение пульса позади глаз, чувствовал под пальцами деревянную стойку и видел на лице Терсита страх.

– Симмий и Зенодор – самые активные сторонники Карфагена. А также Ох.

– Симмий? Купец, который снабжает нас зерном? – недоверчиво переспросил Квинт. Казалось, этот человек был рад иметь дело с легионерами.

– Он самый.

Терсит стал называть другие имена, и Квинт поднял руку, останавливая его.

– Я слишком пьян. Тебе нужно написать их.

Хозяин таверны бросил на него испуганный взгляд.

– Нужно написать на пергаменте. Я лично передам моему центуриону, – пообещал Квинт.

– Эй, хозяин! Еще вина! – проревел Марий.

– Конечно, – откликнулся Терсит и тихо сказал Квинту: – Я дам список в следующий раз, когда вы пойдете облегчить мочевой пузырь.

Уже жалея, что столько выпил – доклад Кораксу или, еще того чище, Пинарию с похмелья будет смотреться не очень хорошо, – Квинт пошел обратно за стол. Лучше, чтобы как можно меньше людей знали, что ему только что сказал Терсит. Он выпил несколько чаш воды в попытке заглушить действие выпитого вина, а когда в голове немного прояснилось и в кошель надежно улегся пергамент Терсита, начал долгий процесс уговаривания товарищей уйти. Квинту требовалось отдохнуть, но он не решался оставлять приятелей здесь: кроме беспокойства об откровении Терсита, ему еще не хотелось, чтобы кто-то попытался увидеть хозяйских дочерей.

К тому времени, когда они наконец вернулись к себе, Квинт протрезвел, но спал плохо. Когда ему удалось заснуть, сквозь щели в ставнях уже пробивались лучи света. Ему показалось, что он только что заснул, когда опцион стал барабанить в дверь, приказывая вставать, если они не хотят, чтобы их выперли обратно в Сиракузы.

Квинт быстро рассказал Урцию, что узнал от Терсита.

– Мне это не приснилось, – прошептал он, показывая другу пергамент.

– Яйца Вулкана! – воскликнул товарищ, которому было так же нехорошо, как и Квинту. – Ты должен доложить Кораксу.

– Что я и собираюсь сделать.

– Хреново, – проворчал Урций. – Будет еще одно наказание. Впрочем, скорее тебе, чем мне.

– Спасибо, – кисло сказал Квинт.

Ему хватило ума погрузить голову в ведро с водой и надеть чистую тунику, прежде чем идти к командиру. Чувствовал он себя по-прежнему дерьмово, но надеялся, что хотя бы выглядит не так плохо. Надеялся.