Молния Господня - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Михайлова cтр.№ 28

Инквизитор опрокинул в себя стакан вина, ибо основательно продрог, тут же проглотил пирожок и взялся за другой.

— Рикардо Вено, сын нашего подеста, главы местного муниципалитета, в ведении которого и городской магистрат…

Леваро, собиравшийся было тоже откусить пирожок, замер с открытым ртом. «Только не говорите, что меня одурачили и у нашего подеста нет сына, а само имя — фикция». Леваро всё-таки вонзил зубы в тесто. Методично и задумчиво прожевал. Несколько раз изумленно сморгнул. «Не фикция. Есть. Мерзейший, не по годам истаскавшийся щенок, испорченный всегдашними потачками папаши. Такие считают, что им всё позволено. Расскажите о встрече. Когда выяснят, кто ваш осведомитель, допросим его». Вианданте отверг такой modus operandi. «Допроса не будет. Мы дали ему гарантии. Узнав его, мы просто поймём, откуда ему известно имя преступника и насколько его сведения правдивы». Коротко передал прокурору содержание беседы с незнакомцем. «Где был младший Вено в день убийства? — вот с чего начнём».

Леваро покачал головой. Физиономия его кривилась. «Убийца вполне может оказаться неподсуден вашей милости, ваш таинственный осведомитель прав. Убийца не еретик, и попадает под юрисдикцию светского суда, и папаша замнёт дело». Элиа ждал, что инквизитор возразит. Его полномочия были значительны. Глава священного Трибунала мог вступить в смертельную распрю с магистратом и сцепись он с семейкой Вено, — тем бы не поздоровилось. Но Вианданте не возразил, только мягко поинтересовался: неподсуден потому, что сынок подеста, или потому, что в его действиях нет ереси, подсудной Святой Инквизиции? И не дожидаясь ответа, мягко продолжил:

— Да, старая истина права — если в твоих руках власть творить всё, что задумаешь, велика опасность вообще перестать задумываться, что творишь. Это справедливо и в отношении молодого Вено, и в отношении меня. Но позволять убивать детей?

— Если вы не докажете его еретичества…

— Вы ошибаетесь, Леваро. Тут и доказывать нечего. Дионисий утверждает в 4 главе «О божественных именах», что множество демонов является причиной всякого зла и для себя и для других. И Дамаскин говорит, что всякая злоба и всякая нечистота суть изобретения дьявола. Кроме того, Апостол и евангелист Иоанн цитирует Христа, говорящего фарисеям: «Ваш отец диавол. Он был человекоубийца искони и не устоял в истине, ибо нет в нем истины». Следовательно, любой, преданный человекоубийству, суть сын диавола.

Элиа улыбнулся.

— Но в главе «О церковных догматах» сказано: «Не все наши злые помышления побуждаются дьяволом, но иногда они возникают вследствие движения нашего свободного решения». Дьявол — причина всех наших грехов, потому что именно он подстрекал первого человека к греху, а из его греха воспоследовала наклонность ко всякому греху во всем человеческом роде; и в этом смысле мы должны понимать слова Дамаскина и Дионисия. Прямой причиной чего-либо называется нечто, действующее непосредственно. И в этом смысле дьявол не есть причина каждого греха. Ведь не все грехи совершаются из-за подстрекательства дьявола, но некоторые — по свободному решению и вследствие слабости плоти.

— Плевать! Когда грехи совершаются людьми без искушения дьявола, то они становятся сынами дьявола потому, что подражают тому, кто согрешил первый. Убийца подражает дьяволу, значит, убийца — еретик. А это, воля ваша, как раз и находится в сфере нашей компетенции.

Прокурор ядовито напомнил инквизитору, что сразу по приезде его милость не счёл, однако, убийство семьи Спалацатто делом Трибунала, назвав его «банальной уголовщиной». В ответ на этот наглый и бесцеремонный выпад своего подчинённого мессир Империали, положив кусок сыра на новый пирожок, невинно поинтересовался, с каких это пор прокурор-фискал позволяет себе критиковать его методы ведения инквизиции?

Словесную перепалку прервал условный стук в дверь. Оба вскочили. Леваро распахнул дверь. Денунциант коротко доложил о завершившейся провалом слежке. Объект ушёл из-под наблюдения в предместье, как фантом, растаял в воздухе около развалин старого дома Ровальди.

Вианданте махнул рукой. Этого следовало ожидать. Недаром тот показался ему человеком не низкого ума.

— Итак, вернёмся к отправной точке. Будем исходить из того, что нам сообщили правду. Подозреваемый укладывается в очерченный нами круг подозреваемых. С завтрашнего утра надо осторожно опросить соседей, челядь, дружков-приятелей отпрыска подеста, приставить слежку, не упускать из виду ни на минуту.

Таинственный незнакомец оказался прав. Денунцианты теперь ежечасно приносили подтверждения преступления. Никто не видел младшего Вено в известное время ни в кабаке, ни в борделе, ни на площади. Не было его и дома. Конюх не видел лошади Рикардо в день и час преступления, исчезла и лошадь его дружка Бонито, который, напоённый в трактире агентом до бесчувствия, проговорился, что Рикардо и впрямь поймал в потёмках в тупике какую-то дурочку и, полюбив её, там и бросил, придушив. Выслушав последнее донесение, Элиа глубоко задумался. Даже если Пьетро Бонито с трезва повторит свои показания, и конюх осмелится подтвердить свои слова под присягой, что сомнительно…

— Вы не сможете осудить его по закону. Папаша Вено поднимет клаку, и завопит, что Трибунал не должен посягать на права светской власти и магистрата.

Вианданте безучастно выслушал и уставился в потолок. Новая мерзость — холодная и бездушная, совершенная даже не похоти ради, а скорее — походя, оборвавшая только начинавшуюся, безгрешную жизнь… Надо запомнить, что бездушие — тоже состояние души… Он долго сидел в раздумье на скамье Трибунала. «Если любовь Божия не отвращает тебя от зла, хотя бы страх гиенны сдерживал. Но кто не ведает страха Божия, не может пребывать в добре, но впадает в когти дьявольские. Промыслом Твоим, Господи, поставлен я судьёй, но по закону человеческому убийца уйдет от расплаты. Что делать мне, Господи? Тебе отмщение, ты и воздай».

— Qui parcit nocentibus — innocentes punit, кто щадит виновных, наказывает невинных, — тихо пробормотал он и спокойно провозгласил, — негодяй достоин смерти.

На следующий день, утром, к немалому изумлению Леваро, которого, как обычно, толком не разобравшись, вызвали на место происшествия, изувеченный до неузнаваемости труп Рикардо Вено был вынесен на речную отмель в пяти верстах от города.

Элиа недоумевал. Как же это? С момента, когда Вианданте полушёпотом вынес убийце смертный приговор, прошло всего двенадцать часов. В эти часы сам Леваро, маясь бессонницей, думал о происшедшем, взвешивал шансы привлечь негодяя к ответу, уговорить свидетелей — конюха и дружка Вено, и всё это время слышал мерное и спокойное дыхание инквизитора, развалившегося на трибунальском диване, и иногда при свете свечи невольно любовался удивительной красотой его утончённых черт.

Особых повреждений — ножевых ранений или следов ударов — на теле покойника не было, но голова была разбита. Кое-что наталкивало на мысль, что несчастный мог просто свалиться пьяным в реку с моста, но не исключалась и пьяная потасовка, в результате которой Рикардо мог оказаться в реке. Пьетро Бонито, дружок Вено, как раз накануне был отправлен отцом в Триест, и после его отъезда Рикардо видели в таверне у Никколозы и в кабачке папаши Росси. Да, свидетельствовали они, посетитель был пьян до того, что видел какие-то призрачные тени — incèrte ómbre, а ближе к ночи ушёл куда-то на ту сторону городского моста. С ним никого не было, но мало ли кого он мог встретить по дороге?