Двадцатое июля - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Рем cтр.№ 2

— Наследником фюрера станет тот, кто покарает его убийц, — парировал бригадефюрер.

— Думайте, что говорите, Шелленберг! — Гиммлер пристально посмотрел на подчиненного.

Шелленберг хорошо знал этот взгляд. Пристальность и металл во взоре Гиммлера сквозили не от уверенности и силы. Скорее наоборот: от желания скрыть охватившие его истинные чувства. Рейхсфюрер снова колебался. Как обычно, когда надлежало принять окончательное решение, страх перед будущим лишал его решимости сделать это. Шелленберг понял: необходимо взять инициативу беседы в свои руки. Пока не поздно. От того, насколько правильно — с точки зрения Гиммлера — он изложит свои мысли, зависело сейчас их будущее.

— Мой рейхсфюрер, — размеренно начал Шелленберг, — мы с вами прекрасно знаем о нынешнем физическом состоянии фюрера. Давайте же скажем правду! Он не способен более вести нацию за собой, равно как не способен самостоятельно посещать даже клозет. Фюрер сделал нашу партию и наше государство сильным, монолитным организмом. Он был первым и останется для нас первым… в наших сердцах. Но партией и государством, особенно сейчас, должна управлять здоровая, отдающая себе отчет за все свои действия личность. Я же, к сожалению, вынужден констатировать: сегодня фюрер не способен руководить не то чтобы партией и страной, но даже и собственным телом. Мой рейхсфюрер, как ни больно мне об этом говорить, но… мы попросту обречены на смену лидера!

Шелленберг ответил на взгляд шефа. Господи, сколько раз он и прежде выдавал Гиммлеру подобные фразы, только в разных вариациях! Неужели тому так приятно слышать о смертельной болезни Гитлера?..

Гиммлер молчал.

Бригадефюрер обвел взглядом помещение. Все вроде бы оставалось на своих местах. Картины. Мебель. Сейф. Хотя нет!.. Статуэтка Гитлера на столе шефа переместилась вправо, ближе к краю. Случайность? Шелленберг почувствовал, как по спине пробежал холодок…

Кабинет Гиммлера регулярно проверялся на предмет возможного прослушивания. Раз в неделю. Последняя проверка проводилась два дня назад. Как обычно, специалисты ничего не нашли. Однако неприятное ощущение, что все беседы здесь записываются (и не только рейхсфюрером!), не выходило из головы. Так что если техники плохо осмотрели помещение и их беседа прослушивается, уже в скором времени петля может туго стянуться на его шее… Шелленберг попытался отвлечься от навязчивой мысли о столь неприглядном будущем. Впрочем, не особо удачно. Увы, они жили в то время, когда правила выживания требовали идти ва-банк, постоянно балансируя между жизнью и смертью.

Конечно, можно успокаивать себя мыслью, будто бы, начиная с сорок первого года, их с Гиммлером стало объединять очень многое. Причем такое, за что другие, даже в значительно меньшей степени, поплатились жизнью. Однако Шелленберг прекрасно осознавал, с кем имеет дело. Фюрер неоднократно выражал недовольство деятельностью руководителя СС. Впрочем, Гиммлер всегда находил возможность уйти от наказания. Или — перекроить гнев фюрера в свою пользу. Причина такой по отношению к нему лояльности заключалась в одном: в самые тяжелые моменты для партии, с начала тридцатых годов, Гитлер и рейхсфюрер всегда были вместе. И потому рейхcфюрер как никто другой мог рассчитывать на некоторую снисходительность. Гитлер всегда больше доверял старым партийным товарищам, нежели информации, поступавшей к нему от новоиспеченных членов партии. Шелленберг же был как раз из «новоиспеченных»…

Гиммлер принялся задумчиво мерить шагами кабинет.

«Все еще сомневается, — понял Шелленберг. — Надо его додавить».

— Мой рейхcфюрер, по показаниям медиков, болезнь прогрессирует. Нашему любимому фюреру осталось жить год, от силы два. В скором времени мы будем видеть только оболочку Адольфа Гитлера. Но время может быть упущено. У власти окажутся враги рейха. И потому я считаю гуманным заменить его именно сейчас, когда Германия как никогда сильна и рвется к победе. Тем более что у нас есть, чьими руками это сделать. Естественно, забрав у них инициативу. — Шелленберг чуть не обмолвился, ибо на самом деле хотел сказать: «Пока Германия верит в нас».

Гиммлер усмехнулся, словно прочитав невысказанную мысль собеседника, снял пенсне и помассировал кончиками пальцев переносицу. Помолчал. Вернулся в свое кресло. Сделал очередную паузу.

«Он принял решение», — понял Шелленберг.

— К сожалению, я вынужден признать, что вы правы. — Голос рейхсфюрера звучал тихо, устало. — Фюрер действительно серьезно болен. И мы не можем допустить, чтобы дело партии кануло в Лету. К сожалению, по причине своего заболевания наш фюрер сейчас не в состоянии адекватно реагировать на то положение, в котором очутилась Германия. И потому — слышите, Вальтер, только по этой причине! — я соглашаюсь с вашими словами. — Гиммлер вернул линзы на место, проверил, насколько плотно они прижались к переносице. — Что еще вы можете мне сообщить?

Шелленберг достал блокнот и принялся рисовать в нем геометрические фигуры. Гиммлер знал об этой привычке своего подчиненного: нервные длинные пальцы всегда что-нибудь крутили, сжимали, рисовали…

— По моим данным, в планы заговорщиков входит открытие нашего фронта неприятелю на западном направлении. С данной целью, дабы получить согласие командующих участками фронта, во Францию несколько дней назад отправились люди Клюге.

— Каковы результаты?

— Естественно, отрицательные.

— Командующие не хотят изменять фюреру?

— Это не самая веская, как выяснилось, причина их отказа. Просто они не желают отправляться на Восточный фронт.

Гиммлер усмехнулся:

— Однако совсем немного понадобилось времени, чтобы красные внесли такую смуту в наши ряды. Плохо, Вальтер. Все они, генералы, — наши товарищи. Боевые товарищи. Но, — Гиммлер хлопнул рукой по столу, — боевой товарищ — не только твой друг и воспитатель, а еще и твой судья. И если твой друг ведет себя недостойно, мы должны сказать ему: уходи! А если он к тому же запятнал позором, трусостью форму офицера, наш долг, в лучшем случае, — дать ему пистолет с одним патроном и время на выстрел. А военные… Они ведь и предназначены для выполнения воинского долга! Все остальное — предательство. Восточный фронт — не ссылка, а место для выполнения своих прямых воинских обязанностей! — Гиммлер несколько раз сжал узкую холеную руку в кулак, снимая таким образом нервное напряжение. — Продолжайте.

— По последним донесениям из штаба Роммеля, фельдмаршал разработал план сепаратной капитуляции на своем участке фронта. Есть все основания предполагать, что в ближайшее время он собирается открыть союзникам линию обороны. До начала…

Пока Шелленберг пытался подобрать нужное слово, Гиммлер остановил его движением руки:

— А вот это плохо. Очень плохо. Роммель — сильная личность. Он умеет вести людей за собой. Достаточно вспомнить, сколь грамотно фельдмаршал провел операцию в Африке. А потому он не имеет права на самостоятельную деятельность. Тем более его ни в коем случае нельзя пускать в Берлин! В чем конкретно заключается план капитуляции? Когда Роммель собирается капитулировать?