Десантники не сдаются - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зверев cтр.№ 85

— Мясо хавать вредно, Лось, — назидательно произнес Кабан.

— Мясо не ешь, хлеб не ешь, — с набитым ртом пробурчал Лось. — На газонах питаться?

— Глянь, — кивнул Кабан. — Вон «жигуль» какой-то пошел…

— Где?

— Вон, справа. Глаза разуй…

— Да вижу…

Зазвенел мобильник, лежащий на панели перед Кабаном.

— Да. — Он схватил трубку и нажал на кнопку.

— Получатели груза в вашу сторону пошли, — послышался голос Гипнотизера.

— «Жигуль» какой-то мимо пятачка проехал.

— Это не получатель… Он сейчас будет на месте. Голубой «Ниссан».

— Ты их сопровождаешь?

— Слушай, а не говори, — оборвал Гипнотизер. — Получатель беззаботный, как бабочка. Но вы особенно не расслабляйтесь.

— А сам груз?

— Будет и груз…

Как понял Кабан, у его нанимателя была бригада наружного наблюдения, которая прилипла к получателю, но не собиралась пачкаться в мокрухе.

— Вижу зеленый «Ниссан», — сообщил Кабан.

— А это он… Все, мои ребята отваливают в сторону. Теперь твоя работа. — Гипнотизер прервал связь.

Через пятнадцать минут показался грузовик — «КамАЗ» с тентом.

— Груз! — Сердце в груди Кабана забарабанило.

— Ха, — плотоядно улыбнулся Лось. — Покойнички приехали…

* * *

Феликс любил такие игры. Он любил играть с игроками, а не с бессловесными жертвами. Возникало непередаваемое ощущение подъема, когда он оказывался лучше. Нет никакого почета быть хитрецом среди лохов. А вот стать самым хитрым среди хитрецов — дело другое.

Работала противоположная сторона, в принципе, профессионально. Расставились грамотно. Взяли под контроль место передачи радиоактивного груза. Но действовали чересчур самонадеянно, не слишком хоронясь. За что и получат урок. Скорее всего, последний в их жизни.

— Еще одну машину засекли, — доложил по рации с кодированным каналом связи наблюдатель. — В салоне двое.

— Уверен, что это они, а не парочка милуется? — спросил Феликс.

— Если и парочка, то голубые… Бойцы это. Две торпеды.

— Продолжай наблюдение. Только не лезь им на глаза.

— Вон, еще одна машина нарисовалась…

Скромная синяя «Волга» двадцать четвертой модели, за рулем которой сидел Феликс, стояла в бетонном кармане, с одной стороны наваленные кучи гравия, за которыми тускло поблескивала водная гладь Москвы-реки, с другой — бетонные заборы. За все время ожидания мимо прошествовали только двое бомжей такого антисанитарного вида, что принять их за контрнаблюдение можно было только обкурившись анаши. Бомжи проплелись к реке и исчезли в кустах навечно.

Ожидание длилось долго. Но Феликс привык к такому. Он как крокодил мог сутками и неделями напролет лежать корягой, чтобы неожиданным резким броском, которого никто не ждет, ухватить добычу. Конечно, позиция у его боевиков похуже, чем у оперов «Пирамиды» — гораздо дальше от места предполагаемых активных действий. Но так и было задумано. Потому что их выход не первый, а второй. А для этой задачи все спланировано идеально. Машины расставлены так, чтобы за несколько секунд перекрыть противнику пути к отступлению. И боевики находятся на точках, откуда можно накрыть врага огнем.

Будет пальба. Но Феликса это не волновало. Главное — все делать в предельном темпе. Тогда ни противник, ни правоохранительные органы ничего не успеют предпринять. Наскок, удар — и раствориться в гигантском городе. Так было уже не раз. Правда, таких масштабных акций «Синдикат» не проводил уже давно, пожалуй, с прошлой войны с «Пирамидой». Предпочитал булавочные уколы, зато в самое сердце. Но сейчас настала пора в полную мощь побряцать оружием. Овчинка стоила выделки.

Время приближалось. И на Феликса накатывало блаженное бойцовское состояние. Сердце барабанило тревожно и приятно. Кровь струилась по жилам более упруго. Сознание становилось яснее. Война — вот единственное достойное занятие для настоящих мужчин. Те, чья душа отдана войне, не променяют упоение ее ни на что другое на этом свете.

— Протащился контейнер, — объявили по рации. — Еще один…

Рядом с Феликсом на заднем сидении «Волги» сидел худосочный немолодой техник, разменявший уже свой полтинник. Перед ним лежал распахнутый чемоданчик с аппаратурой. Сканеры прощупывал эфир.

— Вот! — ликующе произнес он, наткнувшись на канал радиопереговоров. Связь была не засекреченная, слышно отлично и все понятно.

— «Журавль», прием… Готовьтесь. «Лебедь», не расслабляться. «Синица» — готовность номер один.

Противник пользовался в качестве позывных названиями птиц. Просто и удобно.

— Теперь они наши до печенки, — усмехнулся Феликс. Радостное ощущение. И тут переиграл их. — Интересно, а петухи у них тоже есть?

— Не знаю. Сейчас услышим, — не поняв шутки, произнес слишком серьезный техник.

Переговоры активизировались. Противник выставлялся на позиции.

Опять потянулось ожидание. Противник тоже ждал. Только на его беду ожидание у него началось несколько позднее, поэтому он уже проиграл. Охота на охотника — самое любимое развлечение Феликса.

Со сканированных радиопереговоров можно было составить полную картину происходящего. Жаргон при радиообмене, все эти «синицы» и «куницы» выдавали школу армейского спецназа…

Итак, что там происходит… Появились покупатели… Через несколько минут появился груз…

— Сейчас они уничтожат охрану и людей. И мы их берем, — произнес Феликс.

Техник пожал плечами. Его эти оперативные хитросплетения не касались. Он был не в том возрасте, чтобы глаза его алчно горели в предвкушении стрельбы. Он делал свою работу. Делал ее отлично. И получал за это отличные деньги. Место в штабной машине, подальше от зоны боевых действий, его вполне устраивало.

У Феликса все ходы расписаны. И когда он даст отмашку, налаженный и запрограммированный им механизм придет в движение.

— «Синица», «коршун», вперед, — послышался радиоперехват.

— Они начали, — улыбнулся Феликс. — Подождем. Наша выход следующий.

* * *

В растрепанных чувствах Раздыхайло шел по улице, задевая и расталкивая прохожих. Столкнулся с хачиком. Подвинул и не заметил толстую тетку с охапкой предназначенных на продажу носков. Вслед ему матерились, но не особенно громко. Фигура слишком внушительная, выдает человека, который может врезать так, что только зубы брызнут. И кроме того, он имел вид самоуглубленного маньяка — никто не знает, что таких гложет, то ли идея осчастливить все человечество, то ли мысль уничтожить кого-нибудь из прохожих. От него исходили волны какой-то неопределенной нестабильности, и окружающих это пугало…