Небо цвета крови - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Попов cтр.№ 70

Смерив того изучающим взглядом, я сбросил тяжелый рюкзак, собранный Джин, подал воды, терпя душок несвежего, напотевшего тела. Пока он напивался, лакая, как собака, небо на севере хмурилось, понемножечку набухали кислотные тучи — собирался сильный дождь.

«Совсем плохо дело: скоро, не дай бог, зарядит ливень, а прятаться негде», — а затем, с укоризной взглянув на путника, намертво присосавшегося к бутылке, точно мой Бобби к соске, силой вырвал ее изо рта и рыкнул: — Хватит, совесть-то знай! Благотворителя нашел, что ли? Где я тебе сейчас запасы пополню?

Тот рассыпался в извинениях, что-то невнятно говорил, оправдывался.

— Ладно, не тарахти, не в церкви… — покивал вперед, — думать теперь надо, где укрытие подыскивать.

— Да тучи, скорее всего, стороной пройдут. Вон они все в сторону тянутся! Не прольется здесь дождь, и капли не упадет! — разъяснил попутчик и, будто пренебрегая таким страшным явлением, извернулся задать вопрос: — Кстати, а ты откуда направляешься-то? Из Грима, что ли?

— Нет, из леса неподалеку, — отстраненно уронил я, ловя себя на мысли, что начинаю уставать от болтливости повстречавшегося собирателя.

— Что-то на лесника ты не сильно смахиваешь! Больно чистый! — беззубо улыбнулся путешественник, уловив обман. — Ладно: не хочешь — не говори, а куда хоть идешь-то, скажешь?

— Скажу. В Нелем иду. Точнее, к пригороду.

— Да ты что? Дорога ж в один конец… не советовал бы. В Халернруте-то хоть и мышью передвигался, и то страху натерпелся по горло, а здесь — Нелем. Эти богохульники, говорят, даже ночами не спят, мессы проводят! И ты туда пойдешь?.. В этот ад?.. Нет, я, конечно же, не отговариваю, просто место-то нешуточное, похлеще многих будет. Лучше знаешь, куда загляни? В луна-парк «Космический Остров»! От Нелема всего в нескольких часах пути. И найти просто: иди всегда по этой трассе, он находится по правую руку. Я туда, по правде сказать, не заходил, но убежден, что там много чего интересного можно найти. Волчий нюх у меня на это.

— Буду знать, спасибо, — безучастно вставил я, — пора мне… и так заговорились…

Однако тот не торопился разрывать общение, поддерживающееся в основном с его стороны. Подскочив, путник с сумасшедшинкой в глазах и счастливой улыбкой продолжал звенеть над ушами, словно рой диких пчел:

— Знаешь, что я нашел в полицейском участке Халернрута? Нет? Гляди! — расстегнув отколотые пуговицы накидки, задрал лиловый джемпер, показывая ни разу не использованный по назначению темно-синий полицейский бронежилет, сохранивший на груди даже короткое слово, написанное крупным шрифтом белого цвета: «ПОЛИЦИЯ». Он был действительно хорош, качественен и, уверен, стоил бы немалых денег в Гриме. — Круто, да? Представляешь, в сейфе нашел! А он незапертый оказался! Ну, я вытаскиваю жилет, значит, отряхиваю — а на нем пылищи — что блох на дворняге! — надеваю…

Выявив углом зрения двух людей в черных дождевиках и респираторах, я хотел отбросить хвастающегося собирателя в сторону, но выстрелы опередили, ударили скоропалительно, взяли внезапностью. Того ураганом швырнуло вперед, следом с цоканьем прыснул из шеи напор крови, горячо умыл меня, попал в глаза, нос, рот. Уложив попутчика на асфальт, отплевываясь — одним кувырком сошел с трассы и, слепо сощурившись в прицел, прострелил переносицу левому пригнувшемуся стрелку. Второй, встрепенувшись в секундном испуге, весь орошенный мозгами напарника, живо разоружился, вскинул схваченные дрожью руки и — повалился навзничь с дырявым правым глазом.

— Скоты, вот же скоты… — задыхаясь от адреналина, слыша истеричное жгущее сердце, собирающееся в любую секунду взорваться, ругнулся я, — как все спланировали-то…

И, привстав, — искрой к попутчику.

Незнакомец еще боролся за жизнь, царапал дорогу, ломая ногти, сдавленно кряхтел, держался за обильно кровоточащее горло, пытался все время куда-то ползти. За ним укладывался винный ковер, размазывался ногами.

— Не шевелись, куда ты… дай посмотрю… — вопреки сопротивлениям аккуратно уложил на бок, а когда полез к ране — тот уже отошел, прекратил дышать, страшно затих, предсмертно сцепив мой шиворот леденистой, невесомой рукой. На восковом лице закаменел перекошенный болью рот, угасшие глаза непрестанно смотрели в небо, отсвечивали эмалью белков, слезясь, отражали небеса.

«Отмучился…» — со скорбью подумал я.

Потом закрыл ему веки, оттащил в поле, вернулся за саперной лопаткой и оказал последние почести — предал вместе со скарбом земле, как полагается, по-человечески, дабы не польстились костоглоты и всякое бродящее по ночам зверье. Ничего чужого не взял, могилку притоптал, на совесть припрятал травой, простился.

— Отдыхай в мире и… прости, что все так вышло… — постоял в траурном молчании и закончил: — Прощай, странник…

Дело шло к сумеркам. Просторы темнели, холодало. Призрачно пели с бойким подголоском потрошители.

Возвратившись на трассу, я решил проверить застреленных неизвестных. Обыскал, обшарил карманы, повытряхивал вещмешки. У одного забрал воду, консервы, второго ограбил на пистолет с одной обоймой и захватил пристойного вида автоматик. А когда перевернул тело — от шеи, развязавшись, сорвался шнурок с самодельным кулоном, со звяком покатился по дорожке. Заинтересовавшись — придавил ботинком, подобрал, осмотрел: пятиконечная звезда — символ веры «Бесов».

«Вот вы кто, оказывается. Далеко же вы, ребятки, отдалились от города-то…» — и дальше, подкидывая трофейное украшение, как монетку:

— Придется с тройной внимательностью ночлег себе подыскивать. Не приведи Господь с ними еще столкнуться, — повздыхал, — надеюсь, эту ночь я переживу…

Следом запульнул подвеску и, снарядившись ПНВ, пошел дальше по 41-й трассе.

* * *

Джин глушила свою горькую хандру по Дину и вновь ушедшему на поиски Курту в домашних заботах, хлопотах, хозяйстве. Оттого, может, и ослабевала она, не колола стилетом в самое сердце, не подтачивала душу, иззябшуюся от скрытых слез. Усердная работа и возня с Бобби разрешали ненадолго побыть собой, забыться от дурных и темных дум, частенько вкрадывающихся к ней, перестать слышать скрипучую отягощающую тишину. Да и Клер — не по годам созревшая выручалочка и подружка — помогала матери бороться с тревогами, со всей щедростью сдабривала теплом, лаской, смело брала на себя часть, а то и все обязанности по дому, нисколечко не страшилась ответственности. В этих дражайших минутках и находила обыкновенное человеческое счастье и отраду Джин, растворялась в быту, в суете, в любви к своей, пусть и унизанной лишениями, жизни. Но, как не замечаются со временем старые шрамы в зеркале, так и в ее лучистых глазах тускнели любые, даже самые, казалось бы, тупиковые жизненные сложности. И то, что вчера мрачило и пугало неизвестностью, сегодня только тверже закаляло дух, представлялось как испытание, принуждало потуже затянуть поясок, набраться внутренней стойкости и всем вместе выступить единым кулаком в упорной схватке со всеми трудностями, с самой матерью-природой, разгневанной на людей. Потому что точно знала, верила: что бы ни стряслось — семью ничто не уязвит, не расколет это хоть и маленькое, но прочное ядрышко. Тем и дышала, встречала будущие рассветы…