Любовь и войны полов - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Иванов cтр.№ 62

Честно сказать, я и видел-то в своей жизни всего лишь одного христианина; вернее слышал, а вернее, читал. Иоанн Кронштадский. Вот уж кто, действительно, физически не мог пройти мимо каждого нищего, голодного и раздетого. Поэтому и сидел часто без гроша и домой босой приходил – сапоги по дороге из храма людям отдавал. Вот это и есть христианство – неспособность пройти мимо чужого горя. Ну, а если уж смог, то значит, ты ещё и не христианин…

И ведь те люди не от избытка – последнее с себя отдавали. А сегодняшние «христиане» и поклоны бьют, и свечи ставят, и иконы целуют, и молятся много. Очень много всего этого они делают – всё, что угодно, кроме того, о чём Христос просил. Причём, настоятельно – неоднократно и особо. На всё готовы, только не на Любовь, только не на её, родимую. Уж, лучше поклоны, свечи, молитвы; ещё поклоны, ещё свечи, ещё молитвы; и ещё, и ещё – без любви, зато помногу. Сотни поклонов, тысячи свечей, миллионы молитв. Усилий, что и говорить, много, да вот только некоторые, почему-то, не только до любви не доходят, а ещё злее, наоборот, становятся. То есть несёт бедолаг, почему-то, в противоположную от Любви сторону. Именно Любовь у них-то и не получается – не дано, значит. Не могут! Вот и «возлюби» тут…

Да и как «возлюбить» по просьбе, напутствию или приказу? Так возненавидеть лишь можно, а вот любить… не получается. Требуют от людей чего-то, на что большинство, похоже, уже и физически не способно. Остался один обряд – оболочка от прежней Веры… Отсюда и вопрос: а Любовь христианская это то же самое, что любовь-чувство и любовь-состояние, или же это совсем какая-то иная – особая Любовь? Сами христиане существование настоящей любви между язычниками, по словам Св. Марка, отвергают:

«Когда увидишь двух грешников, имеющих любовь друг к другу, то знай, что они друг другу помогают в самоугодии.»

Вот оно как. То есть без веры в Бога – это вообще «самоугодие». Но даже и оно у некоторых, хотя бы, как и «самоугодие», всё равно, не получается. Как здесь определить если не физиологически, то хотя бы, физически: где любовь-чувство, где – состояние, а где идеальная – христианская Любовь? Как узнать, где что?

В Евангелии я нашёл лишь один эпизод, наиболее полно отражающий божественную психику Христа. Не чудеса, не исцеления и не пророчества, а совсем вроде бы обычная, почти проходная сцена. Когда Он пришёл воскресить умершего Лазаря и увидев плачущих иудеев, заплакал вместе с ними. Эпизод поразительный! Почему плакали иудеи понятно – им было жаль мёртвого. Но ведь Христос-то прекрасно знал, что через 5 минут Лазарь будет жив и их печаль смениться ликованием и радостью. Знал. И всё-таки, плакал вместе с ними! Господь плакал не о Лазаре. Он плакал потому, что плакали они – что было плохо им!! Можно ли представить себе натуру более чуткую и впечатлительную, готовую сопереживать любому, даже самому поправимому горю, если рядом скорбит хотя бы одна душа? Наверное, для этого надо быть уже Богом…

Но также тут, как мне кажется, существует и одна, в том числе, и христианская, тонкость. Многие верующие почему-то упорно считают, что Христос призывал их «возлюбить» всех, хотя Он сказал ясней ясного – «ближнего»! При этом самому «ближнему» им же было дано чёткое определение – это лишь тот, кто не бросил тебя в беде! Все бросили, а этот нет. Всё. Вот он и есть тебе «ближний». И от тебя больше ничего не требуется – найди себе своего «ближнего» и «возлюби». Но сначала найди Бога и возлюби Его потому, что, в противном случае, из твоей любви ничего хорошего не выйдет. Она деформируется, выродится и исчезнет… Желающие могут попробовать. Итак, дело за малым – найти себе «ближнего». Нет ничего легче – для этого достаточно лишь попасть даже не в беду, а в какую-нибудь переделку. Дальше всё произойдёт само-собой – все «друзья» быстро смоются и вы останетесь один! А вы боялись…

И те, кто не бросил вас в беде и есть самые близкие вам люди на Земле. Во всех абсолютно смыслах. Это и есть самое необходимое каждому из нас его личное окружение – внешнее продолжение его психики. Они ближе всех – и «друзей», и даже родственников… Остаётся, правда, вопрос – а чего прилипали-то тогда все эти «друзья»? И почему исчезли, как нечистая сила, при одном лишь намёке на несчастье «друга»?!

Люди разнообразно нуждаются друг в друге: ведь в одиночку ни одному человеку невозможно раскрыть ни свою генетику, ни психику. Даже грубо биологически – как продолжателю рода. Но Любовь, как некая (подсознательная?) связь с человеком, ещё сложней и многообразней – через любимого мы воспринимаем мир вокруг себя ещё раз – дополнительно. Видим его глазами и чувствуем его чувствами. Как-то, но это получается… Причём, для нас, даже и не важно, как именно. Важен результат. И чем естественней и свободней мы с ним себя ощущаем, тем он нам роднее и ближе – тем больше мы ощущаем его частью себя. Недаром о любви говорят как о самом сильном из всех возможных «родствах душ». То есть, по идее, у каждого человека должна бы быть на Земле его абсолютно идеальная половина. Её и должна помочь найти Любовь. Для того и дана… Осталось выяснить, как её сыскать или вычислить. Вот только сложность подбора пары возрастает квадратично количеству качеств, то есть сложности самого человека. Шибко большая, короче…

Не исключено, что со временем появятся и таблицы вроде менделеевской «Всеобщей Классификации Людей», а пока что, заметим, что каждый человек тот же атом. То есть, для идеального продолжения своего рода, каждый нуждается в такой же психике как у него, но с противоположным знаком. Зато любовная энергетика пары отразится на потомстве 1:1. Откуда и замечено, что красивые дети родятся только от большой Любви, а здоровые лишь у порядочных. Тот же Байрон был увечным красавцем: его мать была страстно влюблена в его отца (первое условие красоты), но её род нёс родовое проклятие за свои преступления – отсюда хромота поэта. Отсюда и вообще все людские пороки и уродства…

Ещё древние заметили, что в разное время у одних и тех же людей любовь проявляется в разных чувствах. От скотства до романтически-возвышенного. Они различали несколько её градаций:

– обыкновенное половое влечение – «эрос»,

– чувство дружеское или семейное – «филиа»,

– чувство возвышенное – «агапе»,

Первое – это, грубо говоря, «на горшок и в постель», второе – каждодневное, третье, скорее поклонение совершенству. Но сегодня, мы уже различаем Любовь и ещё более тонко – уже и как вид предлагаемых нам отношений:

– как наша потребность быть хоть чем-то полезным любимому,

– как наша претензия на него, как на собственность

– как наша монополия на право обладания им.

В принципе, это почти те же самые градации – от поклонения, до использования по назначению, однако, здесь уже просматривается особенность, отличающая собственно «Любовь». Как потребность слияния с объектом своей любви. Потребность полной идентификации себя с ним. Итак, как ни крути, а любовь это наша потребность к «слиянию». Ещё бы узнать к какому – слияний тоже ведь несколько. Физическому, психическому, духовному, интеллектуальному, генетическому или… над-генетическому? То есть, насколько Любовь – это чувство нашей психики, а насколько нашего голема, «учуявшего» свою наиболее оптимальную генетическую комбинацию и насколько нашего «рождения свыше»? К какому такому слиянию оно нас призывает? В идеале к тотальному: слиться, чтобы не разливаться… Но на то он и идеал, что не у всех он есть. Не получается. В основном потому, что инструкции отсутствуют. Не правда ли странно? К любому телевизору и печке прилагается целая груда бумаг, а вот к самому нужному устройству – к родному человечку – инструкция отсутствует!..