Сказки cтарого Вильнюса - читать онлайн книгу. Автор: Макс Фрай cтр.№ 13

От возбуждения Натали болтает ногами и размахивает руками, дирижируя одной лишь ей слышным сводным хором всех майских ветров. Дамы, сидящие за соседним столиком, неодобрительно на нее косятся. Очень солидные, представительные дамы, даже бокалы с пивом выглядят в их руках как переходящие кубки за успехи в мелкобуржуазном домоводстве. А ведь они младше меня, думает Натали. Лет на десять, пожалуй. Совсем, можно сказать, писюхи. И, обнаружив в своей голове это дурацкое слово, тоненько, по-детски хихикает вслух от неожиданности.

Тогда тоже был май, и Натали, гуляя по цветущему, всеми ветрами обласканному городу, все чаще видела, как улыбаются ее отражения в витринах. Та, другая женщина, обитающая в блистающем застекольном мире, с каждым днем нравилась ей все больше. Иногда Натали подходила поближе, делала вид, будто разглядывает выставленные товары, а на самом деле пытливо всматривалась в собственное отражение. Кто ты такая? – думала она. – И кто такая я? Мы действительно одно и то же? Хорошо, если так.

Антикварная лавка на бульваре Вокечю только потому и привлекла внимание Натали, что стекло в ее витрине было толстое, двойное, причудливо искривленное временем. И отражение получилось непростое: многослойное, текучее, переменчивое, несколько почти не похожих друг на друга затуманенных лиц, множество рук, гибких, тонких и толстых, а в том месте, где положено быть сердцу, располагались большие настенные часы – одни на всех. Натали глядела на них, как завороженная, не понимая – откуда взялись? У меня же нет ничего, кроме сумки. Потом, конечно, поняла, что часы не отражаются, а просто стоят за стеклом. Она сделала шаг в сторону, намереваясь уйти, и ощутила непривычную пустоту в груди, как будто оттуда только что извлекли нечто теплое и тяжелое, а взамен ничего не положили. Почти испугалась, почти обрадовалась неизвестно чему, и, запутавшись в этих противоречивых чувствах, сама не заметила, как вошла в лавку.

По законам жанра, за прилавком должен был стоять ветхий старик со следами былой импозантности на поношенных лице и костюме, но там хозяйничала совсем юная барышня, полная и румяная. От смущения Натали зачем-то поинтересовалась ценой выставленных в витрине часов. Оказалось – сущие копейки. Красивая интерьерная вещь, но не то чтобы ценная для коллекционеров, к тому же относительно новая, двадцатые годы… кажется… Папа что-то такое говорил, – щебетала продавщица. Кроме того, часы не совсем исправны. Впрочем, их, конечно же, можно починить, и вряд ли ремонт обойдется дорого, механизм совсем простой, никаких секретов старого мастера; оно и к лучшему.

Натали растерянно слушала, кивала в нужных местах. Зачем-то полезла в сумку за кошельком. Пересчитала деньги. Отдала. Из лавки она вышла, прижимая к груди тикающий сверток. К тому месту, где положено быть сердцу.

Натали была так удивлена собственной выходкой, что даже не стала корить себя за бессмысленную трату. Допустим, я просто потеряла кошелек, решила она. И закрыла тему.

Только дома Натали поняла, в чем, собственно, заключается обещанная «не совсем исправность». Часы шли назад. Некоторое время она провела, сверяя их ход с верным будильником, чудом пережившим ее студенчество, замужество, развод и несколько соответствующих переездов. И выяснила, что часы еще и спешат. Или отстают? В общем, их стрелки бежали назад значительно быстрее, чем стрелки будильника – вперед. Вот уж действительно, простой механизм. Никаких секретов старого мастера, думала Натали. Более бестолкового предмета в жизни не видела. Зато красивые! Причудливый узор, образованный птицами, похожими на сов, и тонкими, ломкими циркулями. Под циферблатом – старик с серпом в руке, глядит строго, но, похоже, доброжелательно. Вполне можно с ним поладить, подумала Натали. Пусть присматривает за мной, раз больше некому.

Она окончательно развеселилась и повесила свое дурацкое приобретение над кроватью; впрочем, в ее крошечной студии куда ни повесь, все равно получится в той или иной степени над кроватью – если только не прямо над плитой. Будильник же убрала в шкаф – неслаженное хоровое тиканье действовало ей на нервы. А ежеутренний звон можно услышать и оттуда. Поди его не услышь.

Натали опасалась, что звонкий, торопливый ход новых часов не даст ей спать, однако он, напротив, успокаивал, утихомиривал мысли, замедлял дыхание, маленький ночной мир кружился под закрытыми веками, как разноцветный зонт Оле-Лукойе, как детская карусель с лошадками, как старый калейдоскоп в расслабленных руках. Натали уснула, едва ее голова коснулась подушки, а проснулась на рассвете, задолго до звона будильника, от острого ощущения счастья. Она никогда прежде, даже в детстве не испытывала ничего подобного, но сразу поняла, что это – именно счастье и есть. А как еще назвать самое замечательное, что только может твориться внутри человека без каких бы то ни было видимых причин?

Жизнь, сказала она себе, поставив на плиту чайник. Похоже, это и есть та самая жизнь, о любви к которой так часто пишут в книгах. Всегда думала, они… э-э-э… несколько преувеличивают. Теперь – верю. Интересно, так будет всегда?

Было, конечно, по-разному. Особенно после того, как у Натали стали появляться новые знакомые, один из которых предложил ей поработать в только что открывшейся художественной галерее. Она, не раздумывая, согласилась и никогда, даже в минуты слабости, не жалела о своем решении. Прежде Натали не предполагала, что работа может быть настолько захватывающей. Конечно, невозможно непрерывно испытывать счастье, когда у тебя десятки дел, а вокруг постоянно крутится столько людей, что ими можно заселить целый провинциальный городок. Но вполне достаточно каждое утро просыпаться счастливой, а там – как бог даст.

Пять лет спустя Натали отмечала свой сорок седьмой день рождения и принимала комплименты. Она знала, что друзья, уверяющие, будто ни за что не дали бы ей больше тридцати, почти не привирают. Придирчиво разглядывая себя в зеркале, думала: ну, пожалуй, все-таки больше. Чуть-чуть. Тридцать пять – максимум.

Впрочем, еще через пару лет Натали была вынуждена согласиться с окружающими – больше тридцати не дашь, действительно. Даже как-то неприлично настолько молодо выглядеть, думала она. Приятно, конечно, спору нет, но еще немного, и меня станут подозревать в подделке документов. И как, интересно, я стану выкручиваться?

Она-то давно начала догадываться в чем дело. Собственно, уже в самое первое утро знала, что за часы ей достались, просто поначалу старательно прятала это знание от себя. И теперь прекрасно понимала, что следует продолжать в том же духе, по крайней мере, вслух о часах даже не заикаться. Все равно никто не поверит в такую чушь, только славу новой городской сумасшедшей наживешь.

А потом Натали познакомилась с Тимо.

Кофе выпит, но Натали пока не хочется идти домой. Она заказывает бутылку газированной воды, медленно переливает в стакан звонкую смешливую влагу. Достает сигарету, прикуривает, косится на окно кафе – как там ее отражение? Тоже закурило? Вот и молодец.

Стекло, конечно, давным-давно не то. Новые владельцы помещения первым делом заменили окна, и только потом принялись за полы и стены. Интересно, думает Натали, хоть кто-нибудь кроме меня помнит, что на месте этого кафе когда-то была антикварная лавка? Возможно даже, самая первая в городе. Или нет? Ай, неважно. Первая, двадцать пятая. Главное, что она была.