Имаджика. Примирение - читать онлайн книгу. Автор: Клайв Баркер cтр.№ 92

Миляга прогнал ужасное видение и снова взглянул на подоконник. Там уже никого не было. Но призыв Пая найти Сартори до сих пор звучал у него в голове. Интересно, почему это так важно? Даже если мистиф каким-то образом узнал о божественном происхождении Миляги и не сумел в последний момент сообщить ему об этом, он наверняка должен был знать, что Сартори также пребывает в неведении относительно этой тайны. Так каким же знанием обладал Сартори, что оно заставило мистифа нарушить границы Божественной Обители?

Донесшийся снизу крик заставил его отложить загадку на потом. Это была Юдит. Он устремился вниз по лестнице и через весь дом. Ее голос привел его на кухню, просторную и прохладную. Юдит стояла у окна. Рама его рассыпалась в прах много лет назад, открыв доступ вьюнку, который, изобильно разросшись внутри, начал гнить в своей собственной тени. Лишь тонкие лучики солнца проникали сквозь листву, но их было достаточно, чтобы осветить и женщину, и ее пленника, прижатого каблуком к полу. Это был Отдохни Немного. Углы его непропорционально большого рта были опущены вниз, как у трагической маски, а глаза — возведены к Юдит.

— Это оно? — спросила она.

— Оно самое.

С приближением Миляги Отдохни Немного издал пронзительный, жалобный вой, который вскоре перешел в слова.

— …Я ничего плохого не сделал! Спроси у нее, пожалуйста, спроси, спроси у нее, сделал ли я хоть что-нибудь плохое? Нет, не сделал. Просто сидел, не высовывался, никого не трогал…

— Сартори не очень-то тобой доволен, — сказал Миляга.

— Но у меня не было никакой надежды на успех! — протестующе заявил Отдохни Немного. — Как я мог помешать тебе, Примирителю?

— Так ты и это знаешь.

— Знаю, конечно знаю. Мы должны обрести целостность, — процитировало существо, идеально копируя Милягин голос. — Мы должны примириться со всем, чем мы были когда-то…

— Ты подслушивал.

— Ничего не могу с собой поделать, — сказал Отдохни Немного. — Я рожден любознательным. Но я ничего не понял, — поспешил он добавить. — Клянусь, я не шпион.

— Лжец, — сказала Юдит и, обращаясь к Миляге, добавила: — Как мы его убьем?

— В этом нет нужды, — ответил он. — Ты боишься, Отдохни Немного?

— А ты как думаешь?

— Ты поклянешься в вечной преданности мне, если я сохраню тебе жизнь?

— Где мне расписаться? Только укажи место!

— И ты оставишь в живых это? — спросила Юдит.

— Да.

— Зачем? — спросила она, сильнее вдавливая в него каблук. — Ты только посмотри на него!

— Не надо, — взмолился Отдохни Немного.

— Клянись, — сказал Миляга, опускаясь рядом с ним на корточки.

— Клянусь! Клянусь!

Миляга перевел взгляд на Юдит.

— Отпусти его, — сказал он.

— Ты ему доверяешь?

— Я не хочу запятнать это место смертью, — сказал он, — Пусть даже его смертью. Отпусти его, Джуд. — Она не шевельнулась. — Я сказал, отпусти его.

С явной неохотой она приподняла ногу на дюйм, и Отдохни Немного выкарабкался на свободу и немедленно ухватил Милягу за руку.

— Я твой, Освободитель, — сказал он, прикасаясь холодным влажным лбом к ладони Миляги. — Моя голова в твоих руках. Именем Хайо, Эратеи и Хапексамендиоса я отдаю тебе свое сердце.

— Принимаю, — сказал Миляга и поднялся на ноги.

— Какие будут приказания, Освободитель?

— Наверху рядом с лестницей есть комната. Жди меня там.

— Во веки веков!

— Нескольких минут будет вполне достаточно.

Существо попятилось к двери, не переставая суетливо кланяться, а потом пустилось бегом.

— Как ты можешь доверять такой твари? — спросила Юдит.

— А я и не доверяю. Пока.

— Но ты пытаешься, ты хочешь этого.

— Человек, не умеющий прощать, проклят, Джуд.

— Так ты можешь простить и Сартори, а? — сказала она.

— Он — это я, он — мой брат, и он — мой ребенок, — ответил Миляга. — Было бы странно, если б я не мог его простить.

Когда опасность была устранена, в дом вошли остальные. Понедельник, которому было не привыкать копаться в мусоре, отправился обходить окрестности в поисках предметов, которые могли обеспечить хотя бы минимум комфорта. Два раза он возвращался с добычей, а на третий пришел звать на подмогу Клема. Через час они вернулись с двумя матрасами, таща под мышкой стопки постельного белья, слишком чистого, чтобы можно было поверить, будто его нашли на свалке.

— Я ошибся в выборе профессии, — сказал Клем с тэйлоровской лукавинкой. — Кража со взломом гораздо интереснее банковского дела.

Понедельник попросил Юдит разрешить ему съездить на машине на южный берег и забрать оставленные там в спешке пожитки. Она разрешила, но попросила поскорее вернуться. Хотя на улице было еще светло, им необходимо было собрать как можно больше крепких рук, чтобы защитить дом ночью. Положив на пол тот из двух матрасов, что был побольше, Клем разместил Целестину в бывшей столовой и сидел у ее ложа до тех пор, пока она не уснула. Когда он вновь появился, тэйлоровская задиристость отошла куда-то на второй план, и человек, присевший рядом с Юдит на порог, был само спокойствие.

— Она спит? — спросила у него Юдит.

— Не знаю: может быть, спит, а может быть, в коме. Где Миляга?

— Наверху. Строит планы.

— Вы с ним поспорили?

— Ничего нового. Все меняется, но наши ссоры как были, так и остаются.

Он открыл бутылку пива и с жадностью начал пить.

— Знаешь, я то и дело ловлю себя на мысли, что все это какая-то галлюцинация. Тебе-то, наверное, легче держать себя в руках — ты все-таки видела Доминионы, знаешь, что все это на самом деле так, — но когда я отправился с Понедельником за матрасами, там, буквально в двух шагах отсюда, под солнцем разгуливают люди, как будто это очередной, самый обычный день. А я подумал, что в доме неподалеку спит женщина, которую заживо похоронили на двести лет, и ее сын, отец которого — Бог, о котором я никогда даже и не слышал…

— Значит, он сказал тебе.

— Да. Так вот, думая обо всем этом, я ощутил желание отправиться домой, запереть дверь и сделать вид, что ничего не произошло.

— И что тебе помешало?

— Главным образом Понедельник. Он подбирал все, что попадалось нам по дороге. Ну и еще то, что Тэй внутри меня. Хотя сейчас это кажется таким естественным, словно он всегда был там.

— Может, так оно и есть, — сказала она. — Пиво еще есть?

— Да.

Он вручил ей бутылку, и она, подражая ему, стукнула ее донышком о порог. Пробка вылетела, пиво вспенилось.