Владимир Высоцкий. Жизнь после смерти - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Бакин cтр.№ 86

А в Тбилиси свадьба действительно была. Ее организовал друг и покровитель Высоцкого скульптор-монументалист Зураб Церетели.

Но и здесь у Влади прокол: «Когда в конце пира неловким движением ты сдвинул конец раздвижного стола и вся ценная посуда свалилась и разбилась, мы застыли от ужаса».

А З. Церетели, который сидел за этим же столом, происшествие помнит по-другому: «Свадьбу Марины и Владимира устраивал я. Поначалу хотели праздновать в Москве, но, когда не нашлось достаточно денег, я предложил ехать в Тбилиси. Там веселились до шести утра, но случился неприятный эпизод: Марина случайно ударила ногой по столешнице, и огромный дубовый стол, заставленный посудой, сложился вдвое, и все полетело на пол. На Кавказе есть примета: если на свадьбе потолок или стол начинают сыпаться, значит у молодых жизнь не заладится. Все грузины это поняли, но постарались не показать виду и продолжали гулять, будто ничего не случилось. Однако я уже знал: Марине и Володе вместе жить не долго».

Порой достаточно осведомленные высоцковеды попадали под влияние фантазий М. Влади. Так, в своей биографической книге о Высоцком известный польский высоцковед М. Зимна пишет: «…а за год перед кончиной – ДЕНЬ В ДЕНЬ – 25 июля 1979 года он пережил клиническую смерть…»

У Высоцкого было несколько стихотворений на тему «культурной революции» в Китае. Влади пишет: «То, что обычно называют «китайским циклом», всего лишь несколько песен, написанных в 60-е годы, которые вызвали такой гнев китайского правительства, что тебе запретили «до скончания века» приезжать в Китай».

Известный высоцковед Ю. Тырин комментирует это так: «На Международной научной конференции «Владимир Высоцкий и русская культура 60—70-х годов» (8—12 апреля 1998 г.) я слышал докладчика, утверждавшего, что за песни «китайского цикла» «Китай запретил въезд Высоцкому до конца жизни». Мои вопросы об источниках информации его удивили. Ответ был сногсшибательный: «Ну что вы, – Марина Влади, «Прерванный полет!» Байки, беллетристика, воспоминания, мнения «сплетни в виде версий», в одежде фактов входят в научные доклады».

Книга приключений всегда интереснее сухого повествования фактов: «Ты едешь на машине в Армению с Давидом – приятелем, который там родился. Ни у одного из вас нет водительских прав, и едете вы, естественно, с запасом коньяка в багажнике. Плохо вписавшись в поворот, вы несколько раз переворачиваетесь через крышу и остаетесь невредимыми лишь потому, что, как ты говоришь, бог пьяных любит. Немного собравшись с силами и заменив бутылки, разбитые во время невольного каскада, вы снова трогаетесь в путь.

Как только попадается первый монастырь, ты неловко пытаешься перекреститься. В третьем монастыре, уже после четвертой бутылки коньяка, Давид с трудом удерживается от хохота: ты стоишь на коленях, в глазах – слезы, ты громко объясняешься с высокими ликами святых, изображенных на стенах. Накаленный до предела величественными пейзажами, красотой архитектуры и количеством выпитого вина, ты на четвереньках вползаешь в церковь. Ты издаешь непонятные звуки, бьешься головой о каменные плиты пола. Спьяну ты ударился в религию. Потом вдруг, устав от такого количества разных переживаний, ты засыпаешь как убитый, распластавшись на полу…»

Каждый пишущий человек волен задать себе вопрос: что важнее – правда жизни или художественно оформленные фантазии? Влади выбрала второе. На самом деле не было автомобильной поездки в Армению! Владимир с Давидом летали в 70-м году в Ереван на самолете, а значит, и не было «запаса конька в багажнике», и не кувыркалась несуществующая машина, и т. д.

Д. Карапетян: «Должен признаться, мне было как-то неловко читать то, что она написала: ведь на самом деле никаких ящиков с разбитыми бутылками коньяка не было и в помине, на коленях Володя в храме не ползал и лбом об пол не бился. Стоял грустный, спокойный. Тихо сказал мне: “Давай свечки поставим…”»

«Прерванный полет»: «На увеличенной фотографии красивый светловолосый сероглазый ребенок вопросительно смотрит в объектив. Возле него – большая овчарка. Это в Германии, в маленьком городке, где стоит гарнизон советских оккупационных войск. Тебе семь лет. Мать, прожив с тобой всю войну, решила на время поручить тебя отцу – военному в невысоком чине, жизнь которого приобрела неожиданную значительность в этом замкнутом мирке. В закрытом военном гарнизоне жило с десяток офицерских семей, постоянно следивших друг за другом, в их отношениях было столько же лицемерия, сколько водки, которую они поглощали. Душой общества и провинциальным сердцеедом был, конечно, твой отец, о чем, спустя много лет, он постоянно бахвалился, говоря, что он старый артист и что ты, естественно, унаследовал от него свой талант…»

«Сероглазый ребенок» на черно-белой фотографии сфотографирован не в Германии, а на Украине в городке Гайсин, ему не семь лет, а уже двенадцать…

«Невысокий чин отца»… Семен Высоцкий в Германии был в звании майора, т. е. принадлежал к старшему офицерскому составу Советской Армии, занимал высокую должность в управлении, имел в своем распоряжении служебную машину с шофером и ординарцем…

Рассказывая о том, как Высоцкого однажды хотели задержать, перепутав его с насильником, она отвела этому событию город Одессу: «Единственный раз в твоей жизни, когда тебя арестовали, это было в 1960 году в Одессе». Позже, в интервью В. Перевозчикову, она скажет: «Кстати, тут я ошиблась… Все это происходило не в Одессе, а в Таллине, но это не принципиально». Принципиально – это биографические сведения об известной всем личности! Тем более что все это происходило и не в Таллине, а в Риге, и не в 1960-м, а в июне 1966 года!

Она пишет о своем участии в строительстве злополучной дачи. «Все лето я варю огромные кастрюли борща для рабочих… Они живут прямо здесь на участке, и каждое утро я привожу целую машину продуктов…»

Э. Володарский возражает: «Марина пишет, что она сидела, смотрела за рабочими, готовила еду… Готовила еду рабочим моя жена – Фарида. Два раза Влади появлялась, когда прилетала, – и все. Наблюдали за строительством я и моя жена, а распоряжался деньгами и стройкой некий Янкулович (Янклович. – В.Б.) – администратор Володи».

Во французском варианте книги есть такой абзац: «Твое сердце, обессиленное после всех этих излишеств, перестает биться. Первый раз это произошло 25 июля 1979 года прямо во время представления «Гамлета» в удушающей жаре города Самарканда. Тебя возвратил к жизни прямой укол в сердце. Год спустя, день в день, 25 июля 1980 года наступила окончательная встреча со смертью».

В адаптированный вариант внесена поправка на географию происшествия: «…измотанное сердце перестает биться <…> … двадцать пятого июля семьдесят девятого года, на концерте в Бухаре».

И французы, и русские введены в заблуждение. Да, в Бухаре, но не на «Гамлете», не на концерте и без мистики чисел. Сердце Высоцкого остановилось 28 июля в номере гостиницы. Как банально! В книге красивее и романтичнее.

М. Влади: «…Часть огромной толпы бежит за автобусом до самого кладбища. Меня охватывает истерический смех, потому что из-за рытвин на дороге гроб подпрыгивает и твое тело соскальзывает. Нам приходится укладывать тебя обратно».