Изгнание торжествующего зверя - читать онлайн книгу. Автор: Джордано Бруно cтр.№ 47

Тут прибавил Мом:

213. – А по-моему, лучше оправдать все это таким образом, заявив – с позволения сказать! – будто «эти из новой земли» вовсе не составляют часть человеческого рода, ибо они не люди, хотя и очень похожи на них своими членами, фигурой и мозгом, и во многих обстоятельствах выказывают себя мудрее и не так невежественны в своих взглядах на богов.

Меркурий возразил:

– Это будет слишком грубо: не переварить! По-моему, что касается исторической памяти, то при некоторой предусмотрительности легко сделать теперешние года больше, а те – меньше; но следовало бы найти какое-нибудь изысканное основание в виде какого-нибудь там вихря или переправы при помощи какого-нибудь там кита, который, поглотив людей одной страны, изрыгнул их живыми где-нибудь в других частях света и на другие материки. Иначе нам, греческим богам, станет немножечко конфузно, ибо станут говорить, будто ты, Юпитер, посредством Девкалиона возродил не всех людей, но только людей известной части света.

214. – Обо всем этом – как это все устроить, поговорим на досуге, – сказал Юпитер. – Сдадим и это на комиссию Козерогу! Пусть разрешит этот спор, был ли тот отцом греков, или евреев, или египтян, или иных и назывался ли он Девкалионом, или Ноем, или Озирисом. Пусть же окончательно определит, он ли был тем патриархом Ноем, который, опьянев от любви к вину, показал своим сыновьям органическое начало их рождения, чтобы разъяснить им мало-помалу, в чем состоит возрождающее начало человеческого рода, поглощенного и потопленного водами великого катаклизма, в то время как два человека – мужчины, – отходя прочь, бросали покровы на раскрытое отцовское лоно. Или же он и есть тот фессалиец Девкалион, кому вместе с его супругой Пиррой был показан в камнях принцип человеческого восстановления, после чего те двое людей – мужчина и женщина, – идя задом, бросали через себя камни на раскрытое лоно Матери-Земли. И пусть научит, какой из этих двух способов объяснения (ибо не может быть, чтобы и тот и другой были – история) басня и который – история; а если оба они – басня, то какой из них – мать и какой – дочь; и пусть посмотрит, нельзя ли свести их к метафоре какой-либо истины, которая достойна того, дабы ее скрывали.

Однако пусть не внушает, будто достоинство халдейской магии исходит и вытекает из иудейской Каббалы, ибо на евреев смотрели как на египетские отбросы, и никто никогда не мог выдумать с каким-либо вероятием, что египтяне заимствовали какой-либо значительный или незначительный принцип от иудеев.

Ведь и мы, греки, признаем за родоначальником наших мифов, метафор и учения великую монархию наук и благородства – Египет, а никак не это племя, никогда не владевшее ни одной пядью земли, которая была бы его собственностью по естественному или гражданскому праву; откуда с достаточным основанием можно заключить, что ни сейчас, ни прежде, по естеству и вследствие долгого насилия Фортуны, они не были частью мира.

Саулин. Все это, о София, вырвалось из уст Юпитера от зависти; ибо, стало быть, достойно звать и звали их святыми: они скорее небесный и божественный народ, чем земной и человеческий. А так как у них нет достойной части в этом мире, то ангелы признали их наследниками другого мира, который тем достойнее, что нет такого человека, ни великого, ни малого, ни мудрого, ни глупого, который бы в силу избрания или судьбы не смог бы достичь его и самым верным образом не считал бы его своим.

София. Не станем отклоняться, о Саулин.

Саулин. Ну, говорите, чем пожелал заместить Юпитер это место?

София. Умеренностью, Гражданственностью, Цивилизацией, погнав вниз Неумеренность, Излишество, Грубость, Дикость, Варварство.

Саулин. Почему это Умеренность заняла одинаковое место с Гражданственностью?

София. Да так, как мать может сожительствовать с дочерью; ибо из-за Неумеренности в чувствах и духовных страстях расползаются, расшатываются, гибнут и пропадают семейства, республики, гражданские общества и мир. Умеренность же преобразовывает все, как я объясню тебе, когда мы пойдем обозревать эти жилища.

Саулин. Идет.

София. Итак, чтобы перевести речь к Рыбам, встала прекрасная мать Купидона и сказала:

215. – Я рекомендую вам от всего сердца (за вашу любовь и добро ко мне) моих воспреемников, которые выкинули на берег Евфрата большое яйцо, высиженное голубкой и привлекшее мое сострадание.

216. – Стало быть, вернем их туда, где были, – сказал Юпитер. – Они немало пробыли тут: будет с них! Только необходимо подтвердить их привилегию: сирийцам не есть их под страхом исключения из общины. Да берегитесь еще какого-нибудь нового кондотьера Меркурия, а то, отняв у них внутренние яйца, снова измыслит какую-нибудь метафору нового милосердия, чтобы вылечить глаза какому-нибудь слепцу. Ибо я вовсе не желаю, чтобы Купидон открыл свои очи: он и слепой стреляет так метко и попадает во всякого, а что, по-вашему, станет, если у него будут зоркие глаза? Отправляйтесь же и зарубите себе на носу, что я сказал! Смотрите, как сами собой Молчание и Безмолвие идут на свое место в таком виде, как изображается Пиксида в Греции и Египте – с указательным пальцем, приложенным к губам. Пропустите же их, ничего не говоря и не спрашивая. Вон с противоположной стороны падают Сплетня, Болтовня, Словоохотливость с прочими слугами, прислужницами и приспешниками.

Мом прибавил:

217. – Выкинь заодно отсюда к черту эти волосы Вероники: пусть возьмет их себе какой-нибудь грек и продаст их на земле какой-нибудь плешивой принцессе.

218. – Хорошо! – сказал Юпитер…

Таким образом, как видите, было очищено все пространство Зодиака, где 346 различимых звезд: 5 – очень больших, 9 – больших, 64 – так себе, 133 – малых, 105 – меньших, 27 – самых меньших, 3 – туманных.

Третья часть третьего диалога

– Итак, теперь не угодно ли управиться с третьей частью неба, – сказал Громовержец, – частью, которую называют австральной или южной, где прежде всего нам попадается на глаза твой громадный зверюга, о Нептун!

219. – Кит, – сказал Мом, – если не он служил галерою, каретой и гостиницей Ниневийскому пророку, а тот ему и пищей, и лекарством, и рвотным; если это – не трофей Персеева триумфа, не прародитель Яна Оркского [103] , наконец, не он – то чудовище, какое повстречалось Кола Катанцаро [104] , когда тот спускался в преисподнюю, то я, хоть и состою одним из великих секретарей Небесной Республики, не знаю, какого черта он тут. Пусть отправляется с разрешения Юпитера в Салоники: авось пригодится там для какой-нибудь хорошей сказки заблудшему племени и народу богини Погибели. А так как появление этого животного над кипящим и бурливым морем возвещает наступление тишины, если не в тот же самый день, так в один из следующих, то мне кажется, ему как раз впору стать прекрасным символом Спокойствия духа.

220. – Хорошо бы, – сказал Юпитер, – этой высшей добродетели, называемой Спокойствием души, появиться на небе, если только это она подкрепляет людей против мирской суеты, делает их стойкими против обид Фортуны, держит их вдалеке от начальственных хлопот, хранит от увлечения новшествами, делает мало жестокими для врагов, мало тяжелыми для друзей и совсем недоступными для тщеславия, не смущающимися перед превратностями судьбы, не робкими при встрече со смертью.