Право писать. Приглашение и приобщение к писательской жизни - читать онлайн книгу. Автор: Джулия Кэмерон cтр.№ 36

Мы принимаем решение действовать, и Вселенная делает то же самое. Мы – причина, а Вселенная заботится о следствии. Мы действуем изнутри, а Вселенная – снаружи. Именно на этом этапе многие из нас ошибочно считают себя бессильными. «Если бы только меня напечатали, я бы тогда был настоящим писателем, – говорим мы себе. – Какова вероятность, что меня опубликуют?»

Вероятность, что вас опубликуют, становится стопроцентной, как только вы решаетесь напечататься за свой счет. Более миллиона экземпляров моей книги «Путь художника» нашло читателя, а началось все с самостоятельно изданной рукописи. То же касается моей книги «Пьяные деньги». И сборника рассказов «Попкорн». Может, во мне больше упрямства или наглости, а может, я просто больше других верю в демократию в искусстве. Я верю, что если кому-то из нас не лень что-то написать, непременно найдется кто-то, кому не лень будет это прочитать. Мы тут в одной лодке, думаю, и наше писательство и чтение работ друг друга – могучая поддержка нам всем.

Вселенная, на мой взгляд, не так уж жестока и капризна. Я убеждена: желание писать – присущая людям мощная потребность донести свои мысли до окружающих, и ей откликается не менее мощная потребность услышать чужие мысли. Иначе говоря, на каждого писателя найдется читатель – и не один.

Несколько минут мы продирались сквозь заросли молча, и я размышляла о том, как велика вероятность, что Молодой Писатель добьется успеха, а он – о том, как она мала. Наконец он заговорил:

– Но, Джулия, как же я заработаю деньги писательским трудом?

– Ты будешь писать, а тебе за это будут платить.

– Вас послушать, так все очень просто.

– Представь себе, что мастеришь стул. Ты его мастеришь, а кто-то его покупает. Ты пишешь текст, и кто-то его покупает.

– Но писать – совсем не то же самое, что делать стулья.

– Почему это? Не такая уж большая разница.

– Вы слишком прагматичны.

– Я не могу позволить себе придавать этому занятию слишком большую важность. Мне оно слишком нравится, и, кроме того, именно им я зарабатываю на жизнь. Все остальное кажется мне слишком запутанным – ты так не думаешь?

– Я все время думаю, и от этого все мои трудности!

Моя вечерняя прогулка с Молодым Писателем вылилась в ревизию самых распространенных и навязчивых препятствий, с которыми сталкиваются писатели в нашей культуре. Мы продолжали шагать по тропе, высматривая гремучих змей, но слышно было только ядовитое шипение наших культурных предубеждений о творческих людях.

Марк Брайен называет это «писательской школой Эдгара Аллана По: живи в мучениях и умри в канаве без гроша». С некоторыми так и случается, но причина тому – запущенный алкоголизм, а вовсе не писательские устремления.

Может, это все физическая нагрузка. Может, мой неизменный оптимизм в отношении его будущего, но Молодой Писатель несколько повеселел.

– Вы и правда думаете, что я смогу заработать себе на жизнь как писатель?

– Писателям платят точно так же, как и всем остальным. Чтобы написать текст, нужно проделать кое-какую работу. За нее платят – как за пошив платья или создание архитектурного эскиза. И как архитектор, которому нравится рисовать, и он рисует вне зависимости от того, платят ему или нет, или портниха, которая любит шить и иногда может соорудить платье просто потому, что ей так захотелось, писатель – тот, кто в первую очередь пишет, а уж потом еще и получает за это деньги.

– Ну, мне пока за это никто не платил.

– Так еще заплатит.

– Хорошо, что хоть один из нас в этом уверен.

Это очень американское представление, будто если нам за что-то платят – значит, мы заняты своим делом. Здесь неплохо было бы позаимствовать кое-что из мира спорта и понять: как наши лучшие спортсмены бывают любителями, так и самые одаренные писатели. Может, они и не захотят становиться «профессионалами».

– Но, Джулия, я много думаю о том, как для меня важно, чтобы меня опубликовали, – сказал Молодой Писатель. Мы уже направлялись к дому, где нас ждал ежевичный пирог, травяной чай для него и крепкий кофе – для меня.

– Конечно, хочется, чтобы издавали, – согласилась я. – Так напиши список всех мест, где требуются писатели, но также по обещай себе напечататься за свой счет.

– За свой счет?

– А что тут такого?

– Мне бы все же хотелось бы, чтобы кто-то еще признал, что я писатель.

– Генри Миллер печатался за свой счет. И Уолт Уитмен тоже.

– Ну да, но это же Генри Миллер и Уолт Уитмен!

– Тогда они ими не были.

Если продолжать думать о том, как хорошо было бы, если бы нас напечатал кто-то еще, мы сами себя лишаем силы. Вместо этого нужно решить, что мы, во-первых, будем писать, а во-вторых, поделимся тем, что написали, во что бы то ни стало.

Вместо того чтобы думать о традиционном книгоиздании, полезнее размышлять о том, чтобы передавать наши тексты в мир всеми возможными и доступными нам способами. Верно и то, что книги, изданные самостоятельно, приобретают бо́льшую ценность и становятся привлекательнее и для других издателей. (Боюсь, это как с девушкой, у которой уже есть молодой человек: она из-за этого кажется желаннее.)

Я живу в маленьком горном городке Таос, Нью-Мексико. Писатели проводят здесь чтения. Они собираются в гостиных и маленьких кафе и читают друг другу свои работы. Они проводят вечера поэзии и открытые читки. Они тиражируют свои произведения в «Копи квин» – местном центре ксерокопирования – и раздают их или отправляют по почте. Они обнародуют свои тексты в сети. Не удивительно, что Таос известен довольно успешными малыми издательствами, действующими по принципу: «Да просто возьми и напечатай».

– Но, Джулия, вся моя семья считает, что я чокнутый.

Вот теперь мы добираемся до сути – к настоящим причинам того, почему многим кажется, что писать трудно. Мы не верим в то, что имеем «право» писать. Не верим, что наш жизненный опыт, пусть он и смешан с опытом наших близких, может быть нашим личным материалом.

Семьи обычно не слишком приветствуют выбор карьеры писателя, что вполне понятно. Во-первых, они совершенно точно понимают, что являются частью нашего материала – не всегда удобное положение! Во-вторых, несмотря на все их ошибки и недостатки, члены семьи обычно все-таки нас любят и наверняка наслушались всякой невеселой пропаганды не меньше нашего. Желая нам «успеха», они хотят, чтобы мы выбрали что-то такое, в чем можно преуспеть – и снова привет небылицам, и вот уж нам говорят, что писательство – суровая игра.

А вот чего эти небылицы нам не сообщают: заниматься любимым делом, пусть и трудным, все равно приятно. Как и пловцу нужно плавать, потому что в воде он чувствует себя как дома, и хоккеисту – бегать, потому что его ноги просят движения, писателю необходимо писать, потому что это, попросту говоря, делает нас счастливыми. Писать – приятно.