The Intel. Как Роберт Нойс, Гордон Мур и Энди Гроув создали самую влиятельную компанию в мире - читать онлайн книгу. Автор: Марк Мэлоун cтр.№ 118

Второй рывок Intel совершил в 1988 году, в очередной раз продемонстрировав свою самоуверенность. Intel решил вернуться в бизнес производства схем памяти, из которого когда-то вышел.

Тут впору вспомнить Джаггернаута (на самом деле – Джаганнатха, одно из имен Кришны), идущего напролом, не обращая внимания на препятствия. По правде говоря, Intel по-настоящему никогда и не уходил из этого бизнеса. Да, он вышел из крупнейшего бизнеса – производства оперативной памяти, – но все еще сохранял небольшой сектор производства схем EPROM, в основном потому, что такие схемы использовались для нужд микропроцессоров. Теперь, при таком ошеломляющем повороте событий после торговой войны в начале десятилетия, Intel обратил внимание на новейшую технологию, разрабатываемую компанией Toshiba – память, – и не только завладел этой технологией, но и улучшил ее в отношении производительности, цены и изготовления.

Преимущество флеш-памяти заключалось в том, что устройства сохраняли данные даже тогда, когда не было подачи электропитания, и в то же время данные можно было стирать. Изначально флеш-память привлекла производителей встроенных систем, потому что технология упрощала процесс обновления существующего аппаратного обеспечения за счет простого изменения или обновления программного обеспечения. Но через несколько десятков лет, когда судьба флеш-устройств начнет соприкасаться с кривой Закона Мура, появилась реальная возможность заменить магнитную память (дисковые накопители) устройствами флеш-памяти. Эти устройства работали быстрее, были легче, потребляли меньше энергии и были более приспособлены для ежедневных нужд, при этом оставаясь почти тех же или меньших размеров. Прорыв в сфере устройств память, в которых флеш-память пришла на смену жестким дискам (как в свое время жесткие диски заменили магнитный сердечник), останется почти незаметным для всего мира. Вплоть до 2005 года, когда этот прорыв ворвется в сознание людей с появлением Apple iPod nano. Именно сочетание флеш-памяти и нового поколения микропроцессоров, ориентируемых на мобильные устройства, в совокупности с экраном с высоким разрешением открыло дорогу буму смартфонов, который вскоре и последовал.

В начале 90-х Intel уже мог видеть очертания своего будущего. Как сказал вице-президент группы полупроводниковой продукции Intel Дик Пэшли: «…похоже, что материальные технологии в конечном итоге приведут к устареванию дисковых накопителей в мобильных системах… Замена дисковых накопителей была радикальной идеей пять лет назад, и люди относились к ней со скепсисом. Невероятно самоотверженная и креативная команда уцепилась за это идею, и сегодня люди в нее верят».

Как и в случае DRAM, флеш-память оказалась скрытым денежным ресурсом Intel. Пока весь мир устремлял взор на его известный бизнес микропроцессоров, Intel почти двадцать лет, не спеша, развивал мощности своих карт памяти, находя все большее число клиентов и получая большую прибыль. И только в начале нового тысячелетия, когда компания осталась удовлетворена тем, что владеет этим бизнесом, появился конкурент – южнокорейский гигант Samsung. Он нарушил покой Intel. Тем не менее в последующие годы флеш-память была не только верным источником средств, но также площадкой, на которой компания сделала один из крупнейших – и наименее известных – вкладов в электронную революцию и эру Интернета.

Через несколько месяцев после создания, со штатом более двухсот человек, Sematech уже попала в серьезные неприятности. Проблема заключалась в том, чтобы найти генерального директора, который мог бы этим заниматься и обладал необходимыми навыками, чтобы справиться с такой сложной работой. Как сообщает New York Times:

«Консорциум пытался нанять опытного руководителя из лидеров одной из компаний-членов. Но компаниям не хотелось расставаться с ключевыми кадрами, и они создавали условия как можно привлекательней, чтобы те не покидали свои посты. Это затруднение можно рассматривать как признак того, что 14 компаний-членов в меньшей степени готовы были предложить рабочую силу для общего блага, чем это изначально было заявлено».

«Sematech может пострадать, если мы не найдем кого-нибудь», – говорит Роберт Нойс, вице-председатель корпорации Intel и член комитета из трех человек, занимающегося поиском генерального директора.

Неспособность индустрии найти лидера для столь расхваливаемого исследовательского консорциума разочаровывает Министерство обороны, которое ручается за половину расходов и предстоящее планирование проекта, как заявляют официальные представители правительства и индустрии». [260]

Крупные компании полупроводниковой индустрии поддержали идею индустриального консорциума, даже если это значило, что им нужно переспать с федеральным правительством. Поддержали, но при условии, что они получают конкурентное преимущество и не жертвуют ничем, кроме денег. Между тем ожидания Вашингтона были иными: это был крупный эксперимент в виде совместного с государством предприятия, и имидж правительства в глазах избирателей зависел от его успеха. Неудивительно, что правительство ожидало от полупроводниковой индустрии ставить на кон не меньше, чем поставило само правительство.

Пока напряжение возрастало, для всех было очевидно, кто должен управлять Sematech. Боб Нойс провел целую кампанию, чтобы воплотить данный консорциум в реальность, он был единственным (помимо Гордона Мура), кого все уважали в Вашингтоне, Кремниевой долине, Финиксе и Далласе, и, что наиболее важно, он, похоже, больше ничем и не занимался.

Такое давление поставило Боба в затруднительное положение. С одной стороны, он выстоял, хотя и противоречил своей давно устоявшейся позиции сторонника свободного рынка, поддерживая совместный с государством промышленный консорциум. Также хорошим аргументом было то, что он сделал более чем достаточно для индустрии и просто отстранился от надвигающейся катастрофы. Никто не мог его упрекнуть в том, что вся полупроводниковая промышленность не может найти ни одного руководителя, который вызвался бы этим заниматься. Он свою роль уже сыграл, и сыграл блистательно.

С другой стороны, его имя было синонимично Sematech. Он публично выступал по поводу ключевой роли гендиректора для консорциума. Если бы Sematech сейчас потерпела крах, карьера Нойса (которому сейчас было шестьдесят) завершилась бы провалом.

В конце концов, это все отошло на второй план, и все, о чем Нойс мог думать, свелось к чувству долга. Какие бы взгляды он ни разделял, в какую бы неразбериху ему ни пришлось бы окунуться, Боб поклялся, что Sematech добьется успеха. Если никто не хочет занять пост, он сделает это сам.

«Вся страна взяла на себя обязательство воплотить эту идею, – поделился Боб в своем интервью. – Я понимал, что, если останусь равнодушным в тот час, когда я больше всего нужен, я подведу американскую нацию».

Кремниевая долина была поражена таким заявлением. San Jose Mercury-News напечатала эту историю на передовице. Боб Нойс являл собой Кремниевую долину. И теперь он направлялся в Остин, чтобы руководить неблагодарным проектом под надзором правительства. Ну да, цель проекта – помощь компаниям—производителям микросхем, большинство из которых расположено за пределами Долины. Но для такого великого человека это казалось пустой тратой времени.