Завидное чувство Веры Стениной - читать онлайн книгу. Автор: Анна Матвеева cтр.№ 104

В конце тоже было — слово.

Про «Даму с единорогом» Евгении рассказывала тётя Вера — она писала ей чаще всех, присылала длинные послания на листах с загнутым полем, — чтобы влезли в конверт. Мама обычно набирала пол-листа на компьютере, самым большим кеглем.

— Пойдёмте в Клюни, тётя Оля, — предложила Евгения, и Бакулина согласилась.

У Евгении был студенческий билет, а тётя Оля заплатила полную стоимость и заметно этим расстроилась. Как обычно, застряли в магазинчике на входе, но потом шли из зала в зал, и Евгения думала: сколько веков прошло, а здесь по-прежнему пахнет, как в бане.

— Римские термы, — покивала тётя Оля Бакулина. Она часто поглядывала на Евгению, было видно, что та интересует её куда сильнее выставленных экспонатов. Хотя экспонаты были замечательные. Шахматы Шарлеманя [60] — ладью не сдвинешь с места, такая она тяжёлая. Евгения вдруг вспомнила слово «тура» — когда они играли в шахматы с Ереванычем, он всегда называл ладью турой, а слона — офицером. А в городе Нижняя Тура жили какие-то родственники или знакомые Стениных.

Или вот — египетская игра. Что-то похожее на маленький рояль, фигурки — шакалы и собаки на тонких ножках… Евгения начала было читать объяснение, дотошное, как в любом музее, но тётя Оля потянула её за рукав:

— Давай где меньше народу?

Золотую коллекцию Евгения не любила — как тётя Вера не любила ювелирку и прикладное искусство. Несчастная царица Савская (лихо одноглазое) с её кобыльим взглядом тоже не внушала доверия… Они шли дальше по коридору, мимо укреплённых на стенах надгробных плит (поверху — овальные следы, как будто это не плиты, а плакаты в парке развлечений, где можно подставить лицо и превратиться, к примеру, в Николя Фламеля [61] ) перешли в зал иудейских царей. Зимой здесь проходят концерты средневековой музыки — цари слушают их с благодарностью, разумеется, те из них, кто имеет уши. Прекрасные статуи, украшавшие фасад Нотр-Дама, пали жертвой угара и невежества революционных масс. Нашли их только в семидесятых, думаете, где? Рядом с Оперой Гарнье, совершенно случайно!

Тётя Оля слушала Евгению внимательно, ужасалась в нужных местах, кивала и поддакивала с той же чёткостью, с какой целовалась на французский манер, — но Евгения видела, что вся эта история её нимало не занимает. Ей же самой головы царей всегда казались невероятно трогательными — они были такими живыми, эти бедолаги. У одного нет глаза, у соседа — половина лица стекала, как жидкая… От третьего уцелели только глаза, лоб в удивлённых морщинах и корона, похожая на тюбетейку. Полежи-ка в земле столько лет.

— Да-да, — нервно сказала тётя Оля, — ты всё очень интересно рассказываешь, Евгения. А вот скажи, у тебя нет в ближайшее время повода съездить в Екатеринбург? В университете отпустят?

— Скоро лыжная неделя, — сказала Евгения. — Я бы и без повода съездила, а зачем?

Тётя Оля опасливо покосилась на ближнего к ним царя, но у него не было ушей. Вообще.

— Тут такая история. В общем, на меня вышел один человек — он работает с очень известным художником, Вадимом Фамилией, ты, конечно, про него слышала.

Когда тётя Оля волновалась, в её речи автоматически включался уральский говорок. Это было очень приятно, Евгения заслушалась и чуть не упустила смысл. Очнулась только на имени — Вадим Фамилия. Конечно, она знает, кто это. Фамилия написал мамин портрет, они дружили в юности.

Тётя Оля при слове «дружили» хмыкнула, но факт оспаривать не стала.

— В силу моей работы я имею дело с очень влиятельными людьми, — объясняла она, подозрительно глядя на бедного глухого царя. — Агент Фамилии попросил меня выяснить, каким образом можно передать Вере Стениной в Екатеринбург некоторую сумму денег наличными. И я вспомнила про тебя.

«Интересно, а почему не про себя?» — удивилась Евгения, но сделала это тоже — про себя. А тётя Оля очень уместно сказала в этот самый момент:

— Мне пока что не следует появляться в России, а у тебя ведь всё в порядке с документами?

Разумеется, всё было в порядке — только так и может быть у дочери королевы Хаоса. Евгения, как истинная парижанка, собирала все квитки и справки, нужные и ненужные бумажки, не выбрасывала даже посадочные талоны, что уж говорить о паспорте!

— Если ты сможешь это сделать, я буду тебе очень признательна, — сказала тётя Оля.

Хор царей молчал. Конечно же, Евгения поедет в Екатеринбург! Ещё бы она не поехала! Сделать что-то хорошее для тёти Веры Стениной — её давняя мечта.

На прощание тётя Оля ещё раз ловко приложилась к щекам Евгении, пообещав приехать к ней завтра домой, на площадь Италии. И ушла, оставив девушку в компании каменных голов.

И вот они — деньги, плотный свёрток разноцветных купюр плюс несколько монет. Общее количество укладывается в таможенные правила. 9999 евро — остроумная, и, по мнению Евгении, красивая сумма. Она любила девятки.

Евгения снова проверила свёрток — он послушно лежал в сумке, не помышляя о побеге. Опять раскрыла Хандке. В кратком сетевом пересказе роман характеризовали так: «Голкипера футбольной команды удаляют за грубое нарушение правил. Он проводит ночь с девушкой — кассиром кинотеатра, а потом убивает её».

Хотели минимализм? Получите.

Первая часть путешествия прошла благополучно. В аэропорту Евгению никто особо не допрашивал, правда, мсье-таможенник изо всех сил разглядывал её ноги, но к этому она давно привыкла. Всё-таки это очень приятно, когда у тебя такие ноги. Спасибо маме, что не просит вернуть.

Выход для московского рейса объявили вначале один, потом поменяли на другой. Евгения не смотрела на табло, не слушала объявлений — просто шла следом за русской речью, за самыми краснолицыми мужчинами, за самыми крикливыми тётками, за самыми красивыми девушками на самых высоких каблуках. Никто не подвёл — все вышли к нужному выходу, а с ними и Евгения.

Когда поднимались по трапу в самолёт, Евгения зажала портфель-фугу под мышкой и перекрестилась щепотью, как её научили в детстве.

Место оказалось у прохода, рядом — свободное, а у окна идеальный сосед — крепко спящая девушка. Как она успела уснуть, если все только что вошли в самолёт? Воистину загадочная русская душа. Девушка, конечно, была русская — акриловые ногти, наклеенные ресницы.

Портфель Евгения положила себе под ноги. Потом скинула туфли и начала рассматривать окружающих.

Всякий раз в самолёте ей приходила одна и та же мысль: сколько же тайн везут с собой все эти люди! С виду толпа как толпа — но если знать историю каждого… Кто-то, не исключено, что та милая пожилая дама, усевшаяся впереди Евгении, смертельно болен. Кто-то вчера принял самое важное решение в своей жизни, но поймёт это лишь спустя много лет. Кто-то завтра изменит жене, а кто-то дал себе слово никогда больше не обманывать мужа. Кто-то, например, эта негромко похрапывающая девушка, везёт с собой гроб — сопровождает тело сестры. А у кого-то три часа назад разбилось сердце, и он вообще не понимает, зачем теперь лететь в Москву… Тайны летали в воздухе и сталкивались между собой, как самолёты на детских рисунках. И у Евгении была тайна — сюрприз для тёти Веры Стениной. И ещё один, для всех — ведь она не предупредила ни мать, ни Ереваныча, ни Лару.