Мои Великие старики - читать онлайн книгу. Автор: Феликс Медведев cтр.№ 92

– Да, скажи спасибо, что отпустили целым-невредимым…

– Так вот Довлатов немедленно украл эту историю. А потом я ее рассказал Фазилю Искандеру. У Искандера есть повесть «Поэт». Ты читал ее? Она обо мне. Купи.

И я пошел в свой любимый магазин «Москва» на Тверской и купил том Искандера, в котором и впрямь была напечатана повесть «Поэт».

Вот как она начинается:

«Юрий Сергеевич Волков был романтическим поэтом, и притом очень талантливым. Однако стихи его редко печатали, и в 45 лет у него не было ни одной книги. Речь идет о блаженных временах блаженного Брежнева. У Юрия Сергеевича было хроническое свойство раздражать начальство. Раздражать всем – голосом, стихами, внешностью.

Начнем с голоса. Как известно, с глупыми говорят, как с глухими, громким голосом. Возможно, наш поэт бессознательно убедился, что этот мир глуп и в нем надо очень громко говорить…

Его стихи раздражали литературное начальство тем, что не были ни советскими, ни антисоветскими. Они были написаны так, как будто социальная жизнь вообще не существует. Это злило еще и тем, что невозможно было конкретно указать на какие-то строчки, которые надо убрать или переделать, чтобы стихотворение было достаточно приемлемо для советской власти.

Кое-как все это можно было бы простить, если бы поэт был какой-то божий одуванчик, далекий от действительности. Изливаясь мощной энергией, стихи его были полны примет места и времени, примет всех краев России, где он побывал, и – неслыханная наглость – примет все краев Европы, где он явно не бывал…»

Сентябрь 2011

Золтан Партош – имя моего деда. Он родился в 1887 году в Австро-Венгрии. Вместе с супругой и тремя сыновьями в 1923 году приехал в Россию.

Дед покинул Европу после подавления венгерской социалистической революции, в которой принимал активное участие.

Семья получила жилье по адресу: 2-я Тверская-Ямская, дом 10, квартира 4, на первом этаже пятиэтажки дореволюционной постройки, неподалеку от старого здания театра Образцова, которое сейчас уже не существует. Сюда принесла меня мама из роддома имени Крупской, где я появился на свет 22 июня 1941 года. Младший сын Золтана Партоша – Банды (Андрей, как его называли в России) стал моим отцом. По рассказу мамы, отец подарил ей белые розы и, простившись, ушел на фронт.

Мама познакомилась с Банды Партошем в 1940 году. Эпизод знакомства прост, даже банален: весьма привлекательная, если не сказать красивая, девушка шла по арбатскому переулку и обратила внимание, что за ней следует симпатичный черноволосый молодой человек, похожий на иностранца. Испугалась, пошла быстрее, но «преследователь» вскоре настиг ее, извинившись, представился и попросил разрешения проводить. По дороге новый знакомый рассказал, что его родители и он – венгерские эмигранты, отец по профессии врач. Дальнейший разговор успокоил ее, и при прощании они договорились о свидании на следующий день…

Золтан Партош

Так русская девушка Татьяна попала в семью венгерского революционера, поэта, писателя, замечательного детского врача Золтана Партоша.

Во время войны при бомбежках мама со мной на руках бежала на станцию метро «Маяковская». Когда по телевизору показывают кадры кинохроники, запечатлевшие спасающихся именно там от немецких бомб москвичей, я всегда вглядываюсь в лица молодых женщин с младенцами, пытаюсь увидеть маму…

Живя на Тверской, она помогала свекру в его литературных делах, развозила статьи и переводы, которыми он активно занимался. К примеру, он перевел на венгерский язык роман А. Степанова «Порт-Артур», прозу Новикова-Прибоя. Недавно я узнал, что в Венгрии до сих пор издаются сочинения Фрейда в переводе деда. Кстати, по семейной легенде, они были знакомы…

Особая страница в жизни Золтана Партоша – революция. Он происходил из обеспеченной дворянской семьи, но идея освобождения трудящихся от гнета капиталистов, мечта о «соединении пролетариев всех стран» сделали из него революционера, порвавшего со своим классом. В 1907 году он вступил в социал-демократическую партию Венгрии. Сотрудничал с газетой «Непава» («Голос народа»), читал лекции, пропагандируя социалистические идеи. Окончив в 1910 году медицинский факультет Будапештского университета, работал врачом в столице, потом – главным врачом города Сегед. Занимался организацией отдыха детей рабочих, санитарно-эпидемиологическим контролем. Рассказывал, что мог закрыть тот или иной магазин, который не внушал ему доверия с точки зрения санитарных норм.

С 1917 по 1919 год работал в Будапеште в министерстве здравоохранения начальником отдела по борьбе с венерическими болезнями, занимался вопросами социальной гигиены, проблемами материнства и младенчества. Вступив в 1918 году в коммунистическую партию Венгрии, 3. Партош принял активное участие в революционных событиях. В 1919 году, в период существования Венгерской советской республики, он, член ЦК КП Венгрии, занимал пост наркома здравоохранения.

Но становление второго после России «государства диктатуры пролетариата» подавили при помощи сил Антанты. Участников революции арестовали. Деда приговорили к смертной казни. Его старший брат Ференц помог устроить побег в Румынию по поддельным документам. Дед рассказывал, как в вагоне, чтобы отвлечь внимание пограничников, проходящих по поезду, устроил игру в покер.

В королевской Румынии занимал высокий государственный пост в министерстве здравоохранения и, как гласит семейная легенда, был лекарем при царском дворе, лечил принцев. По-видимому, весьма успешно, потому что когда ему опять грозила тюрьма (коммунистические идеи не отпускали), учитывая выдающиеся медицинские заслуги, его не арестовали, а только выслали из страны в 24 часа. Перебрался в Вену. Там вступил в компарию Австрии, в которой состоял вплоть до отъезда в Советский Союз вместе с группой венгерских коммунистов-эмигрантов.

В Москве шесть лет дед проработал в 1-й детской туберкулезной больнице (до 1923 года – детская больница Святой Ольги) вместе с выдающимся русским педиатром А. А. Киселем. После образования в сентябре 1928 года в Москве первого в мире научного учреждения санитарного просвещения – Института санитарной культуры – стал его научным сотрудником. Консультировал наркома здравоохранения Н. Семашко по проблемам социальной гигиены, организации здравоохранения. В семье хранится командировочное удостоверение за подписью Н. Семашко, которое предписывает деду направиться в Туркестанский край на борьбу с антисанитарией.

Дед как врач быстро завоевал в Москве, особенно в элитных кругах, большой авторитет. Регулярно к его дому на Тверской подруливал черный ЗИС, и деда везли на консультацию к больному ребенку какого-либо высокопоставленного папы (видно, всегда в России больше ценили иностранных врачей, чем своих доморощенных лекарей). Часто, чтобы помочь в общении, вместе с ним отправлялся один из сыновей. Дед неплохо знал русский язык, но страдал глухотой.