Запуск разрешаю! - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Новицкий cтр.№ 56

В Нью-Йорк наша группа вылетала из Шереметьева-2. С Виктором Шлейкиным встретились как со старым приятелем. В аэропорту он сразу спросил:

— Права есть?

— Зачем, — отвечаю. — Машины нет.

— Ерунда. Машина будет. А права сделаем. После возвращения.

— Ладно, — говорю.

— Водку везешь?

— Есть немного.

— У меня кое-что покрепче. — Шлейкин хлопнул по туго набитым чемоданам. — Еще прихватил ложки, матрешки, хохлому… — Виктор показал на большой целлофановый пакет, стоявший рядом с чемоданами, — щепные птицы счастья.

— Нормальные подарки.

Шлейкин вынул из пакета сверток. Развернул бумагу. Достал белую деревянную птицу с красной нитью вдоль крыльев.

— Как думаешь, пойдет по десятке штука?

— Счастье по червонцу? Дешево.

— По американскому червонцу, — уточнил Виктор. — Возьмешь пакет? А то у меня рук не хватает.

— Не вопрос.

Понизив голос, Шлейкин спросил:

— Доллары взял?

— То, что положено.

— А еще?

— Нет, — соврал я. — Строго по норме.

«Хорошо, — думаю, — что Виктор напомнил. Надо бы перепрятать контрабандную стодолларовую банкноту. В заднем кармане брюк, под носовым платком, могут обнаружить».

Пригляделся. Многие пассажиры с озабоченными лицами рассовывали какие-то бумажки, пакетики, сверточки в тайные места. У членов нашей делегации получилось неплохо. Оставили таможню за спиною без потерь.

Во время промежуточной остановки в Шенноне мы все же не уберегли одного человека. Какая-то женщина нечаянно зашла в магазин аэропорта. Увидела продукты, вина, фрукты, одежду, косметику, украшения — приоткрыла маленький кусочек заграничной жизни. И рухнула тут же у витрин. Ее долго не могли привести в чувство. Персонал вызвал скорую. Оказалось, серьезный приступ. Не выдержало сердце. О дальнейшем полете не могло быть и речи.

— Разумную политику ведет наше государство, — тут же объяснили бывалые люди. — Сначала отпускает в соцстраны. А потом уже медленно, по нарастающей — в капиталистические. Видать, с этой женщиной получилась неувязка.

2

В Нью-Йоркском аэропорту Кеннеди нас встретили яркие цветы и громкие аплодисменты. Американцы не поленились на воздушных шарах написать наши имена и фамилии. Всех прибывших заранее распределили по семьям. Будущие хозяева держали разноцветные шарики с именами своих подопечных и улыбались. На всякий случай всем. Мы подходили и дергали за ниточки. Каждый тянул шарик со своим именем. Делегация тут же распалась на отдельные группки. Начали знакомиться. Нас с Виктором взял к себе учитель географии Майкл. Высокий, худой, в очках, с бородкой и усиками, он напоминал Антона Павловича Чехова. Только говорил по-английски, быстро и неразборчиво.

— Блтмо, Блтмо…

— Что он говорит? — спросил я у переводчицы Лены. С того момента, как мы с Виктором выпили в самолете, у нее появилась тревога на лице и чувство постоянной опасности. Лена преподавала английский в школе. Была неофициально закреплена за мной и Виктором, как самыми отсталыми «в смысле языка и поведения». Так сказал руководитель нашей группы. Человек из горкома.

— Он говорит, что повезут нас в небольшой городок под Балтимором. Там и будем жить. Вы с Виктором остановитесь у него.

— Как же с ним разговаривать? Он же по-русски ни бельмеса… — всполошился Шлейкин.

— Виктор, прошу выражаться корректней. В самолете вы допускали мат. Здесь…

— Что я такого сказал?

— Вы отозвались неуважительно. Нехорошо. Теперь по существу. Нас всех поселят в одном районе. Я буду жить поблизости, на соседней улице. Не пропадете.

Пока Лена рядом, хотелось больше узнать о Майкле. По дороге из аэропорта мы начали задавать вопросы. Лена коротко переводила ответы:

— Майкл долгое время жил в Нью-Йорке. Преподавал в университете. Большой город ему не нравился. Он продал в Нью-Йорке квартиру…

Мы жадно вглядывались через приоткрытые окна автомобиля. Вот он, город мечтаний и грез. Продать квартиру в Нью- Йорке? Верх безумия. Голос Лены едва перекрывал свист ветра и ровное урчание двигателя:

— Квартира Майкла была в шумном Манхэттене. Он переехал в тихое место. Старается здесь не бывать. Только, говорит, не всегда получается. У него тут остались друзья и родственники…

Майкл перебил Лену. О чем-то спросил.

— Он интересуется, как вам нравится Нью-Йорк?

— Не очень, — говорю (думаю, надо поддержать человека). — Тоже стараюсь здесь не бывать. Пока получается. За всю жизнь первый раз в Нью-Йорке.

— Спроси Майкла: он женат? — поинтересовался Виктор.

— Да. Жена, Барбара, работает… я не совсем поняла. Скульптором, что ли. Она ждет нас дома.

— Красивая?

— Мне нравится, — сказал Майкл.

— Сколько ей лет?

Лена незаметно толкнула Шлейкина в бок.

— Не помню. Спросите у нее, — дипломатично ответил Майкл.

Виктор обрадовался. По-английски он твердо знал всего две фразы: «Му name is Viktor» и «How old are you?» Знакомясь с Барбарой, он тут же истратил весь свой запас английского:

— Меня зовут Виктор. Сколько вам лет?

Мне понравился неиссякаемый, упорный, тупой оптимизм американцев. Всегда веселые, довольные и жизнерадостные. По крайней мере, внешне. Эту национальную особенность я подметил еще по дороге из аэропорта. Лена уснула. Виктор не в счет. Переводить некому. До отъезда я пытался освежить свой английский по учебнику Бонка. Кажется, тщетно. Майкл долго рассказывал какую-то смешную историю. Он громко хохотал. Отпускал руль и стучал руками по коленкам. То и дело поворачивался ко мне. Потом спросил, все ли я понял. Я честно ответил: «Нет. Плохо знаю английский».

— Не важно, — бодро сказал Майкл, — я расскажу тебе другую историю. И, поверь мне, она будет такой же интересной и смешной.

Из второго рассказа я понял еще меньше.

— Не проблема, — не унывал Майкл. — Слушай еще одну. Ну очень смешную…

В центральных кварталах Нью-Йорка Майкл показал на многоэтажки. Чистые, ухоженные, красивые. Монбланы из стекла и бетона. Рядом цветники и спортивные площадки. О таких мы даже не мечтали.

— Бедные, бедные люди. Они проводят жизнь в этих ужасных домах.

— Не понял, — проснувшись, сказал Виктор.

— Кажется, Майкл жалеет людей, которые мучаются в небоскребах.

— Заелись, — недовольно буркнул Виктор. — Переведи. Я двенадцать лет стою в очереди на поганую хрущевку.

— Не клевещи. И как я ему объясню, что такое «хрущевка».