Лица века - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Кожемяко cтр.№ 10

Виктор Кожемяко. МахмутАхметович. обращаюсь к вам как к одному из самых видных, самых компетентных военных ученых. Скажите, как вы оцениваете Жукова?

Махмут Гареев. Георгий Константинович Жуков – выдающийся герой и наиболее талантливый полководец Великой Отечественной войны, внесший огромный вклад в достижение нашей победы, в развитие военной науки и военного искусства. У меня, как и у сотен тысяч других, воевавших на фронтах, которыми командовал Жуков, есть возможность судить о нем не только по имеющимся теперь документам и литературе, но и по тому, как ощущалась его полководческая деятельность в войсках. Безо всякого преувеличения можно сказать, что его появление на том или ином фронте вызывало большой подъем и воодушевление.

В. К. Насколько я понимаю, сомнений и колебаний при такой оценке роли Жукова у вас нет. Ну а как вы тогда относитесь к иным мнениям на этот счет? Ведь в некоторых публикациях, особенно последних лет, роль его и значение оцениваются совсем по-другому.

М. Г. Прискорбно, что за последние годы, наряду с правдивыми, достоверными публикациями о Жукове, появляется много различного рода измышлений. О несостоятельности их уже не раз писали стоящие на объективных позициях историки, писатели, ветераны войны.

В. К. Но что, на ваш взгляд, порождает эти измышления?

М. Г. Клеветнические нападки на Жукова стали частью общей кампании по дискредитации нашей победы в Великой Отечественной войне. Глобальной, можно сказать, кампании. Что получается? По логике некоторых публикаций и телепередач, немецкие генералы Гудериан, Манштейн и другие, а заодно с ними Власов были… благородными борцами со сталинизмом. В романе Георгия Владимова «Генерал и его армия» Гудериан сочувствует «униженным и оскорбленным русским». Как справедливо отмечали читатели в своих письмах, книги такого типа и афиширующие их телепередачи воспринимаются как натуральная агитка в пользу третьего рейха и против Советского Союза, то есть против своего народа, который, оказывается, напрасно сражался с фашизмом.

Уже и прямо толкуют нам о том, что победа фашистской Германии была бы более предпочтительной: дескать, быстрее приобщились бы к западной цивилизации. Людей, стоящих на такой позиции, конечно, не устраивают ни наша победа, ни Жуков.

Геббельс всех советских людей, воевавших против фашистской Германии, зачислял в «большевики»… Ради извлечения уроков нам надо, конечно, остро критически рассматривать наши поражения и неудачи в 1941–1942 годах. Но можно ли забывать при этом и об «ответственности» за вторую половину войны, завершившуюся нашей полной победой? Франция в 1940-м за короткий срок потерпела сокрушительное поражение, была разгромлена Германией, однако там не шельмуют своих полководцев и солдат… У нас же используют все методы, вплоть до самых грязных. Вы помните, наверное, появились сообщения о том, будто в 30-е годы Жуков написал донос на маршала А. И. Егорова. Как выяснилось, писал донос совсем другой Жуков! Георгия Константиновича даже не было на том фронте, где находился Егоров. Вообще, ничто не сходилось. Однако цель достигнута – тень была брошена. И ведь по-настоящему ее так и не сняли до сих пор. Фальшивка-то была растиражирована очень широко, а убедительные опровержения столь массовой трибуны не получили.

Меня поражает не только некомпетентность этих, с позволения сказать, историков и писателей, но и их нравственная нечистоплотность. Принято считать, что историческая работа, связанная с поиском истины, требует глубоких исследований, сопоставления и сверки огромного количества фактов и документов. А тут? Даже не удосужились сличить подписи и почерк двух Жуковых! И не возникли хоть какие-то сомнения, угрызения совести перед именем и обликом человека, для которого подобный поступок был просто противоестественен. Стремление к ниспровержению нашей национальной гордости любой ценой все пересилило.

В. К. Я заметил: охотно используют при этом, что называется, копание в нижнем белье. Поиск, муссирование, раздувание, а то и выдумывание всяких «пикантных» подробностей из личной жизни героя. Пушкин когда-то метко написал о жадном пристрастии «толпы» искать низкое в великом, чтобы в восхищении кричать потом: он мал, как мы! Врете, подлецы, он и мал не так, как вы, – иначе! – резко парировал поэт.

М. Г. О подобных обывательских потугах мерить личности большого масштаба на свой аршин у Александра Сергеевича есть еще одно очень хорошее высказывание: для жены и слуги нет великих людей. Что ж, например, Михаил Ардов и Пушкина называл «кощунником, картежником, развратником, чревоугодником и дуэлянтом» – это я прочитал в «Независимой газете»… А если вернуться к Жукову, то в поисках «фундаментальной истины о войне» не находят ничего лучшего, как публиковать перечень одежды и другого имущества, найденного в шкафах на квартире маршала.

В. К. Мелко и гнусно, что говорить. Причем какие только из наших сильно «демократических» изданий не применяли этот прием, чтобы, как нынче выражаются, размазать великого человека по стенке!

М. Г. Надо сказать, такое непочтение к своим национальным героям всегда рассматривалось как нравственное нездоровье общества. Но, кроме всей этой мерзопакостной мещанской пачкотни, появились у нас статьи и даже книги, порочащие Жукова не только как человека, но и как полководца. И здесь претензии на разоблачение уже как бы более основательные, более серьезные. Говорится о его полководческой несостоятельности, о жестокости, самоуправстве, многочисленных ошибках и промахах, допущенных во время войны – от Москвы до Берлина. К сожалению, приложил к этому руку в свое время и такой заслуженный военачальник, как И. С. Конев (не имеет значения, сам или не сам он писал подписанные им антижуковские статьи в определенных, политически конъюктурных условиях).

В. К. Опровергать все это надо, наверное, конкретными фактами.

М. Г. Безусловно. О высоком полководческом искусстве Жукова наиболее убедительно и неопровержимо свидетельствуют многочисленные успешно проведенные под его командованием сражения и операции. Да, он сам признавал, что несет известную долю ответственности за поражения нашей армии в 1941 году. Но все же главным образом они явились следствием крупных просчетов политического руководства.

Хорошо известно, что нарком С. К. Тимошенко и Г. К. Жуков не раз выходили с предложениями о наращивании боевой и мобилизационной готовности приграничных военных округов, но все они отвергались…

В. К. Перед началом войны Георгий Константинович был ведь начальником Генштаба?

М. Г. Всего пять с половиной месяцев. И прямо скажу: если бы не его принципиальная позиция, мужество и настойчивость, то, возможно, и такие решения высшего руководства, как частичное отмобилизование 800 тысяч человек для доукомплектования приграничных округов, выдвижение из глубины к рубежу реки Днепр четырех общевойсковых армий (28 дивизий), да и подписание поздно вечером 22 июня весьма запоздалой директивы о приведении войск в готовность к отражению агрессии могли не состояться.

Любого объективного исследователя до сих пор поражает, какой прозорливостью надо было обладать, чтобы в июле 1941 года заранее разгадать замысел германского командования о временной приостановке наступления на Москву и повороте 2-й полевой армии и 2-й танковой группы на юг для удара во фланг Юго-Западного фронта. Жуковым были предложены конкретные меры по предотвращению этой назревшей угрозы. Но Сталин не согласился с такой оценкой, за излишнюю резкость и настойчивость отстранил Георгия Константиновича от должности начальника Генштаба, что привело к тяжелейшей катастрофе на юго-западном направлении.