Есть ли жизнь после Путина - читать онлайн книгу. Автор: Георгий Бовт cтр.№ 59

Это не говоря про чисто экономические последствия депортации примерно 15 % всей рабочей силы страны. Кто вместо них будет делать самую грязную работу? С подобными масштабами куда более сильной по этой части Америке – и то не справиться. Отсюда их попытки найти выход, что-то сделать с уже проникшими на территорию нелегалами. Пока решения и у них нет. Опыт такой амнистии в Америке, кстати, уже был – в 1986 году, когда амнистировали примерно три миллиона человек. Системно проблему это не решило.

Ровно так же, как депортация миллионов, не имеет практического решения в наших конкретных условиях и вариант с предлагаемой амнистией. Учитывая российские реалии, он на практике (представим на минуту, что соответствующий закон принят) будет обставлен столь бестолковыми условиями, что тотчас выродится в полную профанацию. Начнем с того, что даже самый малограмотный и наивный таджик в силу полученного уже тут у нас опыта ни на минуту не поверит российской власти в лице представителей правоохранительных структур. Он не пойдет к ним «сдаваться», опасаясь взяток, поборов и побоев. Если он сейчас не может при всем желании пройти прописанный путь легализации и получения права на работу, то почему «амнистироваться» ему будет легче? Что делать с бессмысленным институтом «прописки-регистрации»? Ведь в стране нет такого количества жилплощади, на которую легально можно зарегистрировать с соблюдением санитарных норм всех иностранных работников, имеющихся тут по факту. Здравый смысл требует отменить его прежде всего для самих российских граждан, заменив на учет по СНИЛС, ИНН и т. д. Но поскольку мозги большинства представителей власти заморожены в эпохе «совка», то все, что противоречит понятиям о прекрасном той ушедшей «золотой эпохи», им не переварить ну никак.

Сейчас в Думе лежит законопроект о том, чтобы при въезде в страну мигранты вносили залог – 30–36 тыс. рублей. Это фактически калька с английского закона, который заработает с ноября: по 3 тыс. фунтов стерлингов будут вносить гости страны из таких бывших колоний Британии, как Индия, Шри-Ланка, Пакистан, Бангладеш, Нигерия и Гана. Вовремя не уехал – прощай деньги. Очевидно, что у нас такой же порядок тоже надо вводить выборочно – в отношении определенных стран в нем, объективно говоря, есть смысл. Но осуществимо ли это политически? Если Россия даже пока не может потребовать от своих соседей введения биометрических загранпаспортов, не говоря уже о том, чтобы ввести визовый режим со странами Средней Азии. Впрочем, и введение визового режима тоже может ничего не дать по той же самой причине – ввиду высокой степени разложения, коррумпированности и неэффективности государственных структур. Визами начнут торговать опять некие аффилированные с кем надо фирмочки. Залоговыми сертификатами начнут тоже торговать в метро, их, в конечном счете, оплатит отечественный потребитель, покупатель или предприниматель.

То есть вся нынешняя, вышедшая из-под контроля нелегальная иммиграция, – это лишь симптом одной болезни. Государственные институты, включая правоохранительные структуры, в стране не работают должным образом. И прежде чем претендовать на какое-либо решение проблемы нелегальной иммиграции и использования рабской силы, разрушающей рынок труда – что в форме амнистии, что в форме депортации, надо что-то срочно делать с самим государством принимающей стороны. Иначе «третий Рим» падет ровно так же под натиском «варваров», как пал первый. В силу своего внутреннего загнивания и разложения.

2013 г.

Смешно бывает читать где-то в комментариях, что, мол, вот допрыгаются скоро ворюги управители, доведут народ до бунта. Трудно представить, что может довести этот народ. Кажется, он все проглотит. Даже то, что не глотается и в рот не лезет. Ан нет, запьет хорошенько – и проглотит.

Некоторые накануне вступления в силу антитабачного закона пугали чуть ли не табачными бунтами на манер перестроечных. Вы видели хоть один табачный бунт или хотя бы сходку? Или даже одиночный пикет? Приспособились курильщики. Терпят.

И когда хунвейбины из движения «Стопхам», войдя в роль полиции нравов, принялись брызгать в лицо нарушителям запретов на курение из баллончиков, утерлись и опять терпят.

Не обжегшись на сигаретах, власти задумались об алкоголе. Народ сильно пьющей страны в свое время спокойно проглотил ограничение по времени продаж. Теперь говорят, что нечего ему пить и по выходным и праздникам. В одной из областей такое уже приняли. Пьют все равно, гонят свое, травятся денатуратом и прочим дерьмом. Но не возмущаются. Терпят.

Не то чтобы можно было ожидать демонстраций протеста алкоголиков, требующих опохмела, но ведь все это стало ударом и по торговому бизнесу. Как и, скажем, запрет продавать алкоголь и сигареты в ларьках (вторая категория товара является непременной статьей доходов ларечников многих стран, в том числе с жестким антитабачным законодательством). Но в ответ – корпоративная тишина.

Она же реакция на все прочие глумления вертикали власти над мелким и средним бизнесом. В ответ на новые налоги и притеснения умирают молча, поодиночке, методом самоликвидации. Хотя вроде бы частные собственники, теоретически опора среднего класса и все такое.

Макс Вебер, конечно, настолько «непротестантской» этики предвидеть не мог.

Вообще примеров корпоративной публичной борьбы за свои интересы в нынешней России не сыскать. Максимум возможного – верноподданническая петиция куда-то наверх. Мол, помилосердствуйте, братцы. Но братцы, как верно отметил еще классик, знаток русской души, хоть и граф, не милосердствуют.

Вы слышали, скажем, о забастовках учителей или врачей, доходы которых во многих регионах либо вовсе не выросли вопреки президентским указаниям, либо даже сократились в результате финансовых манипуляций со ставками? О корпоративной солидарности прессы в России не слышно ничего и никогда, несмотря на существование вроде как профессиональных объединений.

Вообще ближайший пример коллективных действий – шахтеров – отстоит от нас на более чем на десятилетие. Вершина протеста – заявление об уходе по собственному желанию. Редко когда с гневной прощальной записью в соцсетях. Никакие вопиюще несправедливые действия начальства по отношению к коллегам по работе, по профессии, беспредел по отношению к соседям, согражданам не подвигнут нашего человека, якобы испокон веков коллективиста, к тому, чтобы встать на защиту.

Редкие исключения, когда речь идет о преступлениях «иноверцев», пришлых людей. Им нельзя наших обижать, начальству можно все.

Недавно власти Москвы резко ограничили права аборигенов оставлять машину возле дома, в котором они живут: надо, чтобы сошлись два права собственности – на машину и на квартиру. Иначе плати 60–80 рублей в час круглосуточно. Сам принцип взимания платы на парковку ночью в столь тотальных масштабах вообще уникален в мире. Но мне кажется, что, если московским аборигенам и вовсе запретить владение машиной, они, конечно, поежатся, но того, что называется бунтом, все равно не будет.

В прошлом году правительство «незаметно» реквизировало (говорят, временно, ага!) накопительные пенсионные программы. Затронуло это, на минуточку, миллионов тридцать человек, на них подписавшихся. Из 30 миллионов ни один не вякнул. Вспомните какую-нибудь Грецию, или Испанию, или какую другую страну, где даже по менее значительному поводу на улицы выходят сотни тысяч, а то и миллионы.