Книга о Боге - читать онлайн книгу. Автор: Кодзиро Сэридзава cтр.№ 100

— Те главы я написал по одной-единственной причине: мне захотелось воспользоваться последней возможностью и изобразить во всех деталях столь важный для меня эпизод из моей жизни, о котором я шестьдесят лет молчал. Я сам считаю, что эти главы мне удались, и я рад, что они подтолкнули тебя к тому выводу, о котором ты говоришь.

— Что ж, раз сам автор утверждает, будто все это реальные факты, я не вправе сомневаться. Но не лучше ли было в таком случае обеспокоиться судьбой своих друзей сразу же после того эпизода, где ты узнаешь о существовании Бога-Родителя? Таким образом у читателей возникло бы ощущение достоверности описываемых событий.

— Но ведь я написал о том, что попросил Жана и Мориса отыскать Жака. Или тебе этого мало?

— Помнишь эпизод, когда накануне своего отъезда из отвильского санатория вы вчетвером идете к Скале Чудес, чтобы помолиться в последний раз перед разлукой? Он написан так трогательно, что даже я прослезился. Так вот, тогда Жак, наверное, молился собственному Богу, остальные двое, будучи католиками, естественно, молились Господу Иисусу, а вот ты, неверующий, — кому молился ты? Ты пишешь, будто присоединился к их благоговейной молитве. И если это правда, то впоследствии, когда Родительница рассказала тебе о Боге-Родителе, ты должен был вспомнить тот случай и понять, что тогда ты совершенно неосознанно молился Богу-Родителю, ощущая себя защищенным его любовью… Мне кажется, такой писатель, как ты, обязан был написать еще и главу о своей благодарности Богу-Родителю.

— Вот как?

— Кстати, еще кое-что меня задело. Не слишком ли определенно ты пишешь о юноше Ито, ведь читатели могут принять его за медиума? Не исключено, что люди, лишенные всякой душевной подготовки, проявят любопытство и захотят встретиться с ним. В результате у юноши может возникнуть иллюзия собственной значительности и, как следствие, нравственная деградация… Ведь в наши дни даже достигшие совершеннолетия студенты — что дети малые.

— Ну, думаю, об этом позаботится сама Родительница, — засмеялся я.

— Я пришел поздравить тебя с выходом книги, извини, что вмешиваюсь не в свое дело, извини… — С этими словами он вышел из кабинета.

Так или иначе, от него я услышал первые отзывы о своей книге. Через два дня я получил от моего близкого друга О. пространное и теплое письмо, в котором он расхвалил мою книгу, оно меня очень тронуло. Одновременно я получил письмо от своего молодого друга Р. (профессора, преподающего историю религии в университете Т.), который писал, что находится под глубоким впечатлением от книги, и привел многочисленные отзывы других читателей.

Благодаря этим двум письмам мое беспокойство по поводу «Улыбки Бога» немного улеглось, я решил предоставить эту книгу читателям и забыть о ней. И стал собираться с силами, чтобы начать новую книгу, в которой хотел просить прощения у Бога-Родителя и госпожи Родительницы.

Нынешнее лето мне тоже удалось провести на даче в Каруидзаве.

Сначала нам никак не удавалось найти человека, который в наше отсутствие мог бы присмотреть за токийским домом, и мы уже готовы были, оснастив дом кондиционерами, промучиться все лето в Токио, но тут надежный человек наконец нашелся, и ранним утром 1 августа дочь загрузила меня вместе с вещами в машину, и после весьма утомительного пути я оказался наконец на даче.

К счастью, погода в горах стояла прекрасная. Дача стараниями служащих местного управления к нашему приезду была открыта и убрана. Я сразу же вышел в сад. Деревья безмолвно приветствовали меня. Раньше я с удовольствием беседовал со своими любимыми деревьями, с каждым в отдельности, но теперь должен был отказаться от этой привычки — ведь с деревьями из токийского сада я решил больше не разговаривать, — поэтому, собравшись с духом, подошел к старому клену, который рос перед моим кабинетом, и, приложив ладонь к его толстому стволу, сказал:

— Не передашь ли ты всем моим друзьям на холме, что благодаря помощи великого Бога я выздоровел и это лето тоже проведу здесь, вместе с вами. Надеюсь Божьей милостью прожить еще несколько лет, так что, не волнуйтесь, в ближайшее время я вас не покину. Потеряв жену, я года три или четыре был в подавленном состоянии, совсем сдал, лишился жизненных сил и заставлял вас беспокоиться. Простите. Наверное, я стал неврастеником, во всяком случае что-то во мне надломилось, и только услышав ваши озабоченные голоса, я сумел взбодриться. Я повел себя как эгоист, но эти странные беседы с вами стали для меня единственной отрадой, я не мог от них отказаться. Отвернувшись от великого милосердного Бога, который призывает нас дорожить жизнью, я не только торопил собственный конец, но и вам едва не причинил непоправимый вред, оторвав от благодати Великой Природы. Весной я осознал свою ошибку… Деревьям из своего токийского сада я уже все объяснил и перестал разговаривать с ними. И совсем уже было зачахшие магнолия и старая слива сразу же ожили… Вот почему я прошу тебя, сообщи об этом всем здешним деревьям. Скажи им, что я снова чувствую себя полноценным человеком и, ради нашего общего долголетия, больше не буду беседовать с вами… Скажи им, чтобы они не волновались, я люблю растения, и мы сможем общаться так, как мы делали это раньше, не прибегая к словам, наши сердца по-прежнему будут открыты друг для друга…

Пока я разговаривал с кленом, дочь вытащила в сад шезлонг, поставила его под лиственницей и позвала меня.

— Как хорошо, что нам все-таки удалось сюда приехать, правда? Здесь такой воздух… Я успела забыть о том, что зелень может быть такой яркой и свежей… Всем своим существом я ощущаю прилив сил… Полежи в шезлонге, отдохни. А я, пока погода хорошая, просушу постели и приведу дом в порядок.

Я направился к шезлонгу. Казалось, весь сад зарос сорняками, но, приглядевшись, я заметил множество покрытых бутонами кустиков скабиозы. Безвестные сорняки тоже раскрыли мелкие цветочки, а в глубине сада, в зарослях мелкого бамбука, белели лилии. Кроме того, здесь росли лиственницы, березы, кизил, рисовое дерево — они тянули ветви к небу, словно хором пели гимн жизни. Такого волнения я никогда не испытывал в своем токийском саду, мне вдруг пришло в голову, что, может, все эти подрезки ветвей и удобрения, — за большие деньги я нанимал садовника, и он дважды в год приводил сад в порядок, — наоборот, лишают деревья жизненных сил? Тут я услышал голос старой лиственницы:

— Сэнсэй, я слышала, что вы сказали старому клену, и очень рада. И знаете еще что?.. Помните, два года тому назад, в конце лета, пришел человек из местного управления и спилил мою старшую подругу, заявив, что, если начнется тайфун, она упадет? При этом он не стал забирать дерево — якобы покупателя на древесину теперь не найти, — а бросил его прямо в саду, предварительно раскромсав великолепный прямой ствол на части, как если бы это была редька дайкон. Представляете, как тяжело мне было смотреть каждый день на останки старой подруги? К счастью, в этом году благодаря Силе Великой Природы растущий под обрывом плющ протянул сюда бесчисленные побеги и прикрыл останки листьями. Когда настанет пора вам возвращаться в Токио, здесь все покроется его цветами… И у меня к вам просьба. Когда в следующий раз придут эти люди из управления и скажут, что хотят меня спилить, потому что в тайфун я могу упасть, откажите им, пожалуйста. Мы, деревья, благодаря милости Великой Природы совместными усилиями создали на этом холме маленький рай, ваш дом тоже находится под нашей защитой, так что никакой тайфун вам не страшен. Мы как раз радовались, узнав, что Сила все той же Великой Природы помогла и вам исцелиться. Знаете, сэнсэй, я прожила такую же долгую жизнь, как и вы, я повидала и мир и людей… Люди, право же, странные существа, казалось бы, они должны радоваться, что в последнее время жить действительно стало легче, но, верно, слишком велика их алчность… Когда спилили мою подругу, то накануне двое работников приехали на собственной машине, чтобы прикинуть, что да как. Потом приехали еще несколько человек на грузовике и привезли электропилу. Если бы они стали валить дерево сразу же, через час все было бы закончено… Но нет, они разожгли в углу сада костер, стали что-то выяснять, пили чай, ели принесенный с собой обед, потом в три часа их пригласили выпить чаю в дом, так что за день они ничего не успели и сказали, что придут на следующий день. В результате они провозились еще почти полдня. И вам пришлось оплачивать два дня работы нескольких человек…