Залп! Пушечный наряд - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Корчевский cтр.№ 24

– Конечно, выглядит такая перфорированная кожа как шкура у леопарда, но это не надолго. Под пересаженным куском вырастает своя, новая кожа; сначала тоненькая, розовая, затем утолщается и приобретает обычный вид. Старая пересаженная кожа отмирает, её задача – прикрыть от инфекции дефект кожи и дать жизнь новой коже. Запутанно, но правильно по сути.

Жильбер задал кучу вопросов, начиная с того, этично ли брать на лицо кожу с ягодиц и заканчивая – можно ли посмотреть или, ещё лучше – поучаствовать. О таких операциях Жильбер даже не слышал.

Через пару дней меня свели с кузнецом-оружейником, мастерство которого очень высоко ценили. Как мог, я объяснил, что хочу сделать, набросал на бумаге эскиз. Мастер крутил рисунок, задавал вопросы, затем сказал:

– Я сделаю сначала из олова – мягкий, податливый и лёгкий в обработке материал; если вас устроит – буду делать из стали.

Мы ударили по рукам.

В последующие дни я тренировался на трупах, ведь в реальной жизни, на живых людях, операции такого рода я не делал никогда. Вообще-то для меня самого это было интересно. Я заранее приготовил и замочил в спирте волосы из конского хвоста для качественных швов, чтобы края были почти незаметны, и множество мелких приспособлений, подготовил и заточил нужный инструмент.

Через два дня я посетил кузнеца. Это было почти то, что надо. Выслушав мои замечания, кузнец заверил, что в металле он сделает все так, как мне надо, а лезвия перфоратора будут из лучшей испанской стали, или, если хотите, из лучшей английской – шеффилдской.

Мне было все равно, лишь бы лезвия были бритвенной остроты. Через несколько дней, оплатив работу, я получил перфоратор, тут же проверил на принесённом с собой куске свиной кожи. Инструмент работал отлично, умели же делать в старину на совесть, не то что нынешние пластмассовые поделки. Ну что ж, инструменты готовы, технику на трупах я отработал, пора вызывать пациента. Я спросил у прохожих, оказалось, это недалеко; прогулявшись пешком пару кварталов, нашёл дом. Богатый дом, не каждый может себе позволить дубовые двери, окованные медными полосами. После долгих препирательств слуги позвали хозяина.

Тот спустился, прикрывая шарфом левую половину лица. Увидев меня, извинился за слуг, пригласил в комнату, угостил великолепным вином.

– Как я понимаю, ваш визит обусловлен предстоящей операцией?

– Да, месье. Улаживайте дела с бизнесом и семьёй, обсудим день операции, после неё месяц вас никто не будет видеть, если только жена сможет посещать.

– Я готов на любой день, дела привёл в порядок, старший сын приглядит.

– Ну тогда, если нет возражений, приступим завтра.

– Завтра я весь в вашем распоряжении.

Вернувшись на квартиру, поужинал и лёг пораньше спать, голова завтра должна быть ясной, к тому же, если что пойдёт не так, неизвестно – удастся ли поспать.

Пациент явился ни свет ни заря; я толком и подготовиться не успел, да и Жильбер ещё не пришёл, мы договаривались к девяти часам. Чтобы человек был в курсе, я коротко, не вдаваясь в подробности, объяснил суть того, что с ним будут делать. Услышав о пересадке кожи с ягодицы на лицо, пациент посмурнел лицом, но, подумавши, махнул рукой:

– Хуже, чем сейчас, уже не будет!

До прихода Жильбера я напоил пациента – а звали его Николя Д’Эстен, оказывается, дворянин, – настойкой опия и уложил на стол. Как только появился Жильбер, мы вымыли и обработали спиртом руки и приступили.

Я аккуратно разметил и вырезал из ягодицы лоскут, убрал подкожный жир и шёлком зашил рану. Уложив на стерильную салфетку кусок кожи, дважды прошелся перфоратором. Теперь аккуратно, небольшим и острым скальпелем вырезал кожу со шрамами на лице, постаравшись обойти веки. Разложили перфорированную кожу, где надо – ножницами отсекли лишнее. Вроде неплохо. Тоненькими иглами с конским волосом стянули края лоскутов.

Осмотрел ещё раз. Все! Пока идёт неплохо. Забинтовали. Пациент уже постанывал от боли, накали настойки опия ещё – зачем страдать человеку, а наркоманом от нескольких раз не станет. Что интересно – опия, гашиша здесь полно, на базарах торгуют открыто, но наркоманов нет. Применяется врачами и шаманами, иногда берут арабы.

Перетащили пациента на кровать. Теперь пусть отдыхает. Мы помыли руки и сели перекусить. До операции я так и не успел. Ну какой же завтрак во Франции без вина? Тем более и время уже было обеденное. Жильбер весь ещё был поглощён увиденным, постоянно переспрашивал – зачем так, а не иначе, почему конский волос, а не шёлк, как на ягодице. После обстоятельного разговора, уговорив пару кувшинов вина, Жильбер пришёл к выводу – вроде и просто, но знать надо много.

– Таких операций я ещё не видел, даже никогда не слышал. Неужели на Руси столь сильная медицинская школа? Юрий, вы меня удивляете, я восхищён вашими знаниями. При первой же возможности постараюсь побывать в Москве. Рядом с вами я чувствую себя школяром.

– Перестаньте заниматься самоуничижением, Жильбер. Вы неплохо помогали, а после нескольких подобных операций и сами сможете их делать. Главное – не забывать о мелочах, от них много зависит.

– Юрий, меня гложет одна мысль – неужели вы когда-либо уедете, не передав мне своих знаний, а главное – эликсира долголетия. Если вам действительно столько лет, это открывает большие возможности перед людьми.

– Бросьте, Жильбер. Эликсир – слишком дорогой и сложный состав, чтобы им могли пользоваться все.

– И все же, все же, как, оказывается, мало я знаю. Я думал, что все самое новое я знаю и применяю, я почивал на лаврах, вдруг появляетесь Вы, и я понимаю, что не знаю и малой толики того, что знаете и умеете вы.

– Так устроен мир, Жильбер, не расстраивайтесь, я ещё не собираюсь уезжать.

Мы расстались. Начались дни постоянных перевязок. Я ходил по базарам, покупал травы, делал настойки и отвары. Николя безропотно их глотал. Пару раз приходила проведывать жена, но кроме забинтованного лица ничего не смогла увидеть.

Через три недели настал день, когда я окончательно снял повязки. Я заранее приготовил большое зеркало и подвёл к нему пациента. Он долго с удивлением вглядывался. Рубцов, так обезображивающих лицо, не было. Потом заплакал. Я не стал докучать своим присутствием и вышел.

Через несколько минут плач стих, а затем раздался смех, переходящий в хохот. Никак у Николя крыша поехала, только этого мне и не хватало. Я заглянул в комнату пациента. Он бочком сидел на кровати и улыбался.

– С вами все в порядке? – спросил я.

– Да, да, все хорошо.

– А почему Вы смеялись?

– Вы представьте себе – меня будут целовать, не зная, что фактически это зад, – и снова залился смехом.

По-моему, ему все-таки надо дать валерианы. Николя так долго страдал от своей внешности, потом перенёс болезненную операцию, и долгие недели в напряжении – удастся ли операция, каким будет лицо. Теперь, когда лицо оказалось лучше его ожиданий, нервы немного сдали. Напоил валерианой; переволновавшийся Николя уснул, обняв зеркало. Я полюбовался своей работой – не каждый день, даже в хороших современных клиниках, случаются такие удачи.