Большая книга ужасов-29 - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Щеглова cтр.№ 54

Я подошла к человеку. Не старый еще, но уже грузный, лицо багровое, влажное от пота, налитые кровью глаза. Он был в шлепанцах и спортивных штанах, вытянутых на коленях. Несвежая футболка довершала наряд.

– Где я? Где? – бормотал он, озираясь безумными глазами.

– На границе, – сказала я. – Если не хочешь остаться тут навечно, иди за мной.

О, с этим было гораздо труднее, чем с Ваней! Он то брел, опустив голову, бормоча себе под нос ругательства, то останавливался и, подняв голову вверх, грозил кому-то кулаками, то ложился и затихал, отказываясь подниматься.

Раздражал он меня ужасно. Но я терпела. Дорога казалась бесконечной. Мой подопечный норовил свернуть с шоссе на неприметные тропинки, бормотал о ремонте и объезде. Ему все-таки удалось заморочить мне голову. Мы сбились с пути.

Шоссе сменилось ухабистым проселком, петлявшим в пыльном бурьяне. Мы вышли к просевшему дому с облупившейся штукатуркой. Покойник обрадовался и заявил, что будет здесь жить.

Я не успела ничего сделать, как оказалась внутри дома, и тяжелая дверь захлопнулась, отрезая пути к отступлению.

Я узнала эти комнаты – и домотканую дорожку, и неприбранные кровати, и плотно занавешенные окна.

Низкий потолок давил прямо на плечи. Покойник бродил по комнатам, раскрывал шкафы и буфеты, урчал утробно, радуясь початым бутылкам с водкой, каким-то жалким объедкам, огрызкам и кускам несвежего хлеба.

– Поччуть, поччуть, – вскрикивал умерший. Он извлек из буфета щербатую чашку и налил в нее водки, выпил жадно, дергая кадыком, крякнул, заглянул в чашку, замер, прислушиваясь к себе. И сразу же разразился проклятиями.

В доме появилась тусклая женщина, равнодушная, отрешенная, она тоже бродила из комнаты в комнату, перебирала что-то на столе, подходила к кроватям, видимо, с целью прибрать их, но у нее опускались руки, и, махнув разочарованно, она отступала.

Я следила за ними и одновременно поглядывала на окна. Стоило только покойнику приблизиться к одному из них, как занавеска набухала черным пузырем, тянулась, причмокивала.

– Эх, заживем! – радовался он. – Вот теперь-то заживем!

Он почему-то считал этот дом своим, не понимая, что заперт в ловушке и ловушка готова сожрать все, что от него осталось. Более того, она сожрет и эту бесцветную женщину, и даже меня, если получится…

– Тебе нельзя здесь оставаться, – сказала я своему подопечному.

Он хохотнул и показал на бутылки и закуску:

– Ты это видела?! Я тут хозяин!

– Нет, – жестко ответила я, – ты тут пища.

– Много ты понимаешь!

– Побольше твоего. Опомнись, от тебя и так почти ничего не осталось.

Он смотрел на меня, тупо моргал глазами, кривил рот, недоумевая…

А смоляная темнота на месте окон пузырилась, ждала.

Так что же? Бросить его и уходить?

А что, если силой? Схватить, утащить отсюда, вернуть на дорогу, надавать по щекам, заставить, доказать…

Я бросилась за ним, он выскальзывал из моих рук мокрым угрем, ругался, орал пьяные песни. Хлопали возмущенные занавески, били по стенам, выло в трубе, содрогались стены, сквозняк вихрем завивал мусор, носились по дому маленькие смерчи.

– Что тебе до него?! – шептала темнота по углам.

– Тебе не победить…

– Насильно в рай не затащишь.

Прыгали по полу жирные кляксы, чавкали, смачно шлепались, разбрызгивая слизь.

И вдруг среди безумного хаоса раздался голос:

– Я хочу уйти!

Покойник от неожиданности плюхнулся прямо на одну из клякс, распластался, пачкая руки и пузо, замычал, пытаясь поднять голову.

– Я хочу уйти! – повторила тусклая женщина в наступившей тишине и добавила: – Пожалуйста!

Я обернулась к ней. Она смотрела невидящими глазами, но в них была такая страстная мольба!

– Я не знаю, кто вы, – говорила женщина. – Но прошу вас, спасите меня! Я больше не могу! Я не выдержу!

– Куда намылилась? – взревел покойник.

– Он сделал свой выбор, давно сделал, но он не может выбирать и за меня.

– Не может, – согласилась я, присматриваясь к женщине. Она не видела меня, не могла видеть. Потому что еще не умерла. Мертвый муж притащил ее за собой в ловушку.

А женщина хотела жить, а не быть сожранной вместе с этим, который считался ее мужем там, в его уже окончившейся жизни.

И тотчас я увидела дверь за ситцевой шторкой, беленькой, в мелкий цветочек. Дверь, выкрашенную синей краской.

Я взяла женщину за руку. Там было что-то, она сжимала пальцами небольшой твердый… камень! Черный камень в форме яйца. Пальцы разжались, камень бухнул об пол и мгновенно расплющился, превратился в кляксу. Пискнув, она исчезла под кроватью. Я проводила ее взглядом, не погналась. В голове у меня зародилась некая мысль, еще не оформившаяся, неопределенная, но…

Последний раз взглянула на покойника. Он медленно поднялся с пола и, шатаясь, побрел к столу, налил себе в щербатую чашку.

– Там нет ничего, – предупредила я его.

Но он не услышал.

Кляксы сгрудились, напирая на меня, черные пузыри на окнах угрожающе вздулись. Ну это мы уже видели. Я приказала тьме отступить, мы стояли друг напротив друга. Он с пустой чашкой в руке, и я.

– Выбирай, – приказала я.

– Убирайся! – огрызнулся он.

Я подтолкнула женщину к двери, которая распахнулась, выпуская нас.

Ни женщины, ни дома, ни пыльного бурьяна, ни проселка в рытвинах. Наверное, женщина только что проснулась у себя дома и пыталась вспомнить, что за кошмар ей приснился. Надеюсь, в ее жизни и ее снах больше не будет кошмаров.

А я возвращалась.

На перекрестке меня ждала девочка.

– Я не справилась, – призналась с горечью.

– Так бывает, – ей тоже было грустно. – Мы всего лишь проводники…

– Черные камни, ты знаешь, что это такое?

– Подселенцы, – ответила девочка.

– Подселенцы? – повторила я.

– Семена зла.

– Да-да, – кажется, до меня дошло. Камушки в форме яиц – это семена, они разбросаны по миру и прорастают там, где наиболее благоприятно, то есть в слабых людях, не способных бороться.

– У меня дома лежит несколько. Их необходимо уничтожить! – сказала я.

– О, у меня целая корзинка, – девочка почему-то смутилась. – Я подбирала за тобой, там в развалинах…

– Правда?! – обрадовалась я. – Ты знаешь, как их уничтожить?

– Это очень трудно, – призналась она, – я ждала, когда ты будешь готова.