Деза. Четвертая власть против СССР - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Кожемяко cтр.№ 94

Вад. К. Некоторые факты широко известны, хотя о них предпочитают не очень-то говорить. Но на многое надо было обратить более пристальное внимание – есть немало такого, что и я для себя впервые открыл.

Скажем, известно, что германские войска, вступая в пределы той или иной европейской страны, встречали способное изумить своей нерешительностью и слабостью сопротивление. Вторжение в Польшу началось 1 сентября 1939 года (откуда и исчисляют начало Второй мировой войны), а уже 17 сентября польское правительство покинуло страну. С Францией было еще удивительнее: фактический захват ее начался 5 июня 1940 года, и 14 июня немцы уже овладели Парижем. В общем, совершенно справедливо начало германского овладения Европой получило во Франции название «странная война», в Германии – «сидячая война», в США – «мнимая» или «призрачная». Можно прямо сказать: реальная война началась лишь 22 июня 1941 года.

Но вот очень много написано о последующем движении Сопротивления в европейских странах, наносившем будто бы громадный ущерб Германии, а кроме того (и это, пожалуй, главное), свидетельствующем, что Европа якобы наотрез отвергала свое объединение под германским верховенством. Однако я прихожу к выводу: масштабы европейского Сопротивления, исключая разве лишь тогдашние события в «окраинных» и «патриархальных» Югославии, Албании, Греции, очень сильно преувеличены.

Нет сомнения, что устанавливаемый Германией режим вызывал решительный протест тех или иных общественных сил в разных странах. Но ведь такого рода протест имел место и внутри Германии – от рабочих-коммунистов до потомков германской аристократии. Однако разве это было сопротивление страны и нации в целом?

При всех возможных оговорках то же самое я могу сказать, к примеру, о Сопротивлении во Франции. Приведу выразительное сопоставление, почерпнутое мною в скрупулезном исследовании демографа Бориса Урланиса. За пять лет в Сопротивлении погибли 20 тысяч (из 40 миллионов) французов, но, оказывается, за то же время погибли от 40 до 50 тысяч (то есть в 2 – 2,5 раза больше) французов, воевавших на стороне Германии!

Или например, сегодня способно вызвать настоящее изумление напоминание о том, что Эйзенхауэр, вступив в войну во главе американо-английских войск в Северной Африке в ноябре 1942 года (войска США тогда вообще впервые начали участвовать в боевых действиях!), должен был для начала сражаться не с германской, а с двухсоттысячной французской армией под командованием министра обороны Франции Жана Дарлана.

А вот еще сведения, относящиеся уже к противостоянию возглавленной Германией континентальной Европы и СССР – России. Национальную принадлежность всех, кто погиб в сражениях на Восточном фронте, установить невозможно, однако есть данные о взятых в плен. Так вот, из общего количества 3 770 290 военнослужащих, которые были взяты в плен нашей армией, основную массу составляли, конечно, германцы (немцы и австрийцы) – 2 546 242 человека; 766 901 человек принадлежали к другим объявившим нам войну странам (венгры, румыны, итальянцы, финны и т.д.); но – обратите внимание! – еще 464 147 военнопленных, то есть почти полмиллиона, – это французы, бельгийцы, чехи и представители других вроде бы не воевавших с нами европейских наций!

Вик. К. Официально в войну против СССР вместе с Германией вступили девять европейских стран.

Вад. К. Да, и это почти половина всех, если не считать «карликовых». Но остальные, не принимая открытого, прямого участия в войне, так или иначе работали на Германию, а вернее – на возглавленную ею новую европейскую империю. Та же Франция или Чехия, «нейтральные» Швеция и Швейцария. Об этих двух виднейший английский историк Алан Тейлор справедливо писал, что, поскольку их не бомбили, они даже «могли приносить Германии больше пользы, чем если бы оказались в положении побежденных. Германия получала железную руду из Швеции, точные приборы из Швейцарии. Без этого она не смогла бы продолжать войну». А ведь речь о наименее зависимых тогда от Германии двух европейских странах! И далее Тейлор констатирует совершенно четко: «Европа стала экономическим целым».

Вик. К. Меня поразили также данные, которые вы приводите о добровольческих легионах, воевавших на стороне Германии: «Фландрия», «Нидерланды», «Валлония», «Дания» и т.д., ставших позже добровольческими дивизиями СС – «Нордланд» (скандинавская), «Лангемарк» (бельгийско-фламандская), «Шарлемань» (французская) и т.п. Оказывается, Шарлемань – по-французски Карл Великий, тот самый, объединивший Европу! Весьма выразительно звучит в связи с этим признание немецкого профессора Карла Пфеффера: «Большинство добровольцев из стран Западной Европы шли на Восточный фронт только потому, что усматривали в этом общую задачу для всего Запада… Добровольцы из Западной Европы, как правило, придавались соединениям и частям СС…»

Вад. К. В секретном документе, составленном в мае 1941 года, уже совсем близкое нападение на СССР было определено как «старая борьба германцев… защита европейской культуры от московито-азиатского потока». И современный немецкий историк Рюруп, приводя эту цитату, отмечает, что в данном документе запечатлелись «образы врага, глубоко укоренившиеся в германской истории и обществе. Такие взгляды были свойственны даже тем офицерам и солдатам, которые не являлись убежденными или восторженными нацистами. Они также разделяли представления о «вечной борьбе» германцев… о защите европейской культуры от «азиатских орд», о культурном призвании и праве господства немцев на Востоке. Образы врага подобного типа были широко распространены в Германии, они принадлежали к числу «духовных ценностей…»

Есть немало свидетельств, в которых геополитическая сущность войны предстает в высшей степени наглядно. Я привожу, например, выдержки из «Общих указаний группе сельского хозяйства экономической организации «Ост» (то есть «Восток»). Там говорится: «Производство продовольствия в России на длительное время включить в европейскую систему», ибо «Западная и Северная Европа голодают… Германия и Англия (да, да, и Англия, которая в это время воюет вроде бы против Германии!)… нуждаются во ввозе продуктов питания, а между тем «Россия поставляет только зерно, не более 2 миллионов тонн в год… (Наш урожай 1940 года – 95,6 миллиона тонн.) Таким образом, определяются основные направления решения проблемы высвобождения избытков продуктов русского сельского хозяйства для Европы».

Так и написано – то есть для Европы в целом! Опять она мыслится как нечто единое, и общие ее интересы ставятся на первый план. Ну а «внутреннее потребление России… должно быть снижено настолько, чтобы образовались необходимые излишки для вывоза».

Вик. К. Короче, пусть Россия голодает во имя сытой и благоденствующей Западной Европы! Надо бы знать это тем, кто сегодня говорит: вот победила бы нас Германия – и жили бы намного лучше, давно попивали бы баварское пивко…

Вад. К. Немцы планировали разделить нашу страну на две зоны. Одна – которая может поставлять продукты в Германию и другие страны Европы, включая Англию. Это южная часть, более плодородные наши земли. А другая зона – северная. Здесь они планировали уничтожить всю промышленность, так как нечем будет кормить рабочих. Привоз продуктов из южной части в северную прекратить, а населению Севера предложить выращивать картофель.