– Все! – с горечью подтвердила Бека.
Ее учебники, всегда аккуратно сложенные стопками на верхней полке, были грудой свалены на дне шкафа. Тетради измяты, многие страницы вырваны. Шерстяной шарф, который она хранила в этом шкафу, клубком валялся под ворохом испорченной бумаги. Повсюду валялись карточки из картотеки ее исследовательской работы.
– Как грубо! – воскликнула Кари. – Кто мог такое натворить?
Она положила руку на дрожащее плечо Беки.
– Тебе нужно все рассказать классному руководителю!
– Да, я знаю, – ответила Бека.
Ее охватил внезапный приступ тошноты. Она заставила себя не смотреть на весь этот разгром.
– Кто мог это сделать? – повторила Кари. Вокруг уже толпились ребята.
– Я знаю, кто это сделал! – подумала Бека.
Сомнений быть не могло. Хани.
«Как это глупо, по-детски. Я задела ее чувства, а она, в отместку, испортила все мои вещи».
– А-а-а! – отчаянно закричала Бека и бросилась прочь.
– Бека, ты куда? – окликнула ее Кари.
– В туалет! – на бегу ответила Бека.
Она растолкала ватагу малышей, по какой-то причине одетых сегодня в парадную форму, и понеслась вниз по коридору. Звуки голосов эхом отзывались в ее ушах.
Скорее.
Женский туалет был в самом конце коридора.
Бека тяжело дышала.
Бледно-серый свет зимнего дня проникал внутрь туалетной комнаты сквозь высокое замерзшее окно.
У умывальника стояла Хани в своей длинной куртке.
– Ох! – вскрикнула Бека.
Хани обернулась, удивленно взглянула на нее.
– Привет. – Хани спокойно закрыла кран и взяла бумажное полотенце.
– Хани! – заорала Бека. Она чувствовала, что теряет над собой контроль, но не могла больше сдерживаться. Она слишком долго сдерживалась. – Как ты могла!
От удивления Хани широко открыла глаза. Она перестала вытирать руки.
– Что?
– Как ты могла?
– Что, Бека, о чем ты?
– Ты прекрасно знаешь, о чем я, лгунья!
Хани смяла бумажное полотенце и уронила его на пол.
– Бека, ты очень громко кричишь. – Вместо удивленного выражения на ее лице появилось озабоченное: – С тобой все в порядке?
– Нет, Хани, не в порядке! – кричала Бека, в гневе наступая на Хани. – Не в порядке, и ты прекрасно знаешь почему!
Испуганная Хани попятилась к кабинкам. Как будто защищаясь, она подняла руки.
– Как ты могла! – кричала Бека, надрывая горло. Ее руки сжались в кулаки.
Белый, мерцающий свет из окна.
Хани вздохнула. Она спокойно стояла и смотрела Беке прямо в глаза.
– Ну же, Бека, в самом деле, успокойся. Я не знаю, о чем ты говоришь. В самом деле не знаю.
– Лгунья! – негодующим тоном воскликнула Бека. – Я говорю о моем шкафчике, конечно!
– А что с ним случилось? – с невинным видом спросила Хани.
Бека вздохнула, начала было отвечать, но не могла вымолвить ни слова. От гнева она лишилась дара речи.
– Почему ты все время обижаешь меня сегодня? – спросила Хани. В уголках больших серых глаз появились слезы. Ее подбородок дрожал. – Скажи, Бека, что я сделала?
Бека изо всех сил вцепилась в холодную раковину. Она старалась овладеть собой.
– Ты так меня сегодня обидела на улице у футбольного поля! – всхлипнула Хани, две крупные слезинки скатились по ее пылающим щекам. – А теперь ты набрасываешься на меня, орешь на меня без всякой причины. Почему, Бека?
– Не прикасайся больше к моим вещам! – выдавила Бека сквозь стиснутые зубы. – Не прикасайся!
– А! – Хани вытерла слезы руками. – Я поняла. Это все из-за Эрика. Ты видела меня с Эриком.
– Нет! – огрызнулась Бека.
– Ты злишься потому, что я сейчас встречаюсь с Эриком, – продолжала Хани. – Но в чем дело? Ты ведь рассталась с ним?
– Это не из-за Эрика! – закричала Бека. Она вся дрожала.
Бека сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Вцепившись в раковину обеими руками, она закрыла глаза. Но дрожь не прекращалась.
– Эрик здесь не причем, – повторила Бека.
– Ты дала ему отставку, – продолжала Хани, – Теперь он со мной. – Она повернулась к зеркалу и смахнула со щеки еще одну слезинку.
«Она рассматривает прическу, – с горечью подумала Бека. – Мою прическу. Она льет слезы на блузку. Мою блузку».
– Я повторяю тебе, Хани, Эрик здесь не причем. Есть другие причины.
– О чем ты говоришь? – спросила Хани, изобразив удивление.
– Обо всем остальном, – повторила Бека. – Я хочу, чтобы ноги твоей больше не было в моем доме! В моей комнате! Не смей подходить к моим друзьям!
Хани втянула голову в плечи. Она скривилась, словно от боли.
– Не смей так говорить со мной, Бека! Не смей!
Ее лицо вдруг стало злым, горящие глаза уставились на Беку:
– Я – твоя лучшая подруга. Твоя лучшая подруга!
С отчаянным криком Хани засунула руку в карман своей куртки и вытащила маленький серебристый пистолет.
– Нет, Хани, нет! Не надо! – завизжала Бека.
С исказившимся от злобы лицом Хани подняла пистолет, прицелилась Беке в грудь и нажала на курок.
Глава 17
Бека дико закричала.
Поток холодной воды хлынул из дула пистолета на ее куртку.
Хани смеялась.
– Ну же, Бека, – приговаривала она. – Где же твое чувство юмора?
Тяжело дыша, Бека молча смотрела на Хани.
– Снова я выиграла! – похвасталась Хани.
Она нажала на курок серебристого водяного пистолета и послала струю воды в зеркало. На ее губах играла торжествующая усмешка.
«Почему она усмехается? – зло подумала Бека. – Разве она не слышала, что я ей сказала?»
Бека посмотрела на воду, стекавшую по зеркальной поверхности.
– Ну, давай, Бека! – повторила Хани. – Разве ты не помнишь, как мы обе всегда носили с собой водяные пистолеты. Те самые, красные, пластиковые. Помнишь? Мы всегда стреляли друг в друга, когда мисс Мартин поворачивалась к нам спиной.
– Нет, – сказала Бека.
Хани засмеялась:
– К концу дня мы были мокрые до нитки, помнишь?
– Нет! – громче повторила Бека.
– Бека, разве ты не помнишь?