Ярость жертвы - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Афанасьев cтр.№ 19

— Дай пива, брат! Куда спрятал? — и, не дождавшись ответа, снова повалился на бок. Никто его не пытался будить, лишь дежурная сестра забегала и делала ему какие-то уколы. Каждый раз Петр Петрович уважительно спрашивал:

— Помирает? — И сестры, хотя были разные, отвечали одинаково:

— Оклемается, молодой еще.

В начале восьмого появилась заспанная молоденькая медсестра, весело прощебетала: «Температуру будем мерить!» — и, ни на кого не глядя, крутнулась на каблучках и выпорхнула из палаты. Сразу после девяти принесли завтрак, и я съел, поставив на колени, все, что подали: тарелку пшенной каши с миниатюрным шлепком масла, кусочек то ли омлета, то ли жевательной резинки и выпил кружку чая с двумя кусочками сахара. Ел без аппетита, но получая удовольствие от знакомого процесса. Спросил у подполковника:

— Туалет далеко?

Оказалось, туалет вкупе с неработающим душем примыкает прямо к палате.

— Сигаретки не найдется?

Юра Артамонов протянул мне сигареты и зажигалку, вежливо полюбопытствовал:

— Дойдешь?

Я дошел. Шея и туловище у меня были туго перемотаны бинтами, зато голова болталась из стороны в сторону, как тыква на проволоке. Делая свои дела, я цепко ухватился рукой за умывальник, поэтому не упал, хотя сначала думал, что рухну. Потом уселся на колченогий стульчик и, недолго думая, прикурил. Вместе с первым глотком дыма в голове что-то разорвалось, из глаз брызнули слезы, из ноздрей — сопли, и свет вдруг померк. Куда-то меня вышвырнуло в необозримую даль, где я люто перхал и откашливался, сжимая локтями бока, пронзенные тысячью гвоздей. Казалось, агонии не будет конца; но вскоре опять обнаружил себя в туалете, скорченным на стульчике, с зажженной сигаретой в кулаке. Чтобы проверить, жив ли я, вторично затянулся. Результат был потрясающий. Верхняя часть черепа зацементировалась, отделилась и проплыла передо мной по воздуху, вся в спутанных, подмокших волосках. Я догадался, что это всего лишь видение, и легко справился с ним, надавив на глазные яблоки. Дальше уже без всяких затей докурил сигарету до конца.

— Вот так-то, Катенька, — сказал торжественно вслух. — Со мной, как видишь, все в норме.

Вскоре явился на утренний обход врач — женщина средних лет по имени Тамара Даниловна. Ко мне подошла к последнему. Встала у изножья кровати.

— Как самочувствие?

— Хорошо, спасибо. Когда выпишете?

Устремила на меня задумчивый взгляд без всякого намека на улыбку. Личико неказистое, скорее мужское, чем женское, но выразительное.

— Об этом пока рано, — шагнула вперед, откинула одеяло и, наклонясь, сноровисто меня всего ощупала, будто тюк с товаром: нет ли где дырки.

— Как голова?

— Не совсем как бы моя.

— Это нормально, — отступила назад, окинула оценивающим взглядом и молча удалилась. Сестра шмыгнула за ней хвостиком.

На всех нас четверых ушло не более десяти минут.

— Здорово! — восхитился я. — Медицина двадцать первого века.

В перемогании, в полудреме потек больничный день. Голова ровно, глухо гудела. Все чувства были словно подморожены, и досаждала лишь одна мысль: что с Катей?

Посредине дня вдруг заворочался на кровати таинственный больной, сбросил с себя одеяло и сел.

Лицо у него оказалось узкое, печальное, но приятное — и не поймешь, сколько лет мужику. Мы все уставились на него. Петр Петрович даже газету отложил.

— Где это я? — поинтересовался страдалец. — В вытрезвиловке, что ли?

Подполковник Артамонов, который лежал к нему ближе всех, объяснил, что это не вытрезвитель, а больница, травматология, где лежат побитые, ушибленные и изувеченные.

— А зачем я здесь?

— Тебя третьего дня привезли. В реанимации откачали, потом сюда кинули. Ты уже три дня ничего не ешь. Так ослабеть недолго. На вот, пожуй яблочко.

Мужчина (или мальчик?) в недоумении посмотрел на протянутое яблоко и вдруг заплакал. Да не просто заплакал, а, обхватив стриженую голову руками, заревел в голос. Я и не видел никогда, чтобы так рыдали мужчины. Что-то было в этом чистое, искреннее и поучительное.

— Это ты напрасно, — заметил Артамонов. — Чего ж теперь выть. Расскажи лучше, что случи-лось-то?

Нахлюпавшись вдоволь, парень (или мужчина?) опрокинулся на смятую подушку и трагически произнес:

— Это она, сучка, подставила!

Потихоньку, в несколько приемов, он все-таки поделился с нами своим горем. Речь его была не совсем связной, со многими отступлениями, но вкратце история была такая. Звали его Кешей Самойловым, ему был сорок один год, и работал он мастером на каком-то приватизированном цементном заводе. Жил припеваючи: меньше миллиона в месяц не имел. Пил, конечно, по-черному, хотя сам этого не одобрял. Не говоря уже о любимой жене, которую почему-то называл не по имени, а не иначе как «сучкой» и «тварью». Вскоре выяснилось почему. Оказывается, жена не только его разлюбила, но еще устраивала ему по пьянке много каверз и гадостей. Особенно эта ее подлая черта проявилась во время последнего запоя, который длился ровно тридцать семь дней. У них был пятилетний сын Игорек, не по годам развитой и смышленый ребенок, в котором Кеша души не чаял. И вот неделю назад она сначала спрятала от него четвертинку, а потом, когда Кеша начал гоняться за ней по квартире со справедливым требованием вернуть не принадлежащую ей вещь, тварь ухитрилась оглоушить его по тыкве именно Игоречкиным металлическим ночным горшком.

В этом месте Кеша снова разразился горькими рыданиями и по очереди показал нам синюшный шишак за левым ухом.

Кощунственный поступок жены заставил Кешу всерьез задуматься, как бы поскорее выйти из запоя, хотя бы для того, чтобы поквитаться с тварью.

— Сучка здоровая, как трактор! Ну, ребята, сами увидите. Ножищи — во! По тонне. При этом волосатые — тьфу! Как у гориллы. А я что, хилячок пьяненький, вот она и куражится. — Новый взрыв рыданий. — Но люблю — ужас! Никого так не любил. Месяц бухаю, исчах, высох, и что? Привалюсь ночью — она теплая, мягкая, большая — и снова как конь, ей-богу! Тварь даже сама удивлялась. «Ты же, говорит, как-нибудь подохнешь прямо на мне. Допьешься!»

Дальше события развивались так. С утра, обста-вясь полудюжиной пива, Кеша проглядывал от скуки газету, и там ему попалось заманчивое объявление. Фирма «Трезвость» гарантировала стопроцентное выведение из запоя за один сеанс и по умеренной цене. От нечего делать и уже совершенно в отчаянии Кеша позвонил в эту фирму и узнал, что обойдется лечение в сто долларов. Он посоветовался с тварью, и та сказала: «Больше пропьешь!»

Приехал из фирмы дюжий детина в белом халате и со шприцем. Увидев изнуренного Кешу с разбитой головой, выразил сомнение:

— Случай запущенный, может, лучше его в стационар отправить?

Тварь утащила детину на кухню, там они долго шушукались и вернулись в комнату веселые оба, как с именин, со шприцем наготове.