– Данила, что-то случилось? У вас какой-то странный вид. Вам больно? Какая-то травма?
– Больно, но терпимо. Сломал два ребра. Но это не страшно.
– Как вас угораздило?
– Да в Афгане…
– Когда?
– Две недели назад. Постойте, а вы что, ничего не знаете?
– О чем?
– С ума сойти! Весь мир гудел…
– Да скажите уже толком!
– Мы были в Афганистане, с группой журналистов из разных стран. Наш вертолет поломался…
– Боже мой!
– К счастью, пилот был классный, сумел посадить машину, но связи в горах не было, и к тому же началась жуткая снежная буря. Нас сочли пропавшими без вести. Но через четыре дня нашли. Я отделался легким испугом. Сломал два ребра. Один французский журналист умер от инфаркта. А так у людей травмы вполне совместимые с жизнью. Переполох был страшный…
– Ох, а я даже ничего не знала…
– Вы не смотрите телевизор и, как я понимаю, с компьютером не дружите?
– Нет, не дружу. Но я могу себе представить, что пережили ваши близкие, Андрей…
– Ни слова об отце! Ариадна, я свободен!
– В каком это смысле?
– Я ушел от жены!
– Господи, зачем?
– Затем, что она выдвинула мне ультиматум. Или она, или моя работа. Вот я и выбрал работу. И вас.
Черт, я что-то не то говорю… И не так.
– Погодите, Данила…
– Нет. Это вы погодите, дайте сказать… Когда я был у вас, вы плакали, говорили, что вам не хватает любви, что все к вам лезут, а никто не любит…
– Я была пьяная.
– А что у трезвого на уме… Сами знаете. Так вот, я заявляю вам, в твердом уме, трезвый как стеклышко, – я люблю вас. Выходите за меня замуж.
– Ой, – поморщилась Ариадна. – Замуж? Да ни за что!
– Я буду хорошим мужем, буду любить, беречь, заботиться…
– Слова, слова, слова!
– А вы испытайте меня…
– Мальчик мой, возвращайтесь к жене, я уверена, она вас примет, небось сто раз уже пожалела о своем ультиматуме. Она молодая, очаровательная, она родит вам детей, и ультиматум-то выдвинула из любви к вам. А я, увы, не люблю вас…
– Вы… Вы любите отца?
– О нет! Да и не любила, наверное. Я, похоже, вообще любить не умею. Зачем вам это?
– Да все я понимаю, но ничего не могу с собой поделать. Знаете, там, в горах, было тяжко и ужасно холодно. Но стоило мне подумать о вас, у меня кровь буквально вскипала…
Какой он милый… Хороший… Но не мой. А что мне мешает? Разница в возрасте? А кроме разницы в возрасте? Пожалуй, ничего… Что, если просто завести с ним легкий роман, без этой дури с замужеством, просто роман? Он очень привлекателен, этот Данила… Эти густые каштановые волосы, так и хочется запустить в них руку, рот просто обольстительный, чудесные большие руки…
– Послушайте, я не лошадь, а вы не барышник! – вдруг взорвался он.
– Что? – ахнула она.
– Вы на меня сей час смотрите как на товар. Да, неплохая лошадка, осталось только зубы посмотреть…
– Данила, что вы плетете?
– А разве не так?
– Совершенно не так! Я просто думала: до чего же хороший парень и как жаль…
– Ни слова больше! И послушайте меня! Я человек целеустремленный и всегда добиваюсь своей цели. Вы же ничего обо мне не знаете. Так уж будьте любезны послушать, чтобы сделать выводы на основании информации, что называется, из первых рук.
«Да он взбешен! – с удивлением отметила Ариадна. – Интересно!»
– Так вот, я – мальчишка из интеллигентной семьи, с моим отцом вы слишком хорошо знакомы, а моя мать даже работала вместе с вашей в «Огоньке».
– Да вы что?
– Это потом. Так вот, я теоретически должен был бы стать типичным мальчиком-мажором, но меня от них тошнило! Я поступил, причем самостоятельно, без блата, в МГИМО, а через год бросил и пошел в армию, учтите, что тогдашняя армия коренным образом отличалась от нынешней. И попал в «войска дяди Васи»…
– Куда?
– ВДВ у нас так расшифровывали, и был там, поверьте, не из последних!
– Верю! – Ей вдруг стало интересно.
– Я вернулся и пошел доучиваться. Но стал уже другим человеком. И решил, что буду военным корреспондентом. Пробиться было нелегко, но я пробился. И на канале «Супер» меня оценили, кроме репортажей из горячих точек я начинаю делать свою ежемесячную программу. Мой репортаж о падении вертолета показали во всем мире, даже там, где не верят ни одному слову российских журналистов.
– Круто!
– И вы полагаете, что я отступлюсь от женщины, в которую влюбился как последний бобик?
Ариадна засмеялась.
– Этот «бобик» в такой пафосной речи прозвучал просто прелестно! А теперь послушайте меня, мачо! Вы тоже обо мне ничего не знаете! Думаете, я такая слабая, нежная, тростинка на ветру? Я отлично владею приемами карате, более того, я кандидат в мастера спорта по боксу! И я умею за себя постоять!
– Это тоже круто! Не ожидал! Но вы что, решили, что я буду действовать силой? Нет. Я просто буду действовать! А сейчас всего наилучшего! Встретимся в Москве!
Он встал, подошел к официантке, расплатился с нею и ушел, даже не оглянувшись на Ариадну.
– Вот это да! – восхитилась она. И что-то шевельнулось в душе. Нет, каков! Мужик! На сто процентов мужик! Неужели такие еще есть? Сильный, гордый, решительный! И умный! Сразу смекнул, что я его по статьям оцениваю. Надо же… Черт побери, а может, это мой шанс на любовь? Так хочется любви и романтики. Это старомодно… но что поделать. А он такой романтичный тип! Она на минутку закрыла глаза и представила себе, что Данила ее обнимает. Хорошо!
– Адочка, вы о чем это размечтались? Или о ком? – раздался голос Губера.
– Да нет, Валя, я просто задумалась о своем следующем проекте.
– И что это будет?
– Мольер.
– Какой Мольер?
– Что значит какой? Жан-Батист. «Лекарь поневоле» в антрепризе.
– Фу!
– Почему это фу? Мольер!
– Но в антрепризном спектакле какие у художника возможности?
– У художника по костюмам очень неплохие. И потом, у меня цель сделать все минимальными средствами, а это интересно, как исходная задача. Вот когда ты разлетишься со своим воображением, а тебе скажут «ша, детка», втрое сокращаем бюджет… Тогда плохо. А когда с самого начала говорят: можешь рассчитывать максимум на эту сумму, начинается самое интересное.
– А что это мы вдруг еще похорошели, хотя, казалось бы, куда уж? Говорят, тут был какой-то молодой человек…