Бермудский треугольник черной вдовы - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Донцова cтр.№ 54

– Ну, понимаешь, – забормотал Сачков, – у них мать такая… даже соли не даст…

Люда начала загибать пальцы на руке.

– Играть у них во дворе нельзя, поэтому мы сидим у нас в чуланчике. Еду Лазаревым Евгения взять не разрешит, поэтому я должна у бабушки хлеб, сыр и масло просить. Ты Верке на гитаре играешь, по ее приказу меня пугаешь. Толя им с Федькой книги постоянно дает. Все что-то для Лазаревых делают, а они нам фиг? Это по-дружески? Передай жадине, что я с ней корешиться не хочу. В наш чуланчик всем остальным приходить можно, а им с Федькой нельзя.

– Милка, не поступай так, – испугался Сачков. – Если объявишь Верке войну, она всем растреплет, что ты на кладбище описалась.

Людмила сначала затряслась, а потом разозлилась.

– Врун. Сказал, что никому о происшествии не рассказал, а, оказывается, растрепал Верке. Я тебя ненавижу. Ты ей все докладываешь? Может, туфли ей языком моешь? Уходи!

– Сам не знаю, как это получилось, – забубнил Вова, – ты удрала, я к ребятам вернулся и сказал: «Волкова испугалась, домой уплюхала, я сидел-сидел в кустах, она не пришла. Сдрейфила». Гена, Сеня и Толя поверили, Вера вроде тоже, но сегодня она меня в чуланчик позвала и выговорила: «Терпеть не могу, когда друзья в глаза врут. Что у вас там с Милкой случилось? Рассказывай!» И я… вот… выложил. Она мне запретила Кратову, Паскину и твоему брату про мокрые шорты рассказывать, пообещала бойкот устроить, если проговорюсь.

– Болтун, – процедила Мила, – и мне совсем не нравится, что Верка в нашем чуланчике командует, ни меня, ни Гены там нет, а Лазарева устроилась без спроса с тобой беседовать.

– Прости меня, – взмолился Сачков, – хотел смолчать, но не смог.

– Ага, язык во рту не умещается, – фыркнула Мила.

– Пришлось рассказать, – уныло пояснил Володя, – она мне пригрозила: если не узнает, что на погосте у нас случилось, то… Мила, сделай бутерброды. Если объявишь Лазаревой войну, она расскажет, как ты от страха описалась, тебя все Гуськово засмеет!

Девочке совершенно не хотелось, чтобы о ее позоре услышали посторонние, но она сообразила:

– Вовка! Вера про тебя узнала какую-то гадость. Если не будешь ей служить, она твой секрет всем выложит!

– Неправда, – занервничал Сачков, – я не делал ничего плохого, никогда!

Но Людмила поняла, что права. Вера вертит всеми, потому что знает чужие тайны.

Володя пошел к окну:

– В общем, поступай как хочешь. Но лучше тебе с Лазаревой не собачиться.

На следующий день Людмила не пошла с ребятами на озеро. В районе полдника к ней прибежала Вера, у девочек состоялся неприятный разговор, Лазарева напомнила, что из Тайного общества выйти нельзя, а если Волкова так поступит, то все Гуськово узнает про мокрые шорты. Мила хотела ударить мерзкую дрянь, но тут ее осенило. Надо проявить хитрость, прикинуться испуганной, пойти на поводу у Лазаревой и узнать какой-нибудь гадкий секрет Верки. Врага надо бить его же оружием. Людмила нароет что-то пакостное и пообещает рассказать все ее отцу, Петру Михайловичу. Жаль только, что поздно додумалась до правильного решения. Мила несколько раз видела, как Сачков и Верка вместе в лес уходят. Зачем они туда бегают? Ревность сжала сердце. Небось целуются вдали от взрослых! Понравится Петру Михайловичу такое поведение дочери? И пусть тогда Лазарева всем про ее конфуз докладывает. Чего уж такого ужасного совершила Мила, просто сильно испугалась. А вот Верка с Сачковым обжимается, она шлюха!

История с шортами случилась за несколько дней до пропажи Феди. И все это время Мила следила за Верой с помощью театрального бинокля матери, но ничего предосудительного не заметила. Шпионской деятельностью девочка занималась лежа на чердаке чуланчика, который стоял впритык к забору соседей. Летом у всех гуськовцев в домах окна-двери были нараспашку, Мила отлично видела двор соседей и слышала их разговоры.

Людмила услышала беседу брата Верки с Алевтиной, узнала, что мальчики переоделись, и минут через пять после того, как Федя уехал, увидела, как из дома вышла Евгения и начала орать на Алю.

– Какого черта на участке делал Геннадий? Почему ты разрешила ему тут безобразничать?

Дочь Михаила Ивановича молчала. Евгения, повизжав от души, ушла за ворота. Поскольку у нее в руках была матерчатая сумка, Мила решила, что противная мать Верки отправилась на речку загорать. А еще девочка подумала, что Алевтина хороший человек, она же могла сказать хозяйке: «Не Гена в клумбу плюхнулся, а переодетый Федя». Тогда бы садовнице не влетело. Но она не проронила ни слова, наверное, не хотела, чтобы мать в очередной раз выдрала подростка крапивой…

Людмила Игоревна прервала свой рассказ, встала, достала из письменного стола небольшой дозатор и пару раз пшикнула себе в рот, потом посмотрела на меня.

– Это успокаивающий спрей, мне наш разговор нелегко дается, а сейчас станет еще труднее. Придется говорить о смерти Гены.

Вечером, когда поисковый отряд, не найдя ни Федю, ни Гену, вернулся в деревню, Мила занервничала. Федор ее не беспокоил, а вот за брата она переживала. Но, несмотря на волнение, в районе одиннадцати Людмилу свалил сон, проснулась она от громкого голоса бабушки, которая сердито говорила:

– Как тебе не стыдно! Я извелась вчера. Чтобы сегодня из дома не уходил! Тебе, Гена, нос высовывать на улицу запрещено.

Мила обрадовалась и помчалась к брату. Гена рассказал, как заблудился, и велел сестре:

– Иди к себе, хочу модель склеить, сейчас ацетоном завоняет.

Девочка, не переносившая едкий запах, ушла, хотела взять книгу, но услышала в открытое окно голос Толи Паскина.

– Генка, ты нашелся! У нас общий сбор в лесу ровно в десять. На новом месте. Не опаздывай. Милку не бери, Вера говорит, что она предатель, из-за нее точку поменяли.

– Не могу, – ответил Гена, – бабушка приказала дома сидеть. Чего Людка-то сделала?

– Сам не знаю, – вздохнул Толя, – вчера, когда ты в лесу заблудился, она вроде чего-то кому-то наболтала про нас. Поэтому и собрание устраиваем, Верка расскажет правду про Милку. Ну я побежал.

Паскин ушел, но через пять минут появился Кратов, произнес те же слова, услышал тот же ответ Геннадия и умчался.

Не успела за Семеном захлопнуться калитка, как притопала сама Верка.

– Генаша! Почему ты отказываешься идти на сбор?

– Не могу, – мрачно пояснил брат, – мне влетит по первое число.

– А я думала, пока все собираться будут, мы с тобой купаться пойдем, – проворковала Лазарева, – пораньше на место прибежим, до ребят.

– Купаться? – повторил Гена.

– Ага, – кокетливо протянула Верка, – в реке.

– Бабушка увидит мокрые плавки и вломит мне, – неуверенно сопротивлялся мальчик, – нам не разрешают в реку лезть, она глубокая. И тебе от матери влетит.